Душно пахли сбрызнутые росой ирисы – эта весна выдалась на редкость тёплой. Подставляя лицо ласковому солнцу, ловя каждый лучик, я удобнее перехватила тяжёлые корзины, прошла каменный мост, заросший плющом, над которыми порхали белоснежные капустницы, повернула к дому.
Наша усадьба Донег находилась в самом прекрасном месте в герцогстве королевства Флиостон. Вокруг раскинулись лесные и пахотные угодья с разбросанными по округе небольшими деревеньками. В одну из которых я и ходила по утрам, чтобы снова взять в долг у тётушки Фиары масло, молоко и хлеб.
Перевела дыхание. Пришлось набраться недюжинной смелости, чтобы просить продукты, пообещав расплатиться в скором времени. Сердце сжалось в тоске, я подняла взгляд на безоблачное синее небо – когда наступят хорошие времена, я не знала: отец так и не берётся за ум. Моя старшая сестра никогда не вникала в его дела, и простые обязанности по дому ей чужды, что говорить об уборке и походе в ближайшую деревню за лигу пешком. Сестра считала, что леди не должна заниматься мужской работой, а только брать уроки по этикету, танцам и пению.
Мы были очень разные с Дэми. В отличие от неё, мне было интересно всё. Как говорил отец, я легко обучаема. Я быстро усваивала всё: учиться вести дом и принимать гостей, рисовать, ухаживать за цветами. Я быстро сроднилась с верховой ездой, а вечерами могла играть на музыкальных инструментах. Мама, когда была жива, всегда радовалась моим достижениям и гордилась мной.
Я тяжело выдохнула. Конечно, без неё очень сложно, а с её уходом вся забота о доме осталась на мне. Но, несмотря на капризы, я очень люблю сестру, которой с разорением стало очень нелегко. Балы и званые вечера остались в прошлом. Сейчас об обучении не могло быть и речи. Хорошо, что матушка позаботилась, и на моё одиннадцатилетние, когда во мне проснулась сила, она наняла для меня учителя, который помог развить дар собирателя.
В памяти всплыли последние слова сестры, когда я попросила её хотя бы готовить по утрам завтраки, пока я хожу к тётушке за продуктами. Дэми, отложив книгу, потянулась, изогнувшись кошкой, и с неохотой согласилась. Но, едва взяв в руки нож, порезала палец.
"– Это ты виновата, сдался мне этот твой суп, теперь у меня останется шрам! Готовь свой ужин сама! У тебя ведь всё так легко получается, вот и стряпай. Если бы у меня был такой же дар, как у тебя, я бы тоже крала магию и делала всё легко!" – заявила она.
А меня будто ударили. Даже в мыслях не было этого делать, я не крала магию и владела ей в полной мере, справляясь собственными силами!
Я бы могла спасти маму, но, к сожалению, мой дар оказался беспомощным перед трагедией, которая случилась с ней. Когда она перевозила лучшие ткани из нашей фабрики через море, начался шторм, и её выбросило за борт. Её так и не нашли.
Вынырнув из задумчивости, я, с грустью оглядев серые каменные стены, миновала пустой двор и поднялась на порог. Поставила одну корзину, смахнула со лба выбившуюся золотисто-медную прядь, открыла дверь, вошла в прохладные стены поместья.
– Дэми! – закрыла за собой дверь. – Сестра, я вернулась! Помоги, пожалуйста, перенести продукты!
Поставила тяжеленную корзину на лавку, бросила рядом снятые шёлковые перчатки. Пальцы я всё-таки натёрла, и те краснели волдырями.
Отца, конечно же, не было дома. После смерти матушки Донег остался в сильном запустении. Бальтсар Вир, наш отец, некогда благородный тэн-эр, убитый горем утраты, скатился. Всё чаще он пропадал в игорных домах и почти не появлялся в усадьбе, оставив ткацкую фабрику и лавки, которые пришлось закрыть из-за остановки производства. Прислугу мы тоже распустили, даже на временную помощницу не хватало средств. Отец вычистил весь дом, заложив все ценные вещи, проиграл их. Мы остались без гроша. И не могли позволить себе даже лошадь, на которой я бы могла ездить к тётушке. Скинув капюшон с головы, тряхнула влажный подол своего скромного платья, сбрасывая травинки.
Со стороны кухни донеслось громкое шкворчание. Потянуло гарью. Бросив всё, поспешила туда.
…Схватив со стола прихватку, сняла с кастрюли крышку и погасила огонь жаровни.
Сестра, наверное, опять ушла к Мэгги Ирстен, своей новой подруге. Мне не нравилась эта Мэгги, очевидно, что она дружила с Дэми только ради того, чтобы самоутвердиться за счёт нашей семейной беды, хотя раньше мы были в почёте и стояли гораздо выше в обществе, чем имя Ирстенов. Но Дэми этого не замечала. Не хотела замечать. Что ж, это её право, в конце концов, ей сейчас трудно.
Распустила завязку на шее, скинула с плеч плащ и повесила на крючок в прихожей. Только выйдя из кухни, поняла, что в доме подозрительно тихо. Может быть, сестра вышла на задний двор нарвать в суп петрушки? Хотя вряд ли она будет пачкаться о землю, но всё же я выглянула в окно. На разбитых под ним грядках никого не было. Сердце остро ткнулось в рёбра, гадкое предчувствие всколыхнулось в груди мутью. Пересекла холл и направилась в тесную гостиную. Дэми не оказалось и там.
Взявшись за перила лестницы, уходящей на второй ярус, встала на первую ступень и, задрав подбородок, позвала:
– Дэми!
Звенящая тишина. Торопливо подобрав влажный подол платья, я таки поднялась по лестницу и… Спешно пробежала коридор, стуча каблуками, влетела в распахнутую дверь спальни и застыла. Мои чувства не обманули. В комнате сестры царил бардак – сдвинутое с места кресло, распахнутые створки шкафа и окон, раскиданные вещи на полу. Всё говорило о том, что Дэми торопливо куда-то собиралась, хватая самое нужное. Мой взгляд невольно переместился на кровать. Кровь отхлынула от лица, когда я увидела перевернутую вверх дном постель…
Я медленно пересекла комнату на ватных ногах и ахнула, увидев на белых простынях пятно крови. Покачнулась, вцепившись в спинку кровати похолодевшими пальцами, прикрыла веки. Сделав пару глубоких вдохов, открыла глаза. Судорожно осмотрела постель и только тут заметила свернутый желтоватый лист. Схватила его, быстро развернула шелестящую бумагу.
«Тиана, спаси меня, сестра!»
Из горла вырвался крик. Прикрыла рот ладонью, задыхаясь от подступающей дикой паники. Меня не было всего лишь пару часов. Что случилось? Кто её забрал?
Руки проняла дрожь, я лихорадочно бегала глазами по короткой строчке, пытаясь понять её слова. Почерк точно был моей старшей сестры, ровный, красивый. Вертела лист в руках, но на нём больше ничего не оказалось. Ни слова. Грохот сердца оглушил, когда перед глазами предстала ужасная картина того, что могло случиться, пока меня не было. Кто эти люди? Кто её забрал? Мысли закружились вихрем, подкидывая страшные образы.
Повернулась, толкнув нечаянно столик, стеклянный графин опрокинулся и, глухо стукнувшись о столешницу, откатился к краю, на пол с журчанием полилась вода.
