Мне трудно дышать.
Пережить смерть отца – слишком тяжело. Кажется, ещё немного и я задохнусь. Мысленно повторяю мантру: «Я сильная, я смогу», до боли сжимая кулаки и уже не замечая солёных дорожек на своих щеках. За последнюю неделю этого августа слёзы стали обыденностью.
Этим утром меня разбудила Тесса, я видела в глазах подруги беспокойство, но уже привыкла к такому её взгляду за эти семь дней. Замерла тишина, такая страшная и гнетущая, словно в день похорон, когда всё закончилось, когда рухнул мой мир. Я покрылась мурашками: боль от воспоминаний снова сковала меня, заставляя конечности неметь и холодеть. Образ отца каждый раз, вновь и вновь, отдавался глухой болью где-то в грудной клетке. И эта боль не проходит на следующее утро, лишь терзает с каждым разом сильней. С такими безысходными мыслями я присела на краю кровати, сонно потирая глаза. Слишком отвыкла за лето от серого утра, от раннего пробуждения. Сегодня я вынуждена вернуться в Монтану, к матери, которая меня ненавидит.
Тесса Абрамсон, без чьей поддержки я наверняка бы сошла с ума от тоски, была удивительным созданием. Время ещё не лишило её глаз блеска и радости. Наша дружба началась с начальной школы, в нулевом классе, когда нас посадили за одну парту. Тессе было всего пять, а я была одна из четверых самых старших в классе шестилеток, которых по тем или иным причинам отдали на учёбу позднее. Я всегда защищала её. Девушка была полной моей противоположностью: высокая блондинка – около пяти футов и восьмидесяти двух дюймов,1 с волосами цвета пшеничный блонд, доходящими до плеч и бледно-нефритовыми, глубоко посаженными глазами. Нос с острым кончиком и плоской перегородкой-уточкой, светло-коричневые, слегка изогнутые брови, тонкие, гладкие губы накрашенные нежно-розовым, почти незаметным блеском, ромбовидное лицо со светлой кожей. С её ангельской внешностью, у неё был не менее ангельский характер и поистине добрый нрав. Покладистая, отзывчивая, заботливая. Рассудительна и всегда логична в своих поступках. За это её все и любят.
Я же, хм… А что я? Лекси Рид всегда отличалась дерьмовым характером. Я не умею себя контролировать, абсолютно. Говорю то, что думаю, а не то что нужно и принято в обществе. Всегда совершаю необдуманные поступки, чертовски эмоциональна и малость злопамятна. Я много ругаюсь и не верю в Бога. Зачастую использую людей. Так можно продолжать до бесконечности, проще назвать положительные качества, ведь их гораздо меньше. Меня всегда удивляло, как такая девушка как Тесса, терпит меня со всеми моими тараканами. Хотя отец частенько говорил, что мы прекрасно дополняем друг друга в нашем тандеме. Абрамсон для меня кто-то вроде сестры, которой у меня никогда не было, и я знаю, что должна ограждать её от всего плохого, что может преподнести этот мир. Но сейчас, скорее она оберегает меня от самой себя. И только ради неё я стараюсь быть сильной и не сорваться. Других близких людей у меня больше не осталось.
Из моих мыслей меня вырвало чьё-то невесомое прикосновение к плечу. Тесса. Тонкий флёр духов: пионы, ландыши и ещё что-то нежное, бесспорно лёгкое и цветочное – на миг окутал меня незримым облаком. Я наскоро вытерла слёзы рукавом чёрного свитера. Не хочу её расстраивать, подруга и так терпит мои истерики на протяжении недели.
– Слёзы – это средство вымывать боль из души и сердца, и нет ничего постыдного, в том, что ты плачешь, милая, – обняв меня произнесла Абрамсон. Её зелёные глаза выражали глубокую печаль, а на лице отразилась едва заметная скорбь. Светлые волосы собраны в незатейливую косу, под глазами залегли синяки. Лучшей подруге тоже тяжело далась смерть моего отца.
– Я просто не знаю, как жить дальше, честно.
– Тебе нужно время, в конечном итоге всё будет хорошо, – пристально оглядев меня с головы до ног сказала подруга. – Ты уже собрала чемоданы? Вылет вечером.
Я окинула взглядом комнату, такую родную, но уже совсем чужую, и чемоданы, к которым почти не притронулась. Слева от окна, у стены моя кровать, на которой, возле подушек одиноко сидел плюшевый мишка, подаренный отцом в раннем детстве. Справа стол с ноутбуком, над ним множество фотографий, на которых запечатлены самые счастливые моменты прошедших четырёх лет, а также школьные и спортивные награды. Сбоку вход в небольшую гардеробную, к обустройству которой я подошла со всей душой, вместе с Тессой выбирая даже такие мелочи, как вешалки и плетёные корзинки. Но, без отца наша уютная квартирка в Сиэтле стала всего лишь душным помещением, полным болезненных воспоминаний.
– Дальше нет смысла тянуть, не так ли? – тяжело вздохнула я, забирая спутавшиеся локоны в высокий пучок и небрежно фиксируя резинкой. – Мне всё равно придётся вернуться к ней.
– Возможно, за эти годы твоя мать изменилась?
– Я не знаю, Тесса, – изо всех сил стараясь не злиться, ответила блондинке. – Это ты живешь с ней в одном городе, а я не виделась с Джоан все долгие четыре года. И не видела бы эту женщину ещё столько же. – подытожила я, усаживаясь на пол возле злосчастных чемоданов.
– Просто думай о хорошем, ладно? – мягко улыбнулась Абрамсон, – Если будет невыносимо, ты всегда можешь перебраться в наш гостевой домик.
– На кой чёрт мне возвращаться в Монтану? Я совершеннолетняя и прекрасно смогла бы жить одна подальше от этой женщины. Нас с ней не связывает ничего, кроме общей ДНК.
– Не знаю к чему всё это, но если твой крёстный говорит, что таково условие для получения наследства, то потерпи пару месяцев, – успокаивающим тоном произнесла Тесса.
– Уверена, Джоан согласилась приютить меня только потому, что Билл пообещал ей денег.
– Быть может вы найдёте общий язык? Всё-таки она твоя мать. Либо, как только решится вопрос с бумагами, купишь себе квартиру.
Подруга присела рядом со мной, и принялась помогать собирать вещи. Да, она безусловно права. Стоит потерпеть Джоан всего каких-то несколько месяцев, пока доверенный отца не докажет моё наследственное право. Всего несколько долбаных месяцев и она не сможет прикатывать мне что делать. Я выросла, четыре года прошло, больше не позволю ей обращаться со мной так, как раньше. Я сильная. Так говорил отец. Не позволю сломать себя.
– Я просто хочу, чтобы это поскорее закончилось, – вздохнула, долго не находясь с ответом. – Она во всём виновата. Мать разрушила нашу семью. И я никогда не смогу простить её за это.
