1. Глава 1
– Тебя зажмут как трактирную девку. И почти наверняка убьют потом, – угрожающий шёпот достиг сознания Амелии и осел там страшной картиной в кроваво-красных цветах. – Коли пойдёшь с нами на дело.
Девушка прижала ладонь ко рту, и голубые глаза её увеличились под ухмылками двух оборванцев.
Джет, старший из них, по-отечески похлопал ее по хрупкому плечу и придвинулся ближе, заговорщицки понизив голос:
– Я бы на твоём месте пятьсот раз подумал, личико-то у тебя миловидное, жалко будет. На кого мать бросишь?
Упоминание больной мамы вмиг вернуло Мели решимость. Она загнала страх подальше и качнула головой.
– Мне очень-очень нужны эти деньги. Я…
– И мне, – гоготнул Каст, брат Джета, и мотнул светлой шевелюрой, – но будь я девкой, заработал бы известным способом. Зачем рисковать?
От его слов у девочки зазвенело в ушах. Какая грязь! У неё были руки и ноги для работы, но на лекарства маме большая сумма нужна была уже к концу года, что было практически невозможно, их семья была в отчаянии. Вряд ли, даже ляг она под кого-то, Мели смогла бы заработать столько, сколько озвучили эти два воришки вчера в таверне. А украденного хватило бы ещё и на вещи к зиме, чтобы мама не захворала снова.
– Вы сами спросили, кто готов на вылазку! – она закусила губу и воинственно уставилась на мужчин. – Я справлюсь.
– По правде сказать, мы рассчитывали на пару крепких мужиков, – Джет почесал сальный затылок и тяжко вздохнул. – Кто ж знал, что отзовётся хилая девчонка. И чего мы с тобой делать-то будем?
Второй мужчина, Каст, окинул взглядом ее хрупкую фигурку и наклонил голову набок:
– Девчонка наверняка юркая и быстрая, Джет, сгодится. Сначала незаметно проберется в номер, а потом поможет нам сгребать золото в кошели быстрее ветра, – и загоготал пуще прежнего. – Только вот если попадётся…
– Ух и несдобровать ей, – поддакнул Джет. – Известно, что делают с девками наши доблестные стражи.
Амелия не знала. До своих восемнадцати она и подумать не могла, что окажется в такой ситуации. Нарушить закон? Она бы расхохоталась в лицо любому, кто сказал такое ещё год назад. До того, как заболела её мама… Они с сестрой остались единственными кормильцами и крутились как могли, но часто оказывались обмануты собственными работодателями из-за возраста. Зато сейчас девушка надеялась остановить эту безнадёгу в их жизни.
– Я не хочу к стражам, – шмыгнула носом Мели и умоляюще посмотрела сначала на одного мужчину, а потом на другого. – Мы же не попадёмся?
– Воровское дело, оно такое, – протянул Джет, поправляя затасканную коричневую шапку на своей голове. – Гарантий не даём. Ты ещё можешь отказаться.
Мели категорично мотнула головой и нервно скомкала под пальцами край голубого платья. Они втроём сейчас сидели в подвале кабака, где она подрабатывала разносчицей еды, и в разговор то и дело вмешивался громкий смех сверху – кто-то решил гулять до утра, пропивая последние деньги.
– Как знаешь, – вздохнул Джет и вытер ладонь о свои рваные штаны, чтобы коснуться волос девочки. – Но космы свои золотые запрячь, найдётся у бати шапка? Мы – тень, крадущаяся в ночи! И никакой светлой одежды! – он указал пальцем на их силуэты, казавшиеся в свете единственной свечи коричневым размытым пятном.
Мели поджала губы:
– Нет у меня папы. И шапки тоже нет.
Мужчины переглянулись, и ей показалось, что в их глазах блеснула жалость.
– На, девочка, – и коричневая шапка Джета перекочевала с его головы прямо на ее. Мели сглотнула и решила постирать вещицу дома, как только придёт. – Завтра здесь же после разноса ужина, поняла? Наш господин, – он выделил последнее слово и сплюнул на пол, – уйдёт в это время выбирать себе шлюху, освобождая нам комнату. Не опаздывай.
2. Глава 2
– Мам? – девушка сняла с головы шапку и стряхнула с ног сапоги, закрывая деревянную дверь на засов. Тишина пугала. Вязкой субстанцией она растекалась вокруг после её выкрика вглубь дома и не растворялась.
– Мам! – Мели сглотнула и кинулась в комнату. – Мама!
Звук кашля едва не расколол сердце надвое, и из лёгких вырвался вздох облегчения. Мели на трясущихся ногах дошла до кровати больной и упала возле неё на колени. Схватила худую кисть мамы в свои руки и прижала к щеке, зажмурив глаза.
– Я уснула, милая, – прохрипела мама, едва пошевелив тонкими пальцами. – Пока жива, – и засмеялась своим лающим кашлем, содрогаясь всем телом. – Напугала?
– Нет, что ты, – девочка шмыгнула носом и подавила улыбку облегчения. – Мы ведь знаем, что всё будет хорошо.
– Конечно, – голова ее дернулась в кивке, но в глазах застыло безразличие к своей жизни: она слишком долго боролась. Устала и лишь ждала конец, пытаясь не сильно расстраивать своих родных. – Опять работала допоздна, Амелия?
– Да, вот, – девочка вздрогнула, моментально вспомнив о чаевых. Пересела на корточки и принялась поспешно выгребать из глубокого переднего кармана платья мелочь, оставленную пьяными посетителями. – Вот, – ещё раз повторила она, закусив губу, – если сложить со вчерашним, то хватит на ещё один отвар от миссис Ди. Если я нагребу завтра ещё пару монет…
Мама выдавила из себя улыбку и прикоснулась ладонью к щеке Мели:
– Я не заслуживаю такой дочери. А ты не заслуживаешь того, что происходит с нами, малышка.
– Нет, мама, мне нравится работать там, – она соврала, не моргнув и глазом. – Я хочу устроиться на полный день, но хозяин пока не разрешает…
– Худшее, что со мной может случиться – это не смерть, родная. А осознание, что вы с сестрой тратите молодость на грязную и неблагодарную работу. С этой дрянью внутри я не смогла даже дать вам возможность учиться и проводить время со сверстниками…
– Мама, нет, – девочка отшатнулась и попыталась дышать ровнее, прогоняя слёзы. – Мы сами так решили. Многие так живут.
Женщина прикрыла веки и тяжело вздохнула, не найдя сил на споры. Такой она была уже несколько лет. С тех пор, как отец бросил их, Мели своими глазами видела, как болезнь делает маму слабее с каждым днём, пожирает её изнутри, отнимая у них с Дарой улыбку и свет глаз самого родного человека.
Мама работала, пытаясь прокормить двух маленьких дочерей, не щадя себя и не тратя время на отдых. И вот… Мели ненавидела отца. Ненавидела тех пьяниц в таверне с таким же громким смехом и гоготом, что заполнял их дом в ее детстве. Ненавидела запах пива и сидра, которым были пропитаны стены их дома до тех пор, пока отец не избил маму и не ушёл к официантке. Ненавидела-ненавидела. Всем сердцем и душой.
Но каждый день шла в таверну, натягивала улыбку на лицо, надеясь хоть на какие-то чаевые.
– Сегодня заходил отец Рикотта, – между тем продолжала мама, повернув голову в сторону дочери, пока та аккуратно укладывала монетки на столик возле кровати. – Он снова спрашивал о вашей помолвке…
