Film Noir
Действующие лица:
ХЭТЧ – режиссер
ДЖЕЙН – молодая актриса
Декорация:
Кабинет режиссера. Его стол. Его кресло. Стул для посетителей. Кожаный диван. 1939 г.
Примечания драматурга:
1. ХЭТЧ остается в своем кресле.
2. Никто не сидит на диване, но на сцене он должен быть.
(ХЭТЧ, кинорежиссер, сидит за столом в своем кабинете. ДЖЕЙН, молодая актриса, сидит на стуле. Хрупкая, утонченно красивая. Он толстый и гораздо старше).
ХЭТЧ. Так ты только что вернулась после медового месяца?
ДЖЕЙН. Да.
ХЭТЧ. Все было хорошо?
ДЖЕЙН. Восхитительно, благодарю вас.
ХЭТЧ. Восхитительно. Ездили во Францию?
ДЖЕЙН. Нет. В Корнуолл.
ХЭТЧ. Вы не ездили во Францию?
ДЖЕЙН. Нет. Мы поехали в Корнуолл. Изумительное место.
ХЭТЧ. Да. Я знаю Корнуолл. Эльфы.
ДЖЕЙН. Эльфы?
ХЭТЧ. Эльфы – они из Корнуолла.
ДЖЕЙН. Правда?
ХЭТЧ. Эльфы ведут свой род от демонов.
ДЖЕЙН. От демонов?
ХЭТЧ. Да.
ДЖЕЙН. Эльфы?
ХЭТЧ. Абсолютно.
ДЖЕЙН. Я этого не знала.
ХЭТЧ. Мы часто имеем дело с ужасом, стараясь сделать его привлекательным, и это гораздо легче, чем многие себе представляют. Потому что на самом деле ужас весьма возбуждает, если подать его в соответствующем антураже. В этом, собственно, и предназначение искусства.
ДЖЕЙН. Никогда об этом не задумывалась. Я вам так благодарна за предоставленную вами возможность. Я знаю, мне предстоит столь многому у вас научиться.
ХЭТЧ. Да, теперь, когда я обхожусь без половых отношений с женой, у меня появилось гораздо больше времени думать об искусстве.
ДЖЕЙН. Вы обходитесь…
ХЭТЧ. Она боится быть раздавленной. Не вообще, я не хочу сказать, что она не выходит на улицу, боясь, что ее раздавит выпавшее из окна пианино. Нет, речь о том, что я стал гротескно толстым. Моя жена считает, и я надеюсь, что правильно излагаю ее точку зрения… Моя жена считает, что на данный момент вступать со мной в половые отношения – все равно, что лечь под слона.
ДЖЕЙН. О, я очень сожалею.
ХЭТЧ. Ты сожалеешь, что я гротескно толстый?
ДЖЕЙН. Нет, нет, я не об этом.
ХЭТЧ. Ты не сожалеешь, что я гротескно толстый?
ДЖЕЙН. Я никогда ничего не говорила о том, что вы толстый.
ХЭТЧ. То есть ты не думаешь, что я – гротескно толстый?
ДЖЕЙН. Нет. Разумеется, нет.
ХЭТЧ. Так я просто толстый? Или просто гротескный? Какой я по-твоему?
ДЖЕЙН. Я думаю, вы выглядите прекрасно.
ХЭТЧ. Я выгляжу прекрасно.
ДЖЕЙН. Да. Вы выглядите прекрасно. Правда.
ХЭТЧ. Я выгляжу прекрасно. Как приятно это слышать. Ты очень милая девочка.
ДЖЕЙН. Благодарю.
ХЭТЧ. Хотя Декс тебя ненавидит.
ДЖЕЙН. Декс меня ненавидит?
ХЭТЧ. Просто терпеть не может. Но не принимай это близко к сердцу. Он говорит, что нет у тебя эмоциональной глубины и широты, чтобы сыграть эту роль, но я думаю, причина в том, что он просто хочет видеть в этой роли свою жену.
ДЖЕЙН. Ох, сожалею.
ХЭТЧ. Чего тебе сожалеть? Это не твоя вина. Его жена – блестящая актриса, ты согласна?
ДЖЕЙН. Да. Я всегда ей восхищалась.
ХЭТЧ. И она такая красавица, как восхитительный цветок.
ДЖЕЙН. Да, она удивительно красива.
ХЭТЧ. Разумеется, при этом она также безумная сука-нимфоманка, но именно поэтому он ее и обожает. Это сочетание, видишь ли, мы находим таким притягательным: красота, безумие и одержимость сексом. Вот почему она совершенно неотразима. Конечно, есть такие, кто говорит, что и я психически неуравновешен. Но красавцем меня точно не считают. И восхитительным цветком не назовут. Скорее, раздувшимся китом. И однако некоторые женщины, тебя это, несомненно, удивит, находят меня привлекательным, во всяком случае, на короткие периоды времени. Благодаря моему уму, как я понимаю. И довольно мрачному чувству юмора.
ДЖЕЙН. Я очень хорошо их понимаю.
(Пауза).
ХЭТЧ. Ты когда-нибудь видела гигантского индюка-альбиноса?
ДЖЕЙН. Нет. Думаю, что нет.
ХЭТЧ. Это птица, которую я больше всего напоминаю.
ДЖЕЙН. Думаю, вы слишком строги к себе.
ХЭТЧ. Наоборот. Слишком часто я даю себе послабления. Так, во всяком случае, говорит моя жена. Я думал о том, чтобы поехать с женой в Корнуолл на второй медовый месяц.
