ГЛАВА 5
Мелина стояла рядом с отцом у парадных дверей домуса Тарквиниев и улыбалась гостям. Мужчины целовали ей руку, дамы кивали и улыбались. Те, кто знал ее чуть не с пеленок, по-свойски целовали в обе щеки. Ничего удивительного, если учесть, что Тарквинии состояли в родстве с половиной аристократических семейств Этрурии.
- Прекрасно выглядишь, моя дорогая, - сказала Туллия Авлия.
Это было одновременно и правдой и ложью. Новая прическа Мелине действительно шла. Она открывала высокую и гибкую шею, охваченную у основания знаменитым фамильным ожерельем с головами сирен. Платье со множеством складок в греческом стиле окутывало ее стройную фигуру, в то же время подчеркивая почти девичью хрупкость.
Она заметно похудела за последний месяц. Эта мысль заставила Марка нахмуриться. Честно говоря, сегодня вечером его многое бесило. И то, как разговаривали с ним все эти Толумнии, Спурнины, Просенны – сливки этрусского общества. Господа, чьи предки из поколения в поколение просиживали задницы в курульных креслах (1), чьи сыновья получали образование в лучших университетах Аттики, куда римским юношам вход был заказан, чьи дочери становились женами наследниками финансовых империй Ассирии и Карфагена.
Посмотреть на них со стороны, так они были сама любезность – теплые улыбки, искренний смех, дружеские объятия, - но стоило подойти ему, римлянину, как их глаза стекленели и наливались холодом.
- Добрый вечер, господин прокуратор, - его локтя легко коснулся сложенный веер, - рада видеть вас и вашу милую жену.
Марк повернулся и склонил голову, приветствуя Туллию Авлию. Старуха была ему симпатична – ехидная, резкая в суждениях, но честная. Ни капли лицемерия, особенно когда нужно было сказать в глаза не очень приятную истину. И что самое интересное, ее мнение без единого протеста выслушивали все, начиная с секретарей и до заслуженных зилатов.
- Мне нравится ее новая прическа, - продолжала Туллия, - очень смело… - ее темные глаза сверкнули хищным любопытством, - но очаровательно. – Марк с трудом удерживал на лице вежливую улыбку. Неужели старуха что-то пронюхала об этой глупости Мелины с разводом? – Но, милый мой, запретите жене эти эксперименты с диетами. Глупая современная блажь, я считаю, один только вред для здоровья. – А вот здесь он был полностью с ней согласен.
- Да, матрона. Я обязательно поговорю с Мелиной.
Он уже собирался оставить Туллию и подойти к жене, когда на его рукав лег все тот же веер:
- Должна сказать, дорогой, я восхищаюсь вашей… эээ… деликатностью. – Он недоуменно поднял брови, и женщина пояснила: - Вы позволяете жене публично появляться в драгоценностях Тарквиниев. Это так… патриотично с ее стороны.
Марк чуть не поперхнулся. Патриотично? Он действительно не озаботился тем фактом, что на его жене нет ни одной золотой бляшки со знаком Варов. На что намекала Туллия? Его вежливо обозвали жлобом? Старуха одарила его последним ядовитым взглядом и поплыла через зал к новой жертве.
Марк обернулся к дверям. Последние гости уже прогуливались по атриуму и перистилю. Авл с дочерью переместились ближе к имплювию (1). Мужчина подхватил с подноса официанта два бокала с фалернским и направился к жене. На полдороге он заметил, что с другой стороны к ней движется карфагенский посол, тоже с двумя бокалами. Марк ускорил шаг.
Мелина задумчиво смотрела на приближающегося к ней красивого мужчину. Высокий и сильный, внешне он мало походил на дипломата, скорее на военного или моряка. Его смокинг мало отличался фасоном от тех, что носили этруски и римляне, разве что роскошным красным кушаком, который выгодно подчеркивал талию посла. Широкая дружеская улыбка открывала белоснежные зубы, а вот глаза были мертвы, как у снулой рыбы. Как всегда, от этого взгляда ее пробрала легкая дрожь.
- Посол Атарбал! – Большая теплая ладонь коснулась ее поясницы, и муж передал ей бокал вина.
- Прокуратор Вар! – Кажется, улыбка финикийца стала еще шире.
В противовес ему, Марк смотрел довольно грозно.
- Мелина. – Посол ловко избавился от лишнего бокала и склонился, чтобы поцеловать ее руку.
- Матрона Мелина Вар, - рыкнул ее муж.
- Ах, извините, прокуратор, - в голосе Атарбала звучала тонкая издевка, и он не торопился отпускать руку девушки. – Все время забываю, что вы женаты на этой маленькой богине.
Девушка видела, как Марк сжал челюсти, как под чисто выбритой кожей шевельнулись желваки. Пожалуй, ей пора было вмешаться.
- Добро пожаловать, посол Атарбал, - улыбнулась Мелина.
Хватка мужа на ее талии заметно усилилась:
- Должен забрать у вас мою жену, - он подчеркнул слово «жену». – Извините, господа.
И поволок девушку в сторону колоннады.
- Не принимай его флирт за что-то серьезное, - сквозь зубы предупредил он Мелину. – Финикиец просто хотел позлить меня.
Как-будто она и сама этого не понимала. Стараниями отца она с десяти лет была выдрессирована, как цирковая мартышка.
- Конечно я это понимаю, Марк. Он действительно хотел задеть тебя… и ему это удалось. Но если ты хотел напомнить, что я не в состоянии пробудить мужской интерес, то спасибо тебе.
- Ничего я не…
Договорить ему не дали. Мелина ослепительно улыбнулась пожилому господину в неряшливом костюме с лоснящимся галстуком, и он, резко изменив траекторию движения, направился к ним.
- Это профессор Гней Теренций из университета Перузия. Считается лучшим специалистом по геополитике. Его статья о пунийской войне произвела здесь большое впечатление.
Старичок-профессор оказался большим говоруном. Уже через две минуты Марк перестал злиться на Мелину, за то, что она так ловко ушла от разговора. А еще через пять был полностью поглощен обсуждением возможного маршрута нового вторжения финикийцев. Как ни печально, его прогнозы полностью совпадали с мнением генерального штаба. И Марк был не в силах что-либо изменить.
Авл Тарквиний, хитрая лиса, вот уже два года водил его за нос. Но ничего, после приема он наконец поговорит с дорогим тестем.
*
К моменту, когда последний гость покинул домус Тарквиниев Мелина чуть не падала с ног от усталости. Наверное, ей действительно следовало бы есть больше, но в последнее время запах и вид еды вызывал легкую тошноту. А после разговора с послом Атарбалом она бы и кусочка не смогла проглотить. Он все-таки успел поймать ее за беседой с почтенными матронами и, вежливо поддерживая под локоть, увел в сад.
Впрочем, вел он себя безукоризненно. Разговор спокойно перетек от прекрасно организованного приема к очаровательной приверженности этруссков своим традициям (он так и сказал: «очаровательная») и фасону ее платья в том числе (именно такие он видел на музейных фресках), а так же дизайну ювелирных украшений. В частности к тому, чем этрусская скань отличается от грубоватого римского литья и элегантной карфагенской эмали.
