Широка-раздольна земля русская, высока-просторна высота небесная, быстры-светлы реки русские, темным-темны леса дремучие. На дорогах службу несут богатыри могучие, защищают нашу землю-матушку, и за это им в народе слава вечная.
Спокойствие солнечного дня нарушило большое трёхголовое существо. Горыныч, низко пригибаясь к земле, явно за кем-то гнался. Вдруг он кинулся на землю и прижал кого-то лапой. Раздвинул траву, а там…
– Какой… – только и смогла в умилении прошептать правая голова.
– Лапусёночек… – сказала средняя, поднеся к глазам маленькое фиолетовое создание.
* * *
На полянке среди травы лежал, надвинув на лоб соломенную шляпу, говорящий конь Юлий. Где-то поблизости слышалось лёгкое посвистывание косы. Вдруг что-то большое пронеслось над головами Юлия и косаря – это полетел Горыныч. Мужик посмотрел на него, прищурившись, и уважительно сказал:
– Красиво пошёл… К Тихону полетел. Он вон за той опушкой живет.
– К Тихону… Зачем? – вполголоса заговорил сам с собой Юлий. А потом резко сказал мужику: – Ты давай тут… Я к Тихону – посмотрю, как там и что…
С этими словами Юлий сорвался с места и поскакал прочь.
* * *
В тени яблоневых деревьев стоял стол. Вокруг него сидели Тихон с бабулей да Горыныч. А на самом столе лакало молоко, совсем как котёнок, маленькое чудо – фиолетовый динозаврик. Все с умилением смотрели на малыша.
Тут у забора показался Юлий и, увидев динозаврика, удивленно сказал:
– Иго-го себе… Это ж динозавр! Не может быть… Настоящий. Только маленький… Откуда?
– Вот именно, – поддержал его Тихон. – Откуда ж он взялся такой?
Все посмотрели на Горыныча, тот ответил:
– А вот! Воздух как будто так – раз! Шатнуло как-то…
– Да! – перебила средняя голова правую. – Смотрим – а тут такое вот…
– Воздух, говоришь, шатнуло? – задумчиво произнёс Тихон. – Это из древности его к нам закинуло.
Юлий даже открыл рот от удивления.
– Из древности? – Конь сыпал вопросами без остановки. – Как это? Что, в древность попасть можно?
– Да, – спокойно ответил ему Тихон. – Старики, помню, рассказывали о таких случаях… Пуп Земли вроде как есть такой. Яма такая в земле – ворота в древний мир. Кого-то внутрь засасывает, а кого-то оттуда выкидывает…
Юлий как заворожённый слушал Тихона и, когда тот закончил, спросил у Горыныча:
– А где это было?
– Да тут, недалеко, – ответила левая голова. – На восьмой версте. Где после поворота наискосок вот так вот роща берёзовая…
– Горыныч, – перебил его Юлий, – яма там была?
– Яма была, – ответила средняя голова.
– А копать ты там не пробовал?
– Не, не пробовал. А зачем?
– Зачем… – задумался Юлий. – Ну… Чтоб его, – он указал на малыша, – вернуть назад, например…
Горыныч прижал динозаврика к себе. Видно было, что возвращать его он не хотел. Тихон по-дружески положил руку на плечо Горыныча и сказал:
– Не расстраивайся, Горыныч, но, может, он и прав, что вернуть его нужно. Ты с богатырями посоветуйся. Юлий, пособишь в этом деле?
Но конь вдруг заторопился прочь из сада.
– Не-не-не, не могу! Я всё, убегаю! У меня там… сенокос… и вообще…
И ускакал.
* * *
Тем временем в Киеве на площади перед дворцом собрался народ, чтоб посмотреть на состязание силачей. Посреди сцены стоял огромный камень – его-то им и нужно было поднять.
За сценой, выглядывая из-за ширмы, стояли три русских богатыря.
– С этим камнем никто, кроме нас не совладает! – сказал Алёша.
– Не говори гоп… – осадил хвастуна Добрыня.
Тут Алёша услышал шёпот за спиной:
– Пс… Алёша!
Богатырь обернулся и увидел Юлия.
– Алёша! – начал конь. – Срочно! Нам с тобой… в одно место нужно! Прям срочно-срочно!
– Да что ты, Юлий? Нам сейчас выступать! – воскликнул Алёша, указывая на сцену.
– Мы успеем. Я всё узнал – сейчас персы, потом викинги, потом эти… как их… да неважно! Успеем! Я всё объясню по дороге! – продолжал умолять Юлий. – Я предупредил Илью и Добрыню!
– Ну раз так… Едем.
Князь сидел на высоком помосте перед сценой и наблюдал за состязанием силачей. Вдруг ему передали какое-то сообщение, он сорвался с места и побежал за сцену.
Илья смотрел выступления соперников, когда к нему подошёл Добрыня и что-то сказал на ухо. Лицо Муромца помрачнело.
– Как пропал? – спросил он.
Добрыня только руками развёл. Тут к богатырям подбежал сам князь Киевский.
– Нигде нету! – крикнул он. – Сам лично проверил…
Все посмотрели друг на друга, и вдруг услышали голос ведущего.
– И, наконец… Знаменитые! Русские! Три богатыря!
Послышались ликующие крики толпы. Князь в ужасе прошептал:
– Что делать будем?
– Выступать, – сказал, не дрогнув, Илья. – Пошли!
Князь, чуть не плача, стал объяснять:
– Илюша… Нас сразу дисквалифицируют. Ты же слышал – три! А вас двое выйдет…
Подумав, Илья ответил:
– Трое нас будет. Третьим будешь ты, княже. Идём.
Богатыри вышли на сцену, князь поплёлся за ними. Когда он увидел толпу народа и громадный камень, у него подкосились ноги, но богатыри вовремя успели его подхватить. Под аплодисменты и одобрительный свист зрителей Илья с Добрыней взялись за каменный шар и с трудом оторвали его от земли. Князь тем временем позировал перед камнем, строя из себя силача.
– Тяжеловато… – просипел Добрыня.
– Без Алёши не потянем, – проговорил Илья.
– Что значит «не потянем»? – прошипел князь. – Тут государственный престиж на кону!
Богатыри собрали последние силы, раскачали шар и закинули его подальше – в болото. Площадь перед сценой взорвалась аплодисментами. Тут-то князю и доложили:
– Нашёлся Алёша. Под Киевом. С Юлием!
* * *
На поляне Юлий бегал вдоль края огромной воронки, на дне которой копал Алёша. Богатырь остановился и вытер лоб.
– Юлий, почему Любава не идёт? Ты сказал, что всё объяснишь…
– Алёша, прошу тебя, не останавливайся! Любава вот-вот будет, но время играет против нас! Понимаешь?
– Так, всё! – крикнул Алёша, втыкая лопату в землю. – Или ты мне говоришь, когда придёт Любава, или…
– А мы не сгодимся? – ответил ему Илья.
Алёша обернулся и увидел богатырей и разъярённого князя.
– Ты где должен быть? – накинулся он на Алёшу.
Тот оглянулся на Юлия и сказал упавшим голосом:
– Ты ж говорил – викинги там… Что успеем…
– Говорил. Но не успели. И что? – оправдывался конь. – У тебя, княже, Пуп Земли под Киевом образовался, а ты ни сном ни духом! Скажи спасибо, что мы с Алёшей…
– Спасибо! За то, что вместо работы Пуп ковыряете!
– Какой пуп? – спросил Алёша. – И при чём здесь Любава? Юлий…
– А что Юлий? – перебил его Илья. – Своя голова у тебя, Алёша, на что?
– Иногда ею и думать можно… – поддержал Добрыня.
– Да я… что? Он сказал же – Любава! А потом, что время поджимает! Что важно очень! Так я для всех старался! Как всегда! А вы… меня никогда не слушали, не спрашивали ни о чём. Всегда – делай то, делай это! А я, может, и перерос вас давно! И головой своей – своё теперь буду думать…