Эдуард Тополь - Влюбленный Достоевский

Влюбленный Достоевский
Название: Влюбленный Достоевский
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Влюбленный Достоевский"

Феноменальная и малоизвестная история первой любви Ф.М.Достоевского, киноповести «Любовь с первого взгляда», «Ошибки юности» и другие произведения для экрана и сцены – вот содержание этого сборника.

«Три года назад, когда я писал «Игру в кино», я искренне считал, что давным-давно расстался с кинематографом и могу этой книгой подвести итог своей кинобиографии. Издатель воспринял эти мемуары без всякого энтузиазма: мемуары – вещь некоммерческая. Но, как ни странно, «Игра в кино» оказалась живучей, как серый утенок – изданная поначалу крохотным тиражом, она выдержала уже с десяток допечаток. Одновременно – по закону «never say never» – судьба самым банальным драматургическим рондо вдруг закольцевала меня идеей фильма о первой любви Достоевского, мюзиклом о Тверской и другими кинозатеями.

Таким образом родился этот сборник – в него вошли сценарии и пьесы, написанные в моей первой, подсоветской жизни, и вещи, родившиеся только что, в моей третьей жизни, постэмигрантской».

Эдуард Тополь

С 2001 года книга «Влюбленный Достоевский» переиздавалась 8 раз. Дата первого издания «Влюбленный Достоевский»: апрель 2001 года, последнее, 8-е издание вышло в марте 2004 года.

Бесплатно читать онлайн Влюбленный Достоевский


От автора

Три года назад, когда я писал «Игру в кино», я искренне считал, что давным-давно расстался с кинематографом и могу этой книгой подвести итог своей кинобиографии. Издатель воспринял эти мемуары без всякого энтузиазма: мемуары – вещь некоммерческая. Но, как ни странно, «Игра в кино» оказалась живучей, как серый утенок – изданная поначалу крохотным тиражом, она выдержала уже с десяток допечаток. Одновременно – по закону «never say never» – судьба самым банальным драматургическим рондо вдруг закольцевала меня идеей фильма о первой любви Достоевского, мюзиклом о Тверской и другими кинозатеями.

Таким образом родился этот сборник – в него вошли сценарии и пьесы, написанные в моей первой, подсоветской жизни, и вещи, родившиеся только что, в моей третьей жизни, постэмигрантской.

Любовь с первого взгляда

Литературный сценарий

…А был он молод, он был непристойно молод – пятнадцать с половиной лет. И поэтому он еще гонял в футбол с мальчишками нашей улицы. Я помню ее и вижу – нашу Бондарную улицу, этот раскаленный асфальт узкой мостовой и каменный коридор приплюснутых друг к другу домов с плоскими крышами, залитыми киром – смесью битума и асфальта.

Днем здесь – душное пекло, жар источают и дома, и мостовая, а кир, расплавившись на солнце, стекает по водосточным трубам, как густой черный мед. В руках у кирщиков длинные стальные мешалки-ковши, а сами они измазаны копотью и похожи на сталеваров, и горький дым из котла плывет по улице и никуда не уплывает, поскольку ветра нет и уплыть дыму некуда, разве что в открытые окна квартир и в балконные двери.

В квартирах дым оседает копотью на белые скатерти и покрывала, на лаваш и мацони, которым с утра до ночи пичкают многочисленных грудных и негрудных детей нашей улицы. И когда чернеют белые тюлевые занавески и копоть вместе с изюмом плавает в манной каше или в черную крапинку рябит только что выстиранное и вывешенное для сушки белье – шумней шумного становится на нашей и без того не тихой улице. Разъяренные старухи, давно опустившие чадру с лица на плечи, перегнувшись через перила балконов, осыпают проклятиями флегматичных кирщиков и заодно с ними мальчишек, гоняющих в футбол. Только в южных городах, пестрых от многоязыковой смеси, можно услышать такие красивые и звучные проклятия, расцвеченные, как палас, ругательствами всех закавказских языков плюс великий и могучий язык старшего северного брата. О, эти проклятия – воистину гремучая смесь!

Однако ни кирщики, ни мальчишки не обращают на ругань никакого внимания. Кирщики молча варят асфальт, а мальчишки шумно играют в футбол, не замечая ни бранящихся старух, ни прохожих и вылавливая свой мяч чуть ли не из-под колес машин, изредка проезжающих по нашей улице.

Да, я помню тебя и вижу, Бондарная улица. И этот ежедневный – с утра до ночи – футбол, в него играли не только мальчишки, но и двадцатилетние отцы тех самых грудных детей, которых молодые мамаши кормили манной кашей с копотью. Нет, возрастной ценз не существовал на этом футбольном поле, то есть, простите, на этой футбольной мостовой нашей улицы. Даже сорокалетний дебил Мустафа играл с мальчишками в футбол на равных…

…В этот апрельский день они тоже играли в футбол. Они гоняли мяч с тем азартом, с каким могут гонять мяч мальчишки, когда им от десяти до сорока. И он – Мурат – ничем не отличался от них, в нем даже роста, как на грех, было 166 сантиметров, да так и осталось на всю жизнь 166, ну разве потом, после армии, прибавилось еще пару. И он был такой же черный, как все, вернее – такой же грязный и смуглый, с разгоревшимися от азарта углями черных глаз. Наверно, он и в футбол играл не хуже и не лучше других, потому что забил мяч не в ворота, а на наш балкон. Впрочем, мяч попадал на наш балкон регулярно, и никакого ЧП в том не было. Поэтому, когда кто-нибудь из нас был дома и снизу раздавался свист, мы выходили на балкон, спокойно сбрасывали мяч, и игра под нашими окнами продолжалась. А когда никого из нас не было дома, мальчишки взбирались на наш балкон по проходящей рядом водосточной трубе, и достать мяч должен был тот, кто забил его.

Мурат забил мяч на наш балкон, сунул два пальца в рот и свистнул, но на балкон никто не вышел, и Мурат стал привычно карабкаться по водосточной трубе. Он проделал это легко и быстро, я бы сказал – беспечно, еще не зная, что преодолевает ровно четыре метра, отделяющих его футбольное детство от всей дальнейшей жизни. Да, это был роковой для него и для нашей семьи подъем.

Мяч лежал у перил рядом с тазом дозревающей айвы, но дверь в комнату была приоткрыта, и потому, прежде чем прихватить вместе с мячом сочную айву, Мурат заглянул в квартиру.

И обмер.

На диване лежала абсолютно голая Сонька. Она лежала на животе, перед ней были ноты, а простыня, которой Сонька укрывалась, сползла с ее спины на пол, потому что, видите ли, и под простыней Соньке было жарко. Упершись локтями в валик дивана, Сонька разучивала Второй концерт Рахманинова. Мурат не знал, что она разучивает Рахманинова, хотя если бы и знал – ну что бы это изменило? Он увидел мою сестру Соньку, он увидел ее сразу всю – так измученный жарой солдат разом выпивает ковш колодезной воды. Эта мерзавка лежала на диване голая, выставив свою белую девятнадцатилетнюю попку и распустив по плечам тяжелые роскошные волосы. Хмуря тонкие брови, сосредоточенно и серьезно, с вдохновением школьницы она распевала Второй концерт Рахманинова, а такт отбивала голой ножкой по валику дивана.

Только нетерпеливый окрик футболистов вернул Мурата к действительности. Он испуганно сбросил мяч, а потом почти кубарем скатился по водосточной трубе вниз, и лицо у него было в этот момент растерянное и безрассудное, как у дебила Мустафы, и, спрыгивая на тротуар, он чуть не сшиб проходившего под балконом мясника и верзилу Арсена. Арсен еще в шестнадцать лет весил 120 килограммов, поэтому он никогда не играл в футбол и с детства ненавидел футболистов. Когда Мурат сверзился рядом с ним на тротуар, зацепив локтем его огромную кепку-восьмиклинку, Арсен тут же схватил его за горло.

– Э! Пусти, да! – нетерпеливо и пренебрежительно сказал ему Мурат, словно Арсен хотел почесать ему за ухом, а не сломать шейные позвонки. И с силой стряхнул арсеновскую руку со своего горла и тут же крикнул своему школьному приятелю, гонявшему с ним в футбол: – Серый, давай мой портфель!

Сашка Серый, сын водопроводчика, жил на втором этаже в доме напротив нас, у него было четыре брата и пять сестер, и младшая половина этого семейства вечно торчала в зарешеченных окнах своей квартиры, упираясь в эти решетки надутыми пузиками с еще неутопленными пупками. Эти пупки красовались на их голых животах, как хвостики на арбузах.


С этой книгой читают
Эдуард Тополь – автор международных бестселлеров «Красная площадь», «Чужое лицо», «Журналист для Брежнева», «Красный газ». Его книги пользуются огромным успехом в США, Англии, Франции, Германии, Японии, Италии, Голландии и других странах. «Россия в постели». Кто сказал, что «в Советском Союзе секса не было»? Напрасно, господа, напрасно! Запретный плод – слаще вдвое… Хотите знать все о знаменитых московских «интердевочках»? Пожалуйста! Хотите выяс
Одна из самых талантливых и ярких книг Эдуарда Тополя.Книга, которую, по меткому выражению критика, «читаешь страницу за страницей, ожидая развязки».Книга, в которой есть все: исламские террористы, война в Чечне, падающие башни Всемирного торгового центра, русская мафия, американская бюрократия и потрясающий подполковник ФСБ Чернобыльский, решивший, наконец, поработать на себя и обеспечить старость парой-другой миллионов…
Потрясающая, шокирующая повесть Эдуарда Тополя – известного и любимого во всем мире писателя, книги которого изданы во всех европейских странах, в США, Японии и, конечно, в России!Книга о московской Лолите, решившей мстить всем мужчинам за поруганную девичью честь – мстить самым оригинальным способом: соблазнять их и бросать…Что из этого вышло, вы узнаете в книге.
Это – НАСТОЯЩИЙ ШПИОНСКИЙ РОМАН.В нем есть ВСЕ: и секретные лаборатории, в которых гении изобретатели работают над новым супероружием старой супердержавы, и отчаянная борьба асов из разведок и контрразведок – и, конечно, опасные и чертовски привлекательные «роковые женщины»!Это – потрясающий шпионский роман. Он захватывает читателя с первой страницы!
Опираясь на исследования в области психологии, нейрофизиологии, на религиозно-философские теории и практики, автор книги анализирует свой двадцатипятилетний стаж курения в надежде отыскать легкий способ избавиться от вредной привычки. В результате на свет появляется методика постепенного отказа от курения, которая помогает ей освободиться из табачного плена. Книга содержит много полезных советов для желающих бросить курить и сопровождается юморис
Bul kіtap Aqshalova Lıdııa Qajıbaıqyzy arnalady. Bіz senі jaqsy kóremіz jáne este saqtaımyz. Kіtapta menіń óleńderіm, estelіkter men oılar jınaqtalǵan.…Данная книга посвящается Акшаловой Лидии Кажибайкызы. Мы тебя любим и помним. В книге собраны мои стихи, мысли и воспоминания…
Эта первая из серии книга про путешествие маленькой девочки и её котёнка в сказочных мирах, что дарят нам ночные сновидения. Надеюсь, в дальнейшем выйдет ещё несколько серий этой истории.
«Ты звезда, которая светит только лишь для меня…Солнце, которое дарит своё тепло одному лишь мне…Мечта, ради которой я готов пойти на всё…Музыка, которая постоянно звучит в моей голове…Если ты исчезнешь, вместе с тобой исчезну и я…»
Продолжая развитие темы монографии БАСНОСЛОВИЯ И РАЗЫСКАНИЯ О НАЧАЛЕ РУСИ, итогом которой стал вывод об отсутствии прародины славян в Центральной Европе, автор устанавливает особую важность Мезолита Евразии в генезисе индоевропейских народов; формирует представление об особом типе Цивилизаций, возникающих на ПРИСВАИВАЮЩЕМ ХОЗЯЙСТВЕ; о формировании на этой основе широкой культурно-исторической общности 12—5 тыс. д.н.э. от Урала до Скандинавии, цен
Рассказы рождаются в моей голове, как кометы в ночном небе. Вспышка… И я уже живу новой жизнью… Хочется, чтобы кометы вспыхивали чаще…
Сборник повестей о дальнейшей жизни сеньора Азарха. Об отношениях с женой, детьми, заказчиками, тёмными и светлыми, живыми и мёртвыми. Иногда брак оказывается не браком, а долгим прочным союзом. Иногда, оживляя по заказу родственников усопшего, жалеешь, что не разрыл другую могилу. Иногда даже у Белого магистра, главы всех светлых магов и страшного сна для тёмных, найдётся поручение для врага. Да мало ли их, этих "иногда"? Дилогия "Именем Тьхери
Вот только начинаешь считать, что жизнь налаживается, как она обязательно подкинет новые неприятности. То неугомонная соперница устроит очередное покушение, то любимый неожиданно решит, что ради твоей защиты должен уйти к ней. А тут еще атакуют назойливые поклонники, от которых уже не знаешь, куда деваться. И в их числе сам повелитель демонов! В довершение всего случайно узнаешь о заговоре и о том, что один из заговорщиков тот, к кому неравнодушн