Гостиная. Длинный стол с яствами и алкоголем. Дверь в холл приоткрыта – доносятся голоса уходящих и провожающих их Матвея Николаевича, Виктора и Эдика.
За столом Елена и Аля. Алексей ходит, о чём-то думает.
АЛЯ. Странные поминки: друзья и сослуживцы – о покойном два слова. Всё о терроризме, о мусульманах. Доспорились: русских шахидов готовить надо! Мстить за каждый теракт.
ЕЛЕНА. Алёша заикнулся, что мусульмане обороняются от культуры бывших христиан – его чуть живьём не съели. Если бы Матвей Николаевич не прервал их.
АЛЯ (вполголоса). Алекс твой тоже хорош: нашел «подходящую» обстановку Голливуд клеймить…
ЕЛЕНА. Неизвестно, от чего Георгий Николаевич умер. Человек после инфаркта сидел перед телевизором, когда этот ужас без конца крутили. Сколько людей смотрят – среди них инфарктники. Но сообщения такого ни разу не было, чтобы человек умер от телевизора. Раздули, как установленный факт.
АЛЯ. Ясно для чего: подготовить нас к новым мерам безопасности. Итак, куда ни зайдёшь, или голос, или плакат. Может, правда: там, наверху, решили русских шахидов вербовать – вот и готовят нас. Особенно мам, у кого мальчики. Слава Богу, у нас с Виктором дочь!.. Алекс, ты – бывший физик. Прикинь, какая вероятность, что человек от телевизора умер? Вероятность встретить инопланетян – и то рассчитывают.
АЛЕКСЕЙ. Власть тут ни при чём. Ты права, Ленок: журналисты раздули ради сенсации. Что-то ещё волновало Георгия Николаевича. Бесконечные повторы по телевизору добили его сердце.
АЛЯ. Бог ты мой, «ещё что-то»…
Матвей Николаевич вводит в гостиную Григория Фёдоровича.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Не-е, Григорий Фёдорович, вас мы не отпустим. Вы были не просто сослуживцем, вы, можно сказать, ближайший сподвижник. Поэтому в кругу, в этом тесном кругу давайте почтим.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Я – за… Я – безусловно… Но родственники…
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Эх, Григорий Фёдорович, мы оба – дети войны. И стало быть, всё знаем: и про родственников разных, и про друзей. Ещё неизвестно, кто ближний!.. Виктор! Эдик! Нашли время уединяться! (Григорию Фёдоровичу) Георгий был заботливым мужем и отцом. Но он был муж – в старом понятии этого слова: не только домом правил.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Уж это как есть так: шутка ли, первейший зам губернатора. Огромными стройками заправлял. В другие губернии звали, как что затевали…
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (кричит в дверь). Это, наконец, неприлично!
Входят Виктор и Эдик. Алексей садится за стол.
ЭДИК. Просим прощения, дядя Матвей.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (стоя, с поднятой рюмкой). Мы с Георгием – детдомовцы. «Дети врагов народа» были. Чудом уцелели после немецкой бомбежки. Красная армия пришла, и мы попали в солдатскую семью. Как бойцы нас любили! В прошлом году умер последний ветеран… Дети ветеранов поставили меня с Георгием во главе «Бессмертного полка». Это жутко: идти во главе полка мертвецов – твоих родителей. В следующем году – мне одному… Понесу портрет Георгия. Отец наш воевал в каком-то батальоне зэков-смертников. От отца и матери ничего не осталось. Даже лиц не запомнили… (Смахивает слезу.) Помянем бесстрашного мальчика Георгия – сына великой войны.
Все пьют. Эдик пригубил.
ЕЛЕНА. А я вспомнила Георгия Николаевича на нашей свадьбе. (Алексею.) Помнишь этот зеркальный банкетный зал? С одной стороны твои родственники, с другой – мои. В конце стола друзья институтские перемешаны. Георгий Николаевич единодушно был выбран тамадой. А дальше ты меня, бессовестный, шампанским напоил. (Всем.) Он был всегда такой отзывчивый! Маму мою в санаторий устроил, когда Матвей Николаевич не смог.
АЛЯ. Нам – как только ни помогал. Не боялся использовать служебное положение для своих родных.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Чего бояться должен был?
АЛЯ. Мало ли: кто подсидеть хочет, кто завидует, что возможности нет.
ЕЛЕНА (Матвею Николаевичу). Да, Матвей Николаевич, это у вас семейная черта: быть такими отзывчивыми.
ВИКТОР. Когда я был школьником, отец отвечал на все вопросы: что и почему так в природе. Я очень любил отца. По его примеру пошел по технической линии. Всегда находил время для меня, хотя и мотался по области с востока на запад, с запада – на восток.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Ты главного не сказал: когда государству надо было срочно на Крайнем Севере целый город строить, Георгия направили. Семью любимую не потащил в жизнь без солнца! Из всех областей его выбрали. Каково?