Глава 1.
Детонатор революций
– Это называется… то самое, что сейчас происходит, это называется третья мировая война, – поучительно говорил дядя Миша. В одной руке он держал огромный горячий бутерброд (булка, много сыра, колбасы и две минуты погреть в микроволновке), в другой поллитровую именную кружку с обжигающим чаем. И занимался воспитанием молодого поколения (то есть меня), не отрываясь от процесса приема пищи.
Мы сидели в каптерке позади комнаты дежурного оператора и считались «Группой экстренного вызова», которая дежурит сутки и выезжает на место происшествия в случае ЧП. Правда, за все время существования нашей конторы такие ЧП случались всего дважды, и оба раза силами одной «Группы» не обошлось – выезжали все, начиная с верховного руководства и заканчивая последним стажером (в целом набралось почти десять человек) … Но положено было дежурить, и поэтому мы с дядей Мишей сидели в каптерке. Была наша очередь.
Сейчас, пока все спокойно, есть время немного рассказать о нас и о службе. Итак, мы существуем в рамках Федеральной службы безопасности и числимся в этом солидном ведомстве под номером 22—03/46. Никто не знает, откуда взялся этот ни с чем несообразный цифровой код, но я подозреваю, что это просто дата рождения нашего генерала. По инициативе которого подразделение и было создано.
Полное наименование засекречено, а к документам, в которых оно упоминается, имеет доступ исключительно узкий круг лиц из числа высшего руководства. Но поскольку слухи все равно просачиваются, я приоткрою завесу тайны – мы занимаемся расследованиями сверхъестественных явлений.
Что относится к данной сфере – никто точно определить не способен, так что нас могут бросить на любое задание.
Старшим в нашей команде (по возрасту и опыту) является товарищ Мигуля (в обиходном обращении – дядя Миша). Родом он из далекого сибирского села и относится к той категории людей, про которых говорят: «Чем дальше за Урал, тем ближе к моральному кодексу».
В столичном регионе подобная приверженность нравственным нормам считается чем-то кондовым, совковым и вообще чуточку нелепо-смешным. Так что хотя в Москве дядя Миша давно, карьеры не сделать не сумел. Должность старшего прапорщика стала для него потолком и поводом читать нравоучения мне, как самому молодому.
Кстати, я и выгляжу так, что каждый, у кого достаточно смелости, считает необходимым учить меня уму-разуму. Ну, в самом деле, можно ли ожидать проявлений интеллекта у амбала с ростом 191, весом 105, которого в спецназе ГРУ научили ломать кирпичи разными частями своего тела?
– Ты записывай, записывай, – старший товарищ потыкал бутербродом в сторону моего покуда праздного блокнота. – Важные вещи говорю.
– Да что записывать-то, дядь Миш, – отнекивался я. – Ну имеют место некоторые локальные конфликты. Печально, конечно, но чтобы так глобально драматизировать…
– Ага, локальные, – старший прапорщик задумчиво прожевал очередной откушенный кусок и обратил на меня чистый взор. – А скажи-ка, студент, что такое война? Учат вас этому в ваших вузах?
– Ну, в вузах сейчас все больше реклама да менеджмент. Но я на вопрос отвечу.
– Дерзай.
Я принял классическую позу двоечника, внезапно вызванного к доске, то есть скосил взор вверх и вправо и довольно бойко доложил:
– Война – продолжение политики другими средствами. В результате происходит коренная смена взаимоотношений между воюющими государствами или нациями.
– Ишь ты, коренная…
– Да, дядь Миш. Государства, которые оказались слабее, из независимых становятся зависимыми. А их ресурсы переходят в бесконтрольное пользование победившей страны.
– Вот! – мой самозваный наставник щедро хлебнул горячего чая и не поморщился – способность глотать крутой кипяток была у него фантастическая. – А теперь гляди, что получается.
Раньше, когда всем заправлял военно-промышленный комплекс, война велась самым тупым способом: как бандитская разборка. Войска одной страны вторгались на территорию другой, все вокруг крушили, всех убивали… И забирали себе то, что уцелело.
Решающим фактором было мощное оружие, поэтому была гонка вооружений, и ВПК процветал. Причем во всех странах одновременно.
– Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую, – пафосно процитировал я.
– Точно! Но сейчас настали другие времена. Теперь драка идет за ресурсы, а их хочется получить целыми и неразоренными. Значит, что?
– Что?
– Значит, действовать нужно тоньше. Так, примерно, как американцы свергли все правительства в Северной Африке.
Берется Интернет, какая-нибудь популярная социальная сеть типа наших «Одноклассников»…
– Facebook.
– Что? А, ну да. Словом, среди непринужденного трепа в чате до всех ненавязчиво доводится мысль: «А правительство-то ваше что-то засиделось во власти. Не пора ли менять?».
В результате даже не требуется вводить войска. Доверчивые египтяне, тунисцы, ливийцы и так далее сами свергают свое правительство. Причем полиция и армия, призванные вроде бы защищать закон и порядок, объявляют нейтралитет и отказываются выполнять свои обязанности. В результате восставший народ сам себя для нас завоевывают. А когда пролилась кровь и начались жертвы, являемся мы. Благородные миротворцы! Все в белом.
С сугубо демократическими лозунгами мы обеспечиваем избрание нового правительства и через это получаем все прежде недоступные ресурсы в бесконтрольное пользование. А? Каково?
Ответить я не успел. На пульте дежурного тревожно замигала красная лампочка и с секундной задержкой завыла сирена экстренного вызова.
Подобная ситуация настолько часто отрабатывалась на тренировках, что далее я действовал на одних рефлексах. И пришел в себя лишь в машине, в момент, когда наша «оперативка» сорвалась с места и помчалась к месту внезапно возникшего ЧП.
Да уж, не повезло. Месяцами чрезвычайного ничего не случалось, а тут нате… и, как на зло, точно в наше дежурство!
