Кто-то утрачивает розовые очки, пережив предательство, иные – после несчастной любви. Жаклин терять было нечего, ибо ещё в детском саду она поняла, что верить никому нельзя. Когда подросла, объяснила для себя верховенство человека в животном царстве именно этим – способностью лгать и изворачиваться.
А вот мама прожила в объятьях богини иллюзии Майи всю жизнь. Её пунктиком была слепая вера в воплощение американской мечты, дарящее свободу. Оттого и назвала дочь иноземным именем. Жаклин тоже хотела покинуть Россию, но по другой причине: заменой счастью виделись ей комфорт и удовольствия, а в родной стране достойных денег почти никому не платили.
Училась умненькая девочка блестяще и после школы легко поступила в финансовую академию. На втором курсе нашла себе подработку в банке и начала строить грандиозные планы.
Поскольку в любовь Жаклин не верила, ни у одного из тех, кто пытался дёшево заполучить тело этой красивой стервы, шансов не было. А состоятельные мужчины ею почему-то не интересовались, но, видимо, до поры.
Окончив вуз с красным дипломом, девушка перебралась в другой банк. Туда (и сразу начальницей отдела) её устроила дочь хозяина учреждения, бывшая сокурсница, которой Жаклин помогла сдать не одну сессию.
Зарплата была отличная, но девушка вдруг поняла, что профессию выбрала неправильно. Ей хотелось объездить весь мир. Нет, не туристкой, как многие гоминиды. Мечталось изучить людей и животных и написать книгу.
Умерла мама. Похоронив её, Жаклин продала квартиру. Деньги положила на надёжный иностранный счёт под хорошие проценты и начала наращивать капитал: потихоньку прибирала к рукам депозиты клиентов, которых обслуживала в своей кредитной организации.
Поселилась в съёмной квартире, при себе постоянно держала торбочку со всеми документами, паспортами на чужие имена, которые купила на чёрном рынке, и суммой, необходимой на первое время. Если вдруг нужно будет рвать когти.
…В тот день её спасло опоздание на работу. Метров за сто до здания банка Жаклин заметила полицейскую машину и тут же устремилась в обратном направлении. Мобильник она выбросила в первую попавшуюся мусорку. Сам чёрт, казалось, ворожил ей. Девушка автостопом добралась до российской границы и по новому паспорту перешла её.
В самолёте, который уносил её в экзотическую страну, Жаклин большими глотками пила коньяк и всё пыталась понять, на чём прокололась. Может, дочка владельца банка приставила к ней шпионов?
В любом случае денег на новую увлекательную жизнь ей хватит. Угрызений совести у Жаклин не было. У неё светлая голова, наверняка она сделает какое-нибудь научное открытие, обогатит этот мир.
А её экс-клиенты – разве не воры? Через руки Жаклин прошли миллионы в валюте, и почти все эти деньги принесли чиновники-коррупционеры. "Своровать у вора не преступление", – вертелась в голове спасительная «мантра».
– Невзорова? Из Америки?! А-ба-лде-е-е-ть! – На Милу в аэропорту таращилась неухоженная толстуха. Не сразу узналась противная однокурсница Алябьева. Когда-то ведь была тощей…
"Завидует, как и другие наши. Вот дура!" – подумала Мила и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отправилась на поиски мамы.
Пятнадцать лет назад она, юная глупышка, втюрилась в ослепительно красивого автомеханика Роберта-Боба и улетела с ним в Штаты, бросив универ.
Это была ошибка. В первый же вечер на новом месте, оказавшись в грязной студии с тараканами, в которой приютил их живущий на какое-то пособие русский художник Тед-Фёдор, едва не расплакалась.
А вот Боб, кажется, обамериканился ещё в воздухе. Он радостно жевал размазанную по пластиковой тарелке дрянь, в которой Люда признала лапшу быстрого приготовления, и прихлёбывал виски.
А главное, улыбался, как все эти янки. Его смайлы были маленькими солнышками, знаком надежды.
Утром следующего дня Мила, не дожидаясь спавших мёртвым сном мужиков, отправилась на прогулку. Яркий день не смягчил её настроя.
Повсюду мусор (вон мешок у обочины порвался, и тащит из него объедки мерзко пищащий грызун). Какой-то грязный дядя нехорошо зырит и вдруг прёт прямо на неё.
– Ты совсем, что ли, ё…лась, по Бронксу лазить?! – трясёт за плечи Роберт-Боб.
По пути "домой" он покупает в супермаркете пиво для опохмела.
Вот так складывалось у неё первое в Нью-Йорке утро. Завершилось оно радостным "вау". Боб через давно переехавших на ПМЖ приятелей нашёл работу в автомастерской.
– А я чем заниматься буду? Тараканов травить?!
– Ты будешь мне обеды варить…
На следующий день по звонку будильника Роберт подскочил в пять утра. Вернулся ночью непривычно мрачный и молчаливый.
От приготовленного подругой борща отказался, обозвал всех матерно.
– Да что случилось-то? – не выдержала девушка.
– Меня взяли подметать их вонючий цех! Меня!!!
– Это Америка, брат, – проронил Тед. – Все начинают с этого.
"А вот я не буду жить так", – почему-то весело подумалось Люде.
В конце недели она увидела перед собой прежнего Роберта. Тот получил первую зарплату и потащил Милу и Федю в какую-то забегаловку, незаслуженно именующуюся "рестораном".
Кофе оказался прескверным, зато пицца вполне вкусной. Жизнь налаживалась…
А спустя ещё две недели Боб не вернулся в Тедов тараканник.
Отрыдавшись, Мила решительно натянула купленные уже в Штатах джинсы, нацепила соблазнительную маечку и отправилась по адресу Робертовой мастерской.
Однако искать его там не стала, затаилась за двумя чахлыми деревцами.
Когда из цеха вышла работница, Мила на плохом английском спросила, как найти начальника. Дама растянула рот до ушей и показала куда-то влево.
