Дико хочется курить, но порывы холодного ветра задувают огонек зажигалки, да и сигарета, сука, размокла под накрапывающим дождем. Даже погода и та надо мной издевается.
Я с досады выкидываю бесполезную сигарету в серые воды осенней реки, упираюсь в каменные столбики моста, чувствуя острую боль под ребрами, и ору, перекрикивая ветер:
– Мудак, – слезы вновь хлещут из глаз, ошпаривая щеки, и я сдавленно добавляю: – Какой же ты мудак.
Еще утром я подбирала белоснежное белье, которое должно было ждать его под свадебным платьем, а теперь стою тут с разбитым сердцем и ору – мой любимый жених наставил мне рога. Или как там это в народе зовется?
Закрываю глаза, и под веками все крутится та омерзительная картина. Так и вижу теперь, как он трахает раком свою начальницу. И что он в ней нашел? Мне двадцать два, а этой уже…не знаю, сколько, но так долго не живут. Да у нее сиськи болтались как уши спаниеля.
Он побежал за мной со вздыбленным членом наперевес и кричал, что это было только ради его повышения и нашего будущего. Ага, устроил, блин сказочную жизнь. Я вырвалась из его рук и сбежала. Неслась, пока не оказалась на мосту. Я просто остановилась покурить. И то не судьба.
Запахиваю расстегнутую курточку и сажусь на балюстраду. Смотрю на проезжающие машины и тихо ною, оплакиваю свою разбитую на осколки жизнь.
Рядом со мной останавливается огромный черный «Мерседес» s-класса. Его дверь распахивается, и на серую слякоть выходит не менее представительный мужчина. Я на автомате окидываю его взглядом. На вид ему не больше тридцати пяти, впрочем, возможно, молодит модная стрижка с выбритыми висками и основной массой волос, схваченной на затылке в хвостик.
На нем дорогое черное пальто и идеально начищенные ботинки. К ним я просто прилипаю взглядом – наблюдаю, как по почти зеркальной поверхности соскальзывают дождевые капельки. Дорогие ботинки и часы – мой фетиш, и я точно знаю, что такие, как у него, целуют либо во имя благосклонности, либо прося пощады.
Этот лакшери-господин встает рядом со мной и внимательно всматривается в мое лицо. А я, должно быть, та еще красотка: все лицо перемазано поплывшей тушью, глаза припухли, а нос красный.
– Почему такая сладкая девочка так горько плачет? – спрашивает он, обволакивая меня пикантной хрипотцой, которая царапает так приятно, что хочется, чтобы он говорил постоянно.
– Жизненные невзгоды, – отмахиваюсь я и ладонями утираю со щек черные от косметики слезы.
– Я так и подумал, – усмехается он и, взглянув на дешевую зажигалку из ларька, которую я все еще сжимаю в пальцах, спрашивает: – Куришь?
– Ага, – гнусавлю я, ожидая, пока заложенный нос вновь начнет дышать.
Когда это случается, в ноздри врывается его запах. Очень сладкий, тяжелый и вызывающий смутное желание немедленно встать на колени. Не могу понять, парфюм это или его собственный маскулинный аромат. В любом случае это непривычный запах «Олд Спайса». До меня вдруг доходит, что я так привыкла к Олегу, что вообще уже не ощущала его мужского запаха.
Господин, который мне, бедной студентке, не по статусу, открывает передо мной портсигар. Я выуживаю дрожащими пальцами сигарету и обхватываю фильтр губами, а ее кончик уже поджигает огонек. И этот огонек такой высокий и ровный, что закрадывается подозрение, что респектабельный незнакомец и этим рулит.
С удовольствием затягиваюсь и тут же закашливаюсь непривычно горьким и терпким дымом.
– Что, не любишь, когда жестко? – усмехается он, имея в виду вовсе не табак.
На этот раз я пялюсь на него бесстыдно – терять мне ничего. Правильные черты лица, суровые будто высеченные из камня, а к ним в комплект чувственные губы и пронзительные голубые глаза. Плечи широченные, и рост под два метра.
Ловлю себя на мысли, что хочу трахаться. Жестко. До изнеможения. Как мой благоверный с той престарелой сучкой. В конце концов, хоть попробую что-то большее, чем родные десять сантиметров.
–Люблю иногда, – я вновь затягиваюсь, и на этот раз мне удается не закашляться.
– Тогда, может, развеем твои печали, сладкая конфетка? – предлагает он, дотрагиваясь до моего бедра.
– Как? – улыбаюсь я, ничуть не протестуя против его теплых пальцев на моем замерзшем теле.
– Очень просто. Поехали ко мне? Обещаю настоящий камин, хорошее вино и приятную компанию.
– Поехали, – соглашаюсь я, швырнув окурок в лужу. Тот тухнет, зашипев и огласив начало моей новой, свободной жизни.
Он по-джентльменски пропускает меня вперед, и я мышкой юркую в теплый, пахнущий натуральной кожей, светлый салон. Плюхаюсь на сиденье, а мой новый знакомый, имени которого я не знаю, вжимает меня в дверь. Он такой большой, что даже в просторном салоне занимает почти все пространство. Маскулинный запах сгущается, и я чувствую, как внизу живота маленьким тугим узелком скручивается возбуждение.
– Демид, вези нас домой, – приказывает он водителю с бритым затылком, и тачка плавно трогается с места.
– Как тебя зовут, конфетка? – спрашивает мужчина, подцепив мой подбородок пальцами.
– Вероника, – отвечаю севшим голосом и стараюсь отодвинуться от него.
Спрятаться некуда. Мужчина все теснее прижимается ко мне, и я чувствую, какой он горячий. Пульсация его тела, с одной стороны, пугает, а с другой, возбуждает.
– Ника, прекрасное имя, – шепчет мне в губы. – Я Алексей. Приятно познакомиться.
– И мне, – глупо улыбаюсь я. Я всегда так делаю, когда мне неловко.
Неожиданно он хватает меня за волосы на затылке и накрывает мои губы своими. Во рту сразу появляется вкус горького табака и мятных леденцов. Рефлекторно пытаюсь отстраниться, но он настойчиво давит на мои зубы кончиком языка. Я поддаюсь – впускаю его язык в свой рот. Алексей, громко постанывая, сминает мои губы и буквально трахает мой ротик языком.
– Хорошая девочка, – шепчет он, прервав этот варварский поцелуй, и ладонью раздвигает мне бедра.
Я сухо сглатываю – теперь он подумает, что снял шлюху. Под юбкой у меня чулки с поясом и стринги. Я же хотела сделать любимому подарок, вот и надела еще один новый комплект, черный и неприлично-кружевной.
Его рука у меня под юбкой ощупывает бритый лобок через невесомую черную сеточку и резинки, которые тянутся от пояса к кружевам чулок.
– Какая ты готовенькая, – ухмыляется Алексей, отодвигая в сторону полосочку стрингов, которая, как назло, уже вся промокла. – Демид, сделай музыку погромче.
– Прямо здесь? – выдыхаю я, но мой вопрос заглушается какой-то попсой, которая точно скроет все неприличные звуки.
– Да, крошечка. Я просто поласкаю тебя немного. Сниму стресс и подготовлю к приятному досугу.
В этот момент перед внутренним взором всплывает искаженная физиономия Олега и ее колышущиеся сиськи. И такая злость меня берет, что я сама теснее прижимаю руку Алексея к своей влажной, горячей «киске».
