ГЛАВА 1.
Первый день весны. Хотя в этом райском месте, где теперь жила Женя, весна и лето – постоянные времена года. Она сидела на песке закрытой территории пляжа недалеко от виллы, принадлежавшей Саше. Прошло два с половиной месяца со дня отъезда Жени из родного города. Жизнь потихоньку налаживалась.
Девушка вспоминала, как они уезжали из страны, через «коридор», где Сашу знали. Однако это не помогло, и все ее документы изучили, словно под лупой. Сильное недоумение вызвали глаза разного цвета – у нее требовали снять линзы. Саша нервничал, злился на досматривающих; он видел, что Женя переживает из-за своей необычности. Наконец, их пропустили и даже принесли извинения. Через несколько дней Саша впервые познакомил ее со своим жилищем. Собственно, здесь он бывал лишь в короткие промежутки между командировками. Вилла на Кипре, прямо на берегу моря.
«Красота! А больше и знать никому ничего не надо», – думала Женя, привыкая к новому месту.
Вся ее недвижимость, что оставили ей родители, пока не была востребована. За нее отвечал друг отца, дядя Сережа. Чуть позже Женя планировала заняться и этими вопросами, но пока ей не хотелось вылезать из своего разрушенного мирка.
Тремя днями позже их приезда на виллу доставили мотоциклы. Женя с Сашей успели нагоняться вволю, не сильно пугая местных жителей. Все же им здесь надо было мирно сосуществовать с соседями. Никакие размышления не тревожили Женю, она даже испугалась, что ее «бортовой компьютер» навсегда вышел из строя. Но нет, все было нормально. Это депрессия пыталась утащить ее в свои цепкие объятия, и только благодаря Саше этого не случилось. Они много гуляли, вспоминали свой интернат, ребят, с которыми там были. Саша показывал ей окрестности, местные достопримечательности, магазины, кафе. Он всеми силами пытался вернуть себе «свою» Женю. И она потихоньку возвращалась...
Новый год они встретили вдвоем, просто посидели под открытым небом, любуясь на звезды и слушая шум моря. Красота и тишина, прерываемая звуками салюта где-то на других виллах. Женя честно призналась, что никого не хочет видеть, кроме Саши. Наверно, должно пройти больше времени, чтобы она смогла спокойно воспринимать еще чье-то присутствие. Она знала, что он скоро уедет. Его и так отпустили только из-за ранения. Но время «отдыха» заканчивалось. Через два дня после новогоднего праздника Женя и Саша нежились в лучах заходящего солнца у бассейна, думая о том, как это приятно – в январе-то, и дружно молчать это тоже здорово.
– Женя, ты меня знаешь давно и уж точно – лучше всех понимаешь. Я не люблю поучать людей в принципе, сам не идеален. Но все же хочу тебе рассказать одну притчу, а выводы ты делай сама – о людях в целом и об их отношении друг к другу:
«Однажды Хинг Ши приснилась маленькая, ощетинившаяся от злости крыса.
Она подползла на задних лапках к ногам Учителя и прошипела:
– Человек, зачем ты рассказываешь окружающим свои ненужные притчи? Неужели ты не видишь, что топот ног льстивых посетителей в твоём доме раздражает нас, крыс, живущих внизу. Не лучше ли тебе замолчать и жить в тишине, а ещё лучше – и в темноте? Тогда мы сможем смело выходить на поверхность и ходить по твоему дому.
Хинг Ши взял швабру и оттолкнул от себя крысу со словами:
– Похоже, тебе, крыса, легче назвать чужую мудрость ненужной, а людей — льстецами, чем посмотреть на себя. Хотя, не у всякого человека хватает смелости признаться в собственном ничтожестве, чего уж тут ожидать от крысы. Проснувшись утром, Хинг Ши первым делом пошел и купил кошку…»
Саша замолчал, Женя задумчиво на него смотрела:
– Я знала эту притчу. Но никогда не могла предположить, что человек может быть крысой.
– Может, Женя. Еще как может! И такие люди самые страшные. Все тайком, за спиной, когда у тебя «завязаны глаза», и ты не знаешь, кому ответить. Но если у него хватит смелости признать свои крысиные поступки, тогда еще останется шанс вернуть себе человеческий облик. И это относится не только к тем, которые остались в прошлом. Человек не должен быть крысой.
Она глубоко задумалась и не заметила, как задремала. Сквозь это сонное состояние услышала, как Саша резко поднялся с лежака и торопливо ушел в сторону виллы. Ей было лень шевелиться: такая тишина вокруг…
{«Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы, пионеры, дети рабочих.
Близится эра
Светлых годов,
Клич пионера –
Всегда будь готов! Всегда будь готов! Всегда будь готов!»}
Женя спросонья никак не могла сообразить, что за ужас происходит? Она схватила никак не замолкавший телефон, на экране которого огненными буквами мигало: «Пять минут. Отсчет пошел».
Женя вприпрыжку побежала к дому:
– Саша! Тебе звонит какой-то «Вожатый»! Пять минут, Саша!
Она влетела в холл и застыла, будто со всего разбега врезалась во что-то. Даже забыла, что на ней надет только купальник. Вообще забыла, как дышать: спиной к ней стоял высокий темноволосый мужчина атлетического телосложения. Серые джинсы, джемпер, кроссовки – такая одежда могла быть у любого.
«Неужели это он? Бояться? Радоваться?» – молнией проскочили вопросы в ее голове.
В этот миг мужчина повернулся на звук орущего телефона. Женя зажмурила глаза.
– Боже мой! Кто это? Сашка, ты кого тут прячешь от всех?
Незнакомый голос привел ее в чувство. Она открыла глаза и встретилась взглядом с карими смеющимися солнышками с лучиками морщинок в уголках. Мужчина рассматривал тоненькую маленькую девушку с красивыми светлыми волосами и разноцветными глазами. Видно было, что он удивлен встречей. И так тепло стало Жене рядом с этим незнакомцем, что она даже немного улыбнулась ему.
– Все! Сражен наповал! Как теперь работать? Как жить дальше?
– Командир, не приставай к ребенку, – «грозно» сказал Саша, подходя к ним.
А за спиной у него уже был походный рюкзак. Жене стало ясно, что пришло время расставания.
– Женя, познакомься, мой командир – Хан.
– Как? – переспросила Женя.
Пока мужчины переглядывались, она быстренько надела шорты и футболку, чтобы не смущать ни их, ни себя.
– У меня длинное сложное имя. Поэтому применяем укороченный вариант – просто Хан. Привыкнешь, рядовой.
Женя прыснула со смеху – так ее еще никто не называл. Саша с удивлением поглядывал то на нее, то на командира – эти двое словно тысячу лет друг друга знали.
– Что? Ревнуешь? К отцу родному ревнуешь? – Женя уже покатывалась от смеха.
– Не слишком ли вы молоды для отца Саши?
– Жень, я еще в армии с Ханом познакомился. Он меня и взял на службу. Так что, да – как отец он мне. Значит, и тебе будет, как отец. Хотя ему всего тридцать четыре.
Она разглядывала красивого мужчину восточной наружности: рост по метр девяносто или выше, широкие плечи, темные волнистые волосы, смуглая от природы кожа, карие смеющиеся глаза и добрая улыбка им под стать. А командир продолжал воспитывать подчиненного.
