(Летний день в 1979 г. Гостиная МАКА и МИННИ. Этот дом, когда-то амбар Потдорфов, давно перестроили в жилое помещение, и теперь он вполне уютен, хотя беспорядка хватает, спасибо незаконченным картинам МАКА, его рисункам, странным скульптурам и великому множеству частично разобранных магазинных манекенов.
Дверь справа, по центру задника сетчатая дверь ведет на заднее крыльцо. Диван левее центра и ближе к авансцене. Кейтлин и ШЕРРИ входят, когда зажигается свет, увлеченные разговором. Они – сестры, одной двадцать семь лет, второй двадцать один год, КЕЙТЛИН симпатичная, но немного зажатая, ШЕРРИ просто красавица, пусть и чуть расторможенная. Привычка командовать у КЕЙТЛИН давняя).
КЕЙТЛИН. Я лишь говорю, пожалуйста, постарайся вести себя пристойно, когда мы привезем ее домой, хорошо?
ШЕРРИ. А что, по-твоему, я собираюсь сделать? Помочусь на пол? Это она безумная. Не я.
КЕЙТЛИН. Вот я и хочу, чтобы ты помнила о том, что мы должны с пониманием относиться к Минни. Она всегда была не совсем такой, как все, а теперь особенно…
ШЕРРИ. Не такой, как все, это да. Она совершенно безумна.
КЕЙТЛИН. Она не безумна. На самом деле нет. Не так, чтобы очень. Не все время. Минни немного другая. Быть другой – не преступление.
ШЕРРИ. В какой вселенной?
КЕЙТЛИН. Просто постарайся быть ей подругой, хорошо?
ШЕРРИ. Я ей не подруга. Я ей сестра. Это куда как труднее. И она не хочет, чтобы я была ее подругой. Ей даже не нравится, что я – ее сестра. Не думаю, что она любит нас обеих.
КЕЙТЛИН. Минни очень нас любит. Просто ей сложно выражать свои чувства.
ШЕРРИ. У Минни нет проблем с выражением ее чувств. Ей сложно их не выражать. Она чувствует, что я – шлюха, а ты – жаждущая все контролировать, дотошная психопатка.
КЕЙТЛИН. Что ж, наполовину она права. Господи это место выглядит так, словно здесь порезвилось стадо диких свиней.
(Начинает наводить порядок. ШЕРРИ садится на диван, наблюдает).
ШЕРРИ. Знаешь, Кейтлин, тебе нужно перестать всех осуждать. У тебя появляются морщины у рта.
КЕЙТЛИН. Спасибо, что поделилась столь важным наблюдением?
ШЕРРИ. Ты все еще злишься на меня из-за того вечера?
КЕЙТЛИН. Я не знаю, о чем ты говоришь, если только не про тот случай, когда я, вернувшись домой, нашла тебя и моего мужа голыми.
ШЕРРИ. Это неправда. Твой муж голым не был.
КЕЙТЛИН. Ты была голой за вас обоих. В жизни не видела более голую. Как тебе удается быть такой голой?
ШЕРРИ. Нет степеней обнаженности. Или ты голая, или нет.
КЕЙТЛИН. Без одежды ты более голая, чем другие люди.
ШЕРРИ. Быть такого не может.
КЕЙТЛИН. И что, по-твоему, ты делала?
ШЕРРИ. Я принимала ванну.
КЕЙТЛИН. На глазах у моего мужа?
ШЕРРИ. Не на глазах у твоего мужа. Я даже не знала, что он дома. Услышала шум и вышла из ванной.
КЕЙТЛИН. В чем мать родила?
ШЕРРИ. Я была в полотенце.
КЕЙТЛИН. На голове.
ШЕРРИ. Я же не знала, что это он. Я думала, это ты.
КЕЙТЛИН. То есть ты ходила по дому голой с закрытыми глазами?
ШЕРРИ. Все произошло очень быстро. Я просто вышла в гостиную, а он уже там.
КЕЙТЛИН. И ты просто там стояла?
ШЕРРИ. Он застал меня врасплох. А потом мы разговаривали.
КЕЙТЛИН. И ты была голой? Ты разговаривала с моим мужем голой?
ШЕРРИ. Я встала за вешалку с пальто.
КЕЙТЛИН. И как долго вы разговаривали?
ШЕРРИ. Не знаю. Часов на руке не было.
КЕЙТЛИН. На тебе ничего не было, кроме улыбки во весь рот.
ШЕРРИ. Это так приятно, поговорить с человеком не о Минни.
КЕЙТЛИН. Мы говорим о многом, помимо Минни.
ШЕРРИ. Нет. Мы всегда говорим о Минни. Мы никогда не говорим обо мне.
КЕЙТЛИН. Сейчас мы говорим о тебе.
ШЕРРИ. Только потому, что я оказалась голой в компании твоего мужа. И ты не столько говоришь обо мне, как набрасываешься на меня.
КЕЙТЛИН. Никто на тебя не набрасывается.
ШЕРРИ. Ты всегда набрасываешься на меня. Войти с тобой в одну комнату, все равно, что упасть в змеиную яму.
КЕЙТЛИН. Просто постарайся и отнесись к Минни по-доброму, когда она вернется сюда, хорошо?
ШЕРРИ. Я добрая. Я всегда отношусь к ней по-доброму. Когда я не относилась к Минни по-доброму?
КЕЙТЛИН. Когда спала с ее мужем.
ШЕРРИ. Тебе обязательно постоянно напоминаться мне об этом. Ты используешь то маленькое происшествие, как большую биту, которой лупишь мне по голове всякий раз, когда тебе этого хочется. Это твой ответ на любой аргумент. О чем бы мы ни говорили, тебе достаточно сказать, что я спала с мужем Минни, и победа за тобой. Это несправедливо.
КЕЙТЛИН. А спать с мужем твоей психически нездоровой сестры справедливо?
ШЕРРИ. Жизнь несправедлива. Я хочу поехать во Францию. И я хочу поесть вафель. Я хочу поехать во Францию и поесть вафель.
КЕЙТЛИН. Да что ты, черт побери, будешь делать во Франции?
ШЕРРИ. Не знаю. Могу стать ассистенткой мага. Он будет разрезать меня пополам.
КЕЙТЛИН. Шерри, ты не посмеешь убежать от меня. Мы должны навести в этом доме порядок. Минни возвращается на следующей неделе.
ШЕРРИ. Ты и сама наведешь порядок. Ты у нас христианская мученица. А я – всего лишь девушка, которая ходит голой. (Уходит на заднее крыльцо, громко хлопнув сетчатой дверью).
КЕЙТЛИН. Прекрасно. Ты всегда убегаешь, оставляя мне всю грязную работу. (МИННИ появляется на пороге входной двери. КЕЙТЛИН ее не видит, потому что стоит в глубине сцены и кричит на ШЕРРИ). Именно мне приходится все убирать. Пусть старая, добрая Кейти сама едет за безумной сестрой. Отличная идея. А место это выглядит так, словно здесь проблевался Сатана. Оно выглядит, как…
МИННИ. Пандемониум.
КЕЙТЛИН (от неожиданности подпрыгивает). Что?
МИННИ. Место, где царит беспорядок. Обиталище демонов. Столица ада.
КЕЙТЛИН. Минни, что ты здесь делаешь?
МИННИ. Я была бы где-то еще, если бы могла пойти в другое место.
КЕЙТЛИН. Мы думали, ты вернешься на следующей неделе.
МИННИ. Я вернулась раньше. Сюрприз. Меня подвезла женщина, которая уверена, что она родом с Урана. Она дала мне свой стеклянный глаз.
