Наспех сменив форму одежды, Восьмая направилась в зал с боксерскими грушами. И была крайне удивлена, обнаружив там работающего до посинения Краша.
- Ты с ума сошел?! – крича через пустой зал, Тиида буквально бросилась под кулаки Первого, нещадно метелившие мешок. – Ты только из реанимации!
Джед, хоть и остановился, но его тяжелый взгляд ударил больнее кулаков.
- Краш… - девушка свела брови, выражая жалость. Но лишь еще больше разозлила Первого.
- Ничья, Восьмая… - просипел он, выдавливая воздух из легких и сверля глазами подопечную. – Ничья!
И ударил наотмашь, испугав до чертиков Тииду. Удар пришелся в грушу, висящую за спиной пришедшей, но воздушной волной качнуло и девушку. Джед шагнул вперед. Теперь их лица были настолько близко, что при малейшем движении могли коснуться кончиками носов. Краш тяжело и натужно дышал. Из груди вырывались сипы, а глаза метали молнии.
- Ничья… Понимаешь, ты?.. – он еле сдерживался, чтобы не сказать крепкое словцо.
Тиида стояла, вытянувшись в струну. Ладони в перчатках потели. Понимая, что начни она драку, шансы на победу будут мизерно малы. Поэтому, сжав челюсти, она выстроила ментальную стену между собой и командиром, и ждала продолжения.
Взгляд Краша, потеряв фокусировку, стал бродить по лицу девушки. Зрачки то и дело расширялись, выдавая возбуждение и ярость. Но Тиида больше не боялась. По телу растекся холод, с которым не в силах была справиться разгоряченная кровь. Восьмая вошла в состояние безразличия, вспомнив, что сейчас самое время напомнить Джеду причину их проигрыша.
- Ты уверен, Краш, что ничья? А, может, это ты проиграл?
Первый в мгновение ока понял, что речь идет совсем не о результате игры. Ставки повысились – сейчас они говорили о самой Тииде Рич.
- Я. Никогда. Не. Проигрываю. – отчеканил Джед. А затем, решив сменить тактику, обхватил свою боксерскую грушу, прижав и Тииду, и спортивный снаряд к себе. – Ты не понимаешь, Восьмая… - шептал он горячо на ухо девушке, - все идет только так, как я хочу. Все идет по разработанному мной плану. И даже если кто-то позволяет себе вольность, я исправляю… использую себе во благо. Я всегда буду Первым.
Мучительно медленно бежали секунды. Мучительно медленно Краш отстранялся от Тииды, оставляя на открытом участке кожи ожог от гордыни.
- А судья – кто? – сделала последний выпад девушка, в надежде, что каменное сердце эгоиста откроется, чтобы узнать наверняка.
Молниеносный выпад Первого повалил Тииду лицом на пол. Упав на пружинистое покрытие, девушка проворно откатилась в сторону, но попытка сбежать оказалась тщетной. Краш настиг ее, как хищник настигает добычу.
- Куда ты, птичка? – он накрыл ее тело своим, пригвождая к полу.
Восьмая попыталась извернуться, но одна рука была заломлена за спину, а грудь прижата к мату, и каждое движение вызывало боль в суставе и на ребрах. Джед, буквально оседлав противницу, склонился к ее уху и, срывая зубами заклепки на рукавицах, продолжал говорить.
- Ты зря пришла сюда, Восьмая. Что привело тебя?
- Жалость, - выдохнула Тиида, ударяя по больному месту самолюбия.
- Ах, жалко ей стало… - скривился Краш. – Жалко… - в сторону полетела и вторая боксерская перчатка, - ты не ошиблась адресом, пташка?
Первый в порыве гнева даже не обратил внимания на то, что жалость к нему никак не могла привести девушку в профессиональном спортивном обмундировании в отсек для физических упражнений. В медицинский отсек – возможно. Но никак не на ринг…
- Я редко ошибаюсь, Краш, - хмыкнула Тиида. Невнятно, из-за того, что одна ее щека буквально расплылась по полу. Но доходчиво.
На ее заносчивость командир черно-зеленых отреагировал однозначно – еще большей яростью. Он рывком заставил девушку перевернуться и снова прижал ее своим телом, оказываясь лицом к лицу. Его руки крепко сжимали тонкие запястья, а бедра камнем давили на ноги. Девушка попыталась вывернуть голову так, чтобы увидеть вход в зал.
- Ха-ха-ха, - рассмешила она Первого, - ждешь кого-то?
- С чего ты решил? – засопела Тиида, махнув ногой в неискренней попытке вырваться.
Краш мгновенно осадил ее, как бы сделал это опытный наездник с необъезженной кобылой.
- Никого нет, - сладко сообщил Первый, глядя в глаза цвета талой воды. – И никто не придет…
Его взгляд снова начал бродить, изучая нежные черты лица поверженной на лопатки. Тииде не понравился вектор направления и возможный вариант развития событий, поэтому она в очередной раз пошла ва-банк.
- Есть еще кое-что, что может тебе не понравится, как единственному и непобедимому.
Краш сфокусировался. Но Восьмая молчала, ехидно ухмыляясь. И эта ухмылка, ой, как не нравилась ее командиру.
- Слезь с меня, - Тиида двинула бедрами, добавляя в голос приказного порядка.
Как ни странно, но Краш мгновенно послушался: откатился в сторону, выстрелил пружиной и встал в стойку «вольно», заложив руки за спину. Казался спокойным, но в груди клокотало, а тело было сжато в комок.
Тиида сначала села, не спеша освободила кисти от захватов фиксаторов, потерла ушибленные мужчиной места и даже успела бросить короткий, полный укоризны взгляд на Первого.
- Твоя команда сегодня не ела, - прокручиваясь на месте, девушка поднялась, остановившись на безопасном расстоянии.
- И что? – Краш чуть было не пожал плечом. Но сдержался.
- Они не ходили в столовую, - Тиида тряхнула головой, изображая растерянность: как же так – ее новость не сбила противника с ног?!
- Ну и что?! – уже с напором переспросил Джед.
- А я ходила, - мило улыбаясь и потряхивая перчатками, Восьмая слегка наклонила голову к плечу.
- И как? Понравилось? – Краш решил, что раскусил паршивку, и опустил плечи, расслабляясь.
- О, да! – Тиида сверкнула глазами. – Больше всего мне легло на душу стояние в очереди.
Первый сорвался с места.
Вообще было удивительно видеть в столь бодром состоянии человека, лежавшего пару часов назад в капсуле восстановления после удара сокрушительной силы, соизмеримого с падением с высоты нескольких этажей в зоне земного притяжения.
Тиида была готова к подобному выпаду, но не была готова к такой скорости. Ее спасла очередная вставшая на пути груша. Уворачиваясь от хватких рук, девушка петляла, как заяц-русак, и все никак не попадала в силки рычащего на весь зал охотника.
Краш грязно ругался, обзывался и грозил многократными наказаниями. Он прекрасно понимал, что репутация команды, так долго лелеяная им, была потеряна еще после объявления «ничьей». Но могла быть восстановлена. А вот образ исключительности был вдребезги разбит новенькой. Одним походом в пищевой блок! Одним стоянием в очереди!
- Восьмая! – орал не своим голосом Краш, догоняя, упуская и задыхаясь.
