Утром, проснувшись, лежу с закрытыми глазами. Прихожу в себя. Так мне доктор прописал. И как его не послушать, если в тридцать лет инфаркт случился. Обидно умереть молодым. Вот и вошло в привычку. С тех пор не обжираюсь, пью в меру, курю в день не больше полпачки сигарет, по утрам обливаюсь холодной водой. Одним словом, веду здоровый образ жизни. Таким макаром дотянул до пенсионного возраста. Тем более что мои сослуживцы, а это в основном люди умные – кандидаты, профессора, а один даже академик, утверждают, что любимая работа продлевает жизнь.А у меня как раз такая. Положа руку на свое больное сердце, признаюсь: работа – единственное, что приносит мне радость. Так уж вышло.
Лежу с закрытыми глазами до тех пор, пока не вспомню, какой сегодня день недели. Это в последнее время стало проблематично. Память подводит. То, что настраивал гравитационно-волновой детектор, помню. То, что энергетические заряды на кварцевых зеркалах детекторов должны растекаться как можно медленнее, чтобы не мешать измерениям, тоже помню. А вот какой сегодня день недели – забыл.
Что было вчера? Вчера был выходной. Почему? Потому что позавчера мы установку все же отладили и гравитационную волну измерили. Между прочим, первые в мире. Не стали дожидаться коллегу-американца. Кислое лицо у него будет, когда приедет.
А он приедет. Негде пока эти неуловимые гравитационные волны измерить, кроме как на нашей красавице. Мой шеф, заведующий лабораторией, подняв мензурку со спиртом, так и сказал: «Опять ты, Сергеич, красавицу сотворил!».Все, кто принимал участие в эксперименте, свои сосуды подняли, чокнулись и выпили спирта особой чистоты за успех в нашем безнадежном деле познания природы. Ана то, что Нобелевскую премию дадут не нам, а нашему американскому другу, наплевать и забыть. Потому как мы работаем не за премию, а за идею. Так шеф мой сказал. И это я помню отчетливо. А вот что было потом – совсем не помню. Обрубило,как свет при коротком замыкании. Пили мы в понедельник, поздно вечером. Значит, если вчера был выходной, то сегодня не что иное, как среда. Ответ найден. Можно открывать глаза. Что я и сделал.
Открыл и удивился. Где это я? Окон нет, а светло как днем. И стен не вижу. Вижу только смутный колеблющийся силуэт, который постепенно уплотнился, приобретя четкость.Я отчетливо увидел, что рядом со мной сидит человек с улыбкой на лице, обрамленном шевелюрой и бородой, белыми и пушистыми, словно облако. Смотрит на меня ярко-синими, как небо в солнечный день, глазами. Одеттакже, как врач в нашей институтской поликлинике, только колпака не хватает. Если это действительно врач, то хорошо бы понять, чем я заболел. Боли-то никакой не чувствую.
– Гусев Александр Сергеевич, – прервал молчание человек. – С возвращением.
– Это больница? – решил уточнить я.
Человек засмеялся, словно я сказал что-то смешное.
– Нет. С таким обширным инфарктом не живут.
Стало страшно. Очень. Где я, черт побери?! Я сказал это про себя, но человек перестал улыбаться, погрозил мне тонким сухим пальцем и заметил строгим голосом:
– Чертей поминать здесь не принято. И хватит придуриваться, Гусь! Приди уже в себя.
В голове у меня словно включили свет, и пришло осознание, где я, зачем и почему. Я не в больнице, я в раю. Самом обыкновенном, единственном в мире раю. И попадаю я в этотпо сутиродной мне рай уже в тридцать второй раз. Или точнее сказать – возвращаюсь. А куда мне еще возвращаться? Не в ад же. Потому что в аду я на самом деле и был. В земном аду. Другого места не знаю. Другого нет. И удивляться не надо. Нет на земле стабильности. Когда-то мудрый китаец Конфуций пожелал врагам, чтобы их жизнь пришлась на эпоху перемен.И оказался прав. Нет ничего хуже перемен. Только обретешь спокойствие, и на тебе – какая-нибудь гадость. То понос, то золотуха.То зуб заболит, то шторм налетит. То предаст друг, то война вдруг. И так непрерывно день за днем, год за годом. А люди, хотя и рождаются ангелами, думают, за редким исключением, только о себе да о золотом тельце. Ну разве не ад?
– Давай уже делом займемся, – прервал мои переживания сидящий рядом человек.
Только он не человек. Он Небожитель. Приврат1. И задача у него одна – оценить прожитую человеком земную жизнь. Взвесит Приврат её на самых точных и честных весах и выдаст вердикт. По заслугам. Применил человек данный ему при рождении талант – плюс, закопал его в землю – минус. Выполнил задание, что получил перед тем, как родиться, – плюс, прожил жизнь не пойми как – минус. Если плюсов больше – награда, больше минусов – наказание. Все по-честному. По закону.
– Было бы полезно для начала проверить твою память, –сказал Приврат.
Яза – вдруг что важное забыл. Служба контроля в раю мух не ловит, сразу оштрафует. Не хотелось бы попасть впросак. Так и вышло. На первых же словах дал маху.
– Слава Создателю! – сказал Приврат и выжидающе уставился на меня.
И что я должен сказать в ответ? Я знаю, ктосоздал весь наш мир, а значит и меня. Я ему за это благодарен. И что?
Приврат укоризненно посмотрел на меня, попросил напрячься и повторил:
–Слава Создателю!
Тут в голове у меня что-то щелкнуло, и я, сам того не ожидая, ответил:
– Создателю слава!
Приврат облегченно вздохнул. Вообще-то он самый замечательный из Небожителей, за результат переживаеткак за свой. Искренне. Это по нему видно. Если результат положительный, Приврат молодеет. Если отрицательный, стареет и съеживается, как шар, из которого выходит воздух,а глаза темнеют. Если они черны, как ночь,– совсем худо.
– Я задам тебе несколько простых вопросов, постарайся ответить правильно, – Приврат стал похож на строгого учителя. – Где ты?
– В раю.
– Кто в раю живет?
– Небожители и люди.
– Что происходит в раю? Главное.
– Война.
– С кем?
Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось подумать.
–С другими.
– Правильнее называть их сумбурами2.А зачем мы воюем?
– Чтобы везде стало так же правильно, как у нас.
–И воюют с ними…
Это я знаю.
– С сумбурами воюют воины. Они делятся на бойцов, охотников и разведчиков.
– Молодец, – похвалил Приврат. – А кто им помогает?
– Целители и мастера.Целители лечатвоинам травмы словом, музыкой или изображением. А мастерасоздают все, из чего состоит рай. Мастера крупных форм – природу, мастера средних форм – здания и сооружения, мастера малых форм – вещи.
– А ты кто?
Ну это я точно знаю. Я мастер малых форм. Самая редкая специальность. На тысячу воинов приходится один целитель. На тысячу целителей один мастер. Мы, мастера, одиноки и зависимы.
Воины образуют команды, ходят в походы, бьются с сумбурами.
Их жизнь наполнена событиями. Победил врага, получил награду – опыт и репутацию. Чем больше воюешь, тем быстрее повышается уровень развития.
