А где-то там идеальное утро, и голубоватые волны с тихим шелестом набегают на желтый песок далеко-далеко внизу, солнце сияет в панорамные окна, и я просыпаюсь, сладко потягиваясь – с тем неудержимо-бесконечным ощущением счастья, которое наступает только тогда, когда все мечты внезапно сбываются. Ноздри щекочет манящий запах свежезаваренного кофе, и кожей ощущается взгляд – внимательный и восхищенный, влюбленный и любящий. Взгляд любимого.
А здесь узкая жесткая койка, тусклый красноватый свет аварийных ламп под потолком моего модуля и пронзительный вой сирены. И растрепанная, испуганная связистка Мерль Лоу трясет меня за плечи, вырывая из сладкого сна, в котором все казалось таким правильным.
– Лейтенант! Лейтенант Дож! Анкорианцы готовы атаковать.
Молча смотрю на нее, не в силах выдавить ни слова. Головная боль сдавливает виски, усталость накатывает привычной волной – ведь сон стал роскошью в то же мгновение, когда анкорианские корабли зловеще зависли на орбите, отрезав нас от остального мира. Огромные, закрывшие почти все небо, они пугали одним лишь видом. Казалось, один выстрел – и базы не станет, а все мы превратимся в мелкую звездную пыль.
Но анкорианцы не нападали. До сих пор.
– Анкорианский адмирал на связи, – не дождавшись ответа, сообщает Мерль. – Требует старшего по званию. Тебя, Сэм.
Замечаю, как дрожат ее губы и руки – она тоже на грани срыва. Все мы на грани.
– Хорошо, – просто и коротко.
Можно притвориться, что я знаю, что делаю. Можно притвориться, что быть старшей по званию на осажденной базе, покинутой большинством военных, вовсе не непосильная ноша. Можно встать, забыв, что тело слушается с трудом – от снотворного, которое я приняла, чтобы забыться хоть ненадолго, в голове до сих пор туман.
Я знаю, что делаю. Мне нужно дойти до командного центра и ответить на вызов анкорианца. Всего лишь.
Тру виски, отгоняя упаднические мысли. Да, переговоры – это хорошо, можно потянуть время, отсрочить неизбежное. То, что несомненно случится, если нам придется сдаться, если долгожданной помощи не будет.
Тогда анкорианцы уничтожат нас всех.
Коммуникатор мигает, помехи сменяются изображением. Моя камера выключена, но камера анкорианца включена, и на секунду я замираю от того непонятного волнения, которое часто бывает перед встречей с незнакомым и неизведанным.
Когда размытое изображение медленно обретает четкость, я с трудом сдерживаю удивление. Не знаю, чего я ожидала – лиловой кожи или жутковатых щупалец, но анкорианец выглядит почти как человек. У него светлые, почти белые волосы, но лицо молодое, волевое и, не могу не признать, красивое. Слишком красивое, может быть, даже искусственно-красивое. Приглядываясь, понимаю, что черты его лица абсолютно симметричны, а кожа слишком ровная, без морщинок, родинок или хотя бы веснушек. У анкорианца нет дефектов, нет несовершенств. Он похож на робота – особенно сейчас, когда, не моргая, смотрит прямо на меня странно-прозрачными бледно-синими глазами. И от этого уже совсем не по себе.
– Эмери Данлир, – коротко представляется он. Просто имя, без звания или титула. – С кем имею честь?
– Дож, – сквозь зубы выдаю в ответ я. – Младший лейтенант пограничных войск Содружества обитаемых планет.
– Дож, – повторяет анкорианец, опуская взгляд куда-то вниз. В кадре виден край странного устройства, отдаленно напоминающего портативный инфоноситель, и адмирал что-то неторопливо пролистывает длинными пальцами.
Слышу короткий, прерывистый вздох связистки за моей спиной, и вспоминаю все те фантазии о загадочных, но невероятно привлекательных анкорианцах, которыми наполнено виртпространство. Дрожь проходит по телу, и я прикусываю губу, напоминая себе, что сейчас не время и не место поддаваться слабости и завороженно следить за пальцами адмирала. Не время гадать, правдивы ли слухи. Анкорианские корабли окружили планету с далеко не мирными целями, и я отвечаю сейчас не только за себя. Я отвечаю за всех.
– Младший лейтенант Самира Дож, – вслух зачитывает анкорианец, поднимая взгляд. У него приятный голос – глубокий, с легкой хрипотцой, и на общем он говорит почти без акцента. – Временно исполняющая обязанности командующего военной базы “Горизонт-17”. Полагаю, вас следует поздравить с повышением? – его лицо все так же непроницаемо, но усмешка явственно читается в голосе. – Вам не сообщили, что общегалактические законы вежливости предписывают подключать камеру во время официальных переговоров с представителями разумных рас?
– Я пропустила часть про официальные переговоры, адмирал, – парирую я. – Вы напали на нас без объявления войны.
Смотрю как пальцы анкорианца вбивают какую-то команду, и огонек камеры мигает, оживая. Кривовато усмехаюсь, отмечая, как отлично смотрюсь рядом с ним на экране со всеми своими человеческими недостатками, усиленными недосыпом и нервным пробуждением. Бледнее обычного, темные волосы спутались, но хуже всего испуганные глаза. Я как загнанный зверек, измученный погоней. А он – охотник, уверенный в своей победе.
– Одинокие сны, лейтенант? – уголок губ анкорианца приподнимается в насмешливой полуулыбке. – Дайте разрешение на посадку, и обещаю, мы решим эту небольшую, но, несомненно, досадную проблему.
Мгновение я смотрю на него, даже не пытаясь подобрать слова для остроумного ответа. Адмирал разглядывает меня, разглядывает демонстративно и напоказ, словно бы оценивая. Жар обжигает щеки – я вспоминаю, о чем думала всего пару мгновений назад, наблюдая за его длинными пальцами.
– В посадке отказано, – усилием воли заставляю голос звучать ровно. – Как уполномоченный представитель Содружества обитаемых планет требую прекращения агрессивных действий, направленных на незаконное проникновение на не принадлежащую вам территорию. Предупреждаю, мы будем защищаться, адмирал.
– Чем? – Изображение мигает, и лицо адмирала сменяется видом угрожающе зависших на орбите кораблей. – Вы уверены, лейтенант, что хотите напрасных жертв? Вы готовы за это отвечать, Самир-ра?
Есть что-то в том, как он произносит мое имя – чуть приглушенно, с урчащим “р”. Есть что-то в том, как его голос словно бы вибрирует в каждой клеточке тела, уговаривая, обещая…
Есть что-то в этом отвратительном инопланетном захватчике, от чего пальцы чуть дрожат, когда я тянусь разорвать связь. Мои движения слишком поспешны, слишком торопливы, словно бы я не доверяю сама себе.
– Поднимай всех по тревоге, – я оборачиваюсь к застывшей за спиной Мерль. – Попробуем отбиться.
***
Ключевое слово – попробуем. Я осознаю это слишком быстро, но, может быть, все же позже остальных. Потому что когда очередной выстрел, нацеленный в самую сердцевину огромного анкорианского корабля, вспарывает пустоту, ладонью по столу ударяю только я. И, обернувшись в нарушаемой лишь тихим шуршанием помех на перекрытой линии связи тишине, вижу обреченное отчаяние на лицах сослуживцев.
