– Дьявол тебя раздери! – кричал отец. Его лицо стало пунцовым от злости, и он швырнул в сына поднятой с пола картофелиной. Эниас вовремя отпрыгнул, и картофелина разлетелась на куски, угодив в стену. – Ну-ка быстро подошёл сюда и убрал всё, что натворил!
Эниас сцепил зубы и вытаращил глаза, отступая к двери.
– Это всё Кайя! – возмутился он, взмахнув рукой. – Почему ты всегда во всём винишь только меня?
Сестрёнка, услышав своё имя, подняла голову и, невинно хлопая глазками, уставилась на папу. Она была всего на пару лет младше, но родители носились с ней, словно с младенцем.
– Потому что ты – старший, и ты отвечаешь за свою сестру! – процедил отец сквозь зубы.
– Понятно, – обиженно буркнул Эниас. – Если бы я мог… попросил бы никогда не рожать меня!
Его мать схватилась за сердце, взметнув многозначительный взгляд на разъярённого мужа, но Эниас к тому моменту уже выбежал из дома.
Бежал он долго, всё ещё слыша вдогонку крики отца, но ему было уже всё равно. Обида гнала его всё дальше в лес, прочь от деревни. Туда, где он точно никого не встретит.
Поняв, что за ним никто не гонится, Эниас прислонился к дереву и перевёл дух. Вокруг щебетали птички, и он невольно попытался определить крылатых певцов: вот сейчас соловей заливается, а сейчас – чёрный дрозд. Умению распознавать птиц, как и многому другому, научил его отец, но разве это давало ему право так обращаться с ним?! Что плохого он сделал? Почему он должен следить за каждым шагом капризной сестрёнки?
Эниас тяжело вздохнул и огляделся по сторонам. По спине пробежал холодок, когда он понял, что забрался в запретные леса. Жителям деревни строго запрещалось уходить вглубь, ведь там обитали самые настоящие монстры.
С младенческих пор Эниасу рассказывали на ночь страшные истории про древних существ по ту сторону леса. Мама обычно укрывала его тёплым покрывалом и полушёпотом начинала свой очередной рассказ, мягко поглаживая его по макушке. Он до сих пор помнил описания этих монстров во всех красках: какая жуткая у них серая кожа, какие страшные остроконечные уши, и как похожи они были на них, будто созданные под копирку неумелым кукольником.
Когда Эниасу исполнилось шесть лет, они сидели с остальными ребятами перед костром и с восторженным вниманием слушали старого шамана. Тот чуть хрипловатым голосом проникновенно вещал об одной старой легенде.
Давным-давно всё живое на земле жило в мире и покое.
Кролики без опаски прыгали рядом с тиграми, а змеи не умели жалить.
И жили тогда два брата: Аттойя и Рагомар.
Аттойя любил солнце и был довольно загорелым, а Рагомар – луну, и потому был он бледный, как пена морская.
Аттойя обладал весёлым нравом, дружил со зверушками и наслаждался жизнью. За это Солнце даровало ему способность принимать обличие всех животных.
Рагомар же мог выйти из дома только ночью, когда Солнце не обжигало его своими лучами, и был очень зол, что его обошли стороной. Так в сердце Рагомара поселилась зависть, и решил он отомстить.
Однажды опоил он брата, и тот уснул крепким сном. Рагомар оделся в одежды Аттойи, надел маску лисицы и явился к Солнцу, выдав себя за брата своего.
«Чего ты хочешь, Аттойя? – спросило Солнце. – Говори, не бойся! Исполню любую твою просьбу».
«Мало мне тепла твоего, – сказал Рагомар. – Можешь ли ты светить ярче, когда завтра я явлюсь к тебе?»
«Несомненно! – обиделось Солнце. – А сможешь ли ты выдержать жар лучей моих?»
«Конечно, смогу! – ответил Рагомар. – Хочу увидеть всю твою силу! Свети так сильно, как можешь!»
«Хорошо, Аттойя, – согласилось Солнце. – Только не говори, что я не предупреждал тебя».
На том и порешили.
На следующий день вышел Аттойя из дома, а Солнце его и опалило. Да настолько, что сожгло всю его кожу, окрасив в чёрный, как уголь, цвет. И поняло тогда Солнце, что его жестоко обманули. Солнце разозлилось и изгнало навсегда Рагомара вглубь леса. Туда, где всегда было темно и страшно. Аттойю же оно вылечило и даровало ему защиту от своих лучей. Ему и сыновьям его.
А Рагомар и дети его, проклятые Солнцем, поселились в глубинах леса. Вконец одичавши, забыли они общий язык и стали хуже зверей.
С тех пор наш народ зовётся народом Солнца, а тот народ – народом тьмы.
И каждый, кто заходит в тот лес, пропадает навсегда.
Поёжившись, Эниас вгляделся вглубь чащи. Она никоим образом не выглядела опасной или страшной. Там всё также светило солнышко и пели птицы. Может старик ошибся, и граница пролегала ещё дальше? А может всё это очередная ложь?
Эниас пожал плечами и вооружился палкой. «К чёрту старика-шамана! – он сделал шаг вперёд. – К чёрту отца! Ничего они не знают, кроме как бояться собственной тени!» Эниас занёс палку и гневно ударил по крапиве. «А если и не врут, то пускай я сгину! Всё равно Кайю они любят больше».
Так он и шёл вперёд, сражаясь с высокими зарослями крапивы, пока не вышел на опушку. Залитая солнцем поляна то тут, то там утопала в золотисто-жёлтых цветах ракитника, а по воздуху плыл его тонкий медовый аромат. Пчёлки сонно жужжали, перелетая от одного цветка к другому. Издалека доносился взбудораженный крик какого-то зверя.
Тут Эниас вспомнил про маску лисы, которая болталась на резинке за его спиной, и надел её. Несколько волнительных дней и бессонных ночей потратил он на придание ей внешнего сходства с рыжим зверьком, чтобы предстать в ней на сегодняшнем празднике Солнца. Больше всего времени ушло на уши. Зато теперь Эниас мог не бояться зверей, ведь он выглядел как один из них.
Подбежав к цветущей рябине, он стал наносить по её стволу и веткам удары палкой, представляя себя Аттойей с мечом.
– Получай, подлый Рагомар! Я отомщу тебе за всё, что ты натворил!
Эниас разбежался и со всей силы вдарил по дереву. Палка в тот же миг отскочила и больно стукнула его по лбу.
– Ах, ты!.. – задохнулся Эниас от возмущения.
Из зарослей ракитника послышался тихий заливистый смех. Эниас вытаращил глаза и быстро спрятался за дерево.
– Кто ты? Выходи! – выкрикнул он невидимому наблюдателю. Он старался не выдать дрожи в голосе, хотя у самого сердце бешено билось в груди. Вдруг это те самые монстры? Неужели они всё же существуют?
