Голос за кадром:
«Раннее утро.
Человек по имени Роман Григорьевич едет трамваем № 12 на работу».
Трамвай переполнен трудовым людом.
Роман Григорьевич сидит и упорно смотрит в окно.
При подъезде к нужной остановке он обращает внимание на струи воды, пересекающие трамвайные рельсы.
Все пассажиры трамвая тоже видят это.
Слышатся версии: «Опять трубу прорвало», «А может, что ремонтируют?», «Да не! Это с горы льется»
Титр: «Понедельник, 13 марта 1961 года, Киев»
Трамвай останавливается у больших ворот, на которых написано: «Трамвайное депо им. Красина».
Роман Григорьевич, слегка прихрамывая, отправляется к дежурному и докладывает о том, что прибыл на работу вовремя.
Дежурный улыбается и говорит: «По вас, Роман Григоровыч, можна часы пэрэвирять!»
Роман Григорьевич тут же направляется к своему родному столу, садится на родной стул и сразу же начинает работать.
Курьер входит в комнатушку к Роману Григорьевичу.
Роман Григорьевич. Нужно немножко подождать… Сейчас закончу…
Курьер. Ничего… Подожду… Но если можно – побыстрее… Мне еще отвозить… А там вода…
Курьер смотрит по сторонам и причмокивает языком.
Все полки уставлены большими, толстыми книгами.
Курьер. Роман Григорьевич, а зачем так подробно все учитывать? Вам скоро негде будет хранить всю эту «библиотеку».
Роман Григорьевич. Вот в организации, где я начинал, таких книг было в десять раз больше. И начальство меня за это только хвалило!..
Курьер. И профессии такой – учетчик – скоро не будет…
Роман Григорьевич. Учетчики всегда будут!.. Чтобы порядок был!..
Курьер. Все заменит статистика…
Роман Григорьевич. Все – готово! Можешь забирать!..
Курьер берет нужную бумажку и уходит.
* * *
Вода, сперва робко, небольшими мутноватыми ручейками подбирается к зданию. В воде можно заметить мелкие ветки и маленькие белые камешки…
Через час паника охватывает всех сотрудников – огромный селевой поток стоит у порога, временно сдерживаемый большими железными воротами и трамваями, стоящими на запасных путях.
Люди бегают по трем этажам административного корпуса, не находя выхода – мешает высоченный бетонный забор, призванный оберегать «народное добро» от «расхитителей социалистической собственности».
Мужчины и женщины кричат и, расталкивая друг друга, пытаются выбраться на крышу.
Роман Григорьевич стоит у окна и не мигая смотрит на поросшую кустами и деревьями гору, у основания которой еще до войны и был построен трамвайный парк.
Гора перестает быть застывшей частью пейзажа…
Она «оживает» и движется на город…
Движется через то место, что в народе называют Бабьим Яром.
* * *
Титр: «За двадцать лет до того. Июль 1941 года»
Военкомат.
Много мужчин толпятся в тесном коридоре.
Роман и еще два парня стоят у столика, где военный выдает повестки.
Военный (Роману). А у вас, молодой человек, одна нога короче другой… Вам нужна мирная профессия… Пока повоюем без вас…
Дом Романа. Вечер.
Вся семья у стола: мать, отец, жена и Роман.
Мать. И слава богу! Вон здоровых сколько… А ты – калека…
Отец. Сталин и без тебя обойдется… Погоди, немцы придут – наведут порядок! Не будешь дураком – не пропадешь!
Мать. И семья у тебя…
Роман выпивает стакан молока и поворачивает голову к молодой жене, что повисла у него на руке.
Жена. Нам скоро рожать!
Роман улыбается ей и чмокает в горячую щеку.
Роман. Плесните мне, мама, еще молочка…
* * *
Много дней подряд издалека доносится канонада.
Потом грохот орудий внезапно смолкает и наступает тишина.
На улицах города под звуки марша появляются немцы – чистые, хорошо одетые, шумные и веселые.
* * *
Роман с отцом возвращаются из посадки, где спилили два небольших деревца.
У калитки, ведущей к дому, стоят мать и соседка.
Соседка. Висит приказ: «Всем работоспособным, от 16 до 55 лет, регистрироваться обязательно!» Конечно, немцы нация культурная, но злить их не надо…
По грунтовой дороге, ведущей к дому, приближается тетка Валентина.
Она подходит к стоящим у калитки, долго крестится и говорит: «Страх-то какой! Прямо у меня на глазах расстреляли молоденького солдатика… Не успел бедный отступить с нашими…»
Женщины крестятся, а отец сплевывает на дорогу.
* * *
Дом Романа. Утро.
Мать целует и крестит Романа.
Мать. С богом, сынок!.. Ты у нас умненький!..
Роман на секунду заглядывает в комнатку, где спит жена, и отправляется трудоустраиваться.
* * *
Немецкий офицер (через переводчика). Хорошо, что пришел сам… За это получишь лучшую работу… Что умеешь делать?
Роман. Умею хорошо считать!
Внутренний голос: «Надо бы сказать, что имеется почетная грамота за победу на районной олимпиаде математиков… Ой, вспомнил!.. Нельзя!.. Ленин и Сталин нарисованы в уголке грамоты».
Офицер (пристально смотрит на Романа). Зэр гут! Очень карашо!!! Будешь учетчиком!!! Приходи завтра!..
* * *
Ночь.
В доме тихо.
Роман лежит рядом с безмятежно спящей женой и смотрит в потолок.
Внутренний голос: «Все-таки интересно, что же мне доверят „учитывать“? Может, какую технику?… Может, даже оружие?… А тогда почему офицер сказал – „лучшую работу“? Неужели „поставят учитывать“ продовольствие…»
* * *
Титр: «Завтра. 7.00 утра»
Немецкая комендатура располагается там же, где раньше был райком комсомола.
Тут собралось человек пятьдесят.
Роман стоит у самых ступенек.
Внутренний голос: «Сколько народу-то понабежало… На всех „лучшей работы“ может и не хватить?»
Подъезжают два грузовика.
Немецкий офицер что-то говорит, а переводчик переводит.
Переводчик. Всем занять места в автомобилях и ждать!
Проходит час.
Снова появляется тот самый офицер с переводчиком, и грузовики трогаются в путь…
Едут не долго.
Роман оглядывается – это место он хорошо знает.
Внутренний голос: «Тут неподалеку сумасшедший дом, а там дальше старая церковь, куда мать таскает всю семью – „покаяться и причаститься“…»
Грузовики упираются в большой забор с огромными воротами в центре.
Долго сигналят.
Ворота отворяются и грузовики въезжают внутрь.
Два больших деревянных барака стоят чуть в стороне, ближе к деревьям.
Внутренний голос: «Когда они успели? Еще совсем недавно их тут не было…»
Чуть в стороне рабочие заканчивают еще один забор, повыше первого.
Внутренний голос: «За этим забором большой овраг, на дне течет ручей. С пацанами до войны там часто лазили. А теперь забор… И что там за ним?… Не видно…»
Грузовики останавливаются на плацу.
По всему пространству снуют небольшие группки немецких солдат и офицеров.
Роман быстро считает.
Внутренний голос: «Ровно девяносто семь человек. На всякий случай, а вдруг потом спросят, я ж теперь – учетчик».
Немцы громко разговаривают и суетятся.
Складывается впечатление, что им не до приехавших.
Внутренний голос: «Может, на сегодня отпустят по домам… Хорошо бы!..»
Но минут через пятнадцать все тот же офицер приказывает высадиться и следовать за ним…
