КНИГА II
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Глава 12. Земная память
― Я обещал тебе приятный сюрприз, ― не без гордости сказал Углас своей пленнице, когда они вышли из транспорта. ― Мне он обошёлся очень недёшево: командиры скоро перестанут уважать своего влюблённого императора, а к тебе в очередной раз подошлют ликвидаторов…
Углас, принявший облик русского гусара времён войны с Наполеоном, продолжал говорить о своих жертвах, но Тимберлитта уже слушала его вполуха. Хоть не верь глазам своим: она в солнечный летний день очутилась на поляне в Заветном лесу! Вокруг неё в нерегулярном порядке стояли гигантские дубы, некоторые их стволы скрывались в пёстром подлеске из клёнов и диких яблонь, на цветах медоносов суетились дикие пчёлы, по травинкам бегали муравьи, под ногами на пружинящей подстилке ― вперемежку с резными коричневыми листьями ― лежали прошлогодние жёлуди… Лёгкий ветерок слегка шевелил тёмно-зелёные кроны, в воздухе стоял родной и желанный запах дубового леса…
Неужели я на Земле, лихорадочно соображала Тимберлитта, всеми силами стремясь подавить свой восторг и запрещая волне сладких воспоминаний накрыть её с головой и тем ослабить занятую перед похитителем позицию непреклонного межгалактического маяка. Нерегулярность вообще отсутствует в мире зортеков: у них всё выстроено или переоборудовано в ровные ряды, решётки, квадраты и треугольники, в пирамиды или кубики, в неизвестные ей композиции симметричных фигур. Откуда было в логове Угласа, на секретной военной базе Империи, взяться нерегулярно посаженному дубовому лесу из её детства и юности? Что он опять задумал? Какой-то он сегодня озабоченный и не слишком уверенный. В Империи что-то стряслось!
Поначалу Углас просто держал её в полной изоляции, даже от Аркасии, подруги, и это ей было понятно: он стремился лишить её возможных случайных источников пополнения магических сил и дать время свыкнуться с мыслью, что теперь она будет с ним. Всё время, проведённое в плену, она чувствовала настойчивые попытки своего похитителя мягко проникнуть в её внутренний мир, но терпение его явно заканчивалось.
– Чего тебе от меня нужно, Углас? ― спросила Тимберлитта, оторвавшись от созерцания леса. ― Ты способен на откровенность?
– Время откровенности пришло, ― сказал Углас, принимая галантную позу. ― Когда-то я с лёгкостью проник в мир мероницев…
– И ключом к этому стал их Кодекс?
– Да. Глупцы упорно следовали ему, даже ощущая на себе последствия многих его несуразностей. Узнав механизм принятия решений у противника, я легко вычислил его уязвимости и покорил две планеты Союза.
– Не совсем покорил… Правда, в последнее время мне кажется: ты намеренно не добиваешь Олару и Мерону. Я права?
– Мервуд добывается ― с нас достаточно, а сами эти планеты мне не нужны.
– Теперь Империи нужна Земля?
– Да! Но Земля стоит на отшибе, там ещё не сложилась единая планетарная нация, как на остальных шести планетах Союза, и нет общего для земного человечества Кодекса. Конечно и там уже говорят о мировом правительстве, и богачи даже исподволь его создают, но ситуация зависит от концентрации денег или непобедимого вооружения в руках единиц или даже одного человека, а до этого ещё далеко даже по нашим временным меркам. Изоляция Седьмой планеты сыграла со мной злую шутку. Земляне агрессивны и привыкли воевать, они обладают бесстрашием и легко идут на самопожертвование, у них ничего святого в мировоззренческом смысле. Земляне в будущем представляют угрозу для Империи зортеков, да и для других цивилизаций. Они готовы начать покорение уже сегодня ― отчаянных путешественников и головорезов хоть отбавляй. Им, как и мне когда-то, стало тесно на родной планете. Они, точно как я, могут начать с торговли и представительства, а закончить военным нашествием. Проникнув в другие цивилизации, сразу примутся их воспитывать, а кто земному перевоспитанию не поддастся ― тех ликвидируют. За примером, дорогая, далеко ходить не надо: ты первая прилетела с Земли, прилетела без злых намерений, а сколько сразу дров наломала! Дело за техникой ― а она скоро у землян будет.
– Да, на Земле время сейчас летит быстрее… ― сказала Тимберлитта, гладя ладонью кору на стволе дуба.
Она вспомнила о дочери. Если малютку всё же отвезли на Землю, и она прожила там обычную жизнь, то давно уже должна лежать в могиле. А какую ещё жизнь могла прожить её дочь, если, как рассказала Аркасия, все сопровождавшие её погибли на Мероне? Челнок взлетел, но как старая посудина могла оторваться от истребителей зортеков? Согласно Кодексу, в случае гибели всей команды правительственный челнок должен быть запрограммирован на возврат к точке старта или, в чрезвычайных случаях, на следование к межпланетарной базе Союза колыбелей ― а в такую даль некормленому ребёнку никак живым не добраться. Как-то Дерби рассказывал ей о чудесном бортовом биокомпьютере на челноке, но чем компьютер каждые три часа будет кормить человеческого ребёнка ― своей болтовнёй?
Тимберлитта наблюдала за Угласом: тот с неподдельным любопытством разглядывал Заветный лес, нагибался к траве и цветам, смахивал паутину, слушал птиц…
Углас, понимала Тимберлитта, задался целью познать тонкий мир землян: он хотел научиться думать и чувствовать, как земляне, чтобы победить их малыми силами. Пусть на Земле нет мервуда, зато есть другие дефицитнейшие во Вселенной ресурсы, и благоприятные условия для жизни зортеков, если только воду сделать тяжёлой, но с этим учёные быстро справятся. Главное: на Земле много воды, единственного во Вселенной вещества, которое может быть в трёх состояниях: жидком, газообразном и твёрдом. Это универсальное топливо будущего: надо только научиться преобразовывать тёмную материю для расщепления молекул воды на водород и кислород, чтобы создать, по сути, вечные двигатели для полётов во все расползающиеся углы Вселенной.
Ликвидировать её Угласу не было никакой выгоды, думала Тимберлитта. Все независимые цивилизации измеримого сектора Вселенной осудили бы Угласа за умерщвление известной личности в статусе межгалактического маяка. А молодая Империя зортеков слишком слаба и осторожна, чтобы нарываться на всеобщее порицание. Напротив, Углас должен заискивать перед более сильными цивилизациями, стремиться заполучить их в союзники или, хотя бы нейтрализовать, пока ни проглотит первую свою добычу ― Союз Семи колыбелей.
Общаясь с нею, он всегда принимал человеческий облик. Тимберлитта не знает, кто консультировал Угласа, но далеко не всегда эти облики были подходящими. В последнюю встречу он обернулся дедом Морозом с ватной бородой и предложил Тимберлитте обернуть её Снегурочкой. Но она объяснила: это у обычных русских людей Дед Мороз и Снегурочка положительные сказочные персонажи для малых детишек, такими их сделали советские коммунисты после победы над капиталистами. Зачем так сделали? Им не хватало фетишей для нового оформления старых праздников, а у русских магов, знающих истоки персонажей, архетип Деда Мороза ― это некрасовский Мороз, Красный нос и царь Мороз из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка» ― то есть чёрный демон, образ холодной смерти, и Снегурочка ему под стать ― она своевольная магиня. Земляне-мусульмане тоже их обоих считают чёрными демонами…
