Жизнь – это временное явление —
явление нас самих на этой земле.
Начал с юмора – докатился до философии и политологии. Такова была хронология событий – вернуть все и повторить уже не получится – все пишется на чистовик.
У каждого свое время жизни и к нему приложен свой аватар.В индийской мифологии аватар этодар Божий с поставленной перед каждым индивидом задачей.
Просто каждому надо определиться с этой ипостасью и исполнить предназначенное. Кроме основной задачи: построить дом – посадить дерево и вырастить ребенка – найти еще свою личную и постараться ее выполнить.
Так каждый может стать соавтором «божьего промысла».
Со мной это случилось с приличным опозданием. Пока не докопался, что индивидуальность – личное видение (ведение), а аватар трансформировалось в автор. Им я стал, но только во второй половине жизни, после того как смог разобраться с собой.
Родился я в середине ХХ века, захватив 7 месяцев правления Сталина. Так как это время я плохо помню (могу и соврать), начну со школы. В то время нашим родителям и учителям ставилась задача – вырастить и воспитать человека будущего – умного и начитанного, честного и воспитанного. А главное – любящего свое Отечество. И они, надо сказать, старались…
В 60-е годы мы чуть не строем ходили в школьные и городские библиотеки. Личные библиотеки тогда были большой редкостью.
Чтение было главным в воспитательном процессе. Про важность библиотек учителя нам говорили постоянно:
Библиотеки – это место встречи людей и идей.
Идеи нас не интересовали – мы читали книги о рыцарях и индейцах, о приключениях и путешествиях, безразлично проходя мимо полных собраний сочинений классиков. Не уступали им своей мощью и сочинения наших вождей. Двузначные цифры на толстых томах как тех так и этих – нас отпугивали.
Потому фразу Ленина о значимости интеллигенции мы невзначай пропустили. Нам талдычили его главную мантру:
«Учится, учится и учится!»
Нам она прилично приелась и дедушку Ленина в этом вопросе мы не очень слушались.
Месяцами, а то и годами кроме уборщиц к томам вождей в библиотеках никто не прикасался.
Хорошо, что у классиков литературы были сборники, избранного где можно было найти то, что требовали знать учителя. У наших вождей этого не было, ведь у них все должно было быть идеальным. Нам внушали, что вожди близкие нам люди. В детском саду нам – нам читали книгу "Рассказы, стихи и песни о Ленине для дошкольного возраста" Больше всего нам нравилось стихотворение Маргариты Ивенсен:
Когда был Ленин маленький,
похож он был на нас,
зимой носил он валенки,
и шарф носил, и варежки,
и падал в снег не раз.
Любил играть в лошадки,
и бегать, и скакать,
разгадывать загадки,
и в прятки поиграть.
В школе нам говорили, что Володя Ульянов хорошо читал и писал. Я тут же подумал, что он и списывал наверно тоже хорошо, ведь самому столько написать – не реально.
В своей еще детской интуиции я убедился, когда писал книгу «Нью-Лениниана». Правда и до меня внимательные читатели находили, что в его работах многое попахивало плагиатом. Правда, не он первый – были у него учителя. Например, главный лозунг коммунистического манифеста:
«Пролетарии всех стран соединяйтесь!» – Карл Маркс позаимствовал у соратника по партии. А надоевшую мантру: «Учится, учится и учится» – без последнего повтора, Ленин подобрал у французского журналиста Лабуле.
место встречи людей и идей
Ленин очень хотел переплюнуть Маркса, и нагло списывал у европейских социал-демократов страницами.
Сейчас найти плагиат с помощью Интернета не сложно. Тогда же в это дело никто не лез. Правили вождей тоже редко.
Одну цитату Ленина все же решились секвестировать, что по простому означает – обрубить или отсечь. Из фразы:
«Важнейшим из искусств для нас – является кино и цирк»
убрали последнее слово – цирк. Спросите – почему?
Потому, что в то время интеллигенция называла революцию кровавым цирком. Лишь потом, при Сталине обожавшем кино, обрезанная фраза стала цитатой. Всплыла и другая об интеллигентах.
Ленин к определениям «вшивая» и «гнилая» добавил намек, что она еще и пахнет. Просто из-за скорости написания своих трудов Ленин часто пропускал знаки препинания и грамотные интеллигенты над ним между собой подшучивали.
Вот под его прищур этот класс и стали вычищать под корень.
Даже крестьянскому поэту Есенину не удалось уйти от расправы. Вполне возможно, что вот за эти строчки из поэмы «Гуляй поле»:
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в черных масках,
А он с сопливой детворой
зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
что льют успех на женщин томных.
Он с лысиною, как поднос,
глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс…
Другой причиной гибели поэта, могло стать его шальное поведение: Есенин с пьяных глаз рассказывал в кабаках как его и Маяковского угрозами заставляли писать покойному вождю гимны на тему его бессмертия. После таких откровений поэт ушел в мир иной и неожиданно стал запрещенным.
Надо признать, что Есенин обладал пророческим даром:
Для них не скажешь:
Ленин умер.
Их смерть к тоске не привела.
Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела…
К 100-летию революции решил разобраться с мифами о вожде пролетариата. Посмотреть на него как на обычного человека. Полистал его труды, почитал воспоминания соратников, работы философов и историков о событиях того времени. Столкнувшись с его политическим словоблудием пришел к выводу:
Бывает, оставляет
свой на бумаге след,
и диких мыслей стая,
похожая на бред.
И вдруг подумало себе: сам-то отличаюсь? Все пишу и пишу – не пора ли уже завязать? Стал оправдываться – начинал ведь не по своей инициативе – первую книгу издал по просьбе тех, кому читал свои творения. Это потом уже пошло – поехало…
Когда число книг подошло к трем десяткам, решил, что мое полное собрание сочинений – это лишняя трата времени. Хватит и одной книжки. Надо быть трезвомыслящим. Если из нее до следующего века доживут хотя бы несколько фраз или стихов – большая удача! Толщина у книги не главное. Название – еще куда ни шло! Сам, помнится, шутил поглядывая на толщину изданий:
Ни «Библию, ни «Капитал» я не читал —
но по названью «Капитал» мне ближе…
До Библии все же добрался и понял, что стать первым в словесах уже невозможно – все давно сказано.
Или еще не все?
Понятно, что ленивые писаки хотели остановится на Библии. Но как оказалось – не все в нее уместилось. Разные народы стали придумывать свои правила жизни. Алеуты вообще Библию не поняли – там про моржей ни слова, а кто такие ослы и козлы их не интересует.
