– Что там? – осведомилась я, с любопытством уставившись на дворецкого.
Гилберт стоял у дверей отцовского кабинета и подслушивал, приложив пустой бокал донышком к уху.
– Боже, – прошептал он, картинно закатывая глаза.
– Что случилось? – нахмурилась я и, скрестив руки на груди, выжидательно уставилась на мажордома.
– Боже, – вновь повторил Гилберт и театрально опустил вниз большой палец, явно пытаясь показать мне, что все плохо.
– Пусти, я пройду к отцу, – попросила я. Но не успела даже поднять руку, чтобы постучать, как дверь с грохотом распахнулась и, ударившись об косяк, жалобно скрипнула.
Гилберт едва успел отскочить в сторону. Забавно, откуда взялась такая прыть, обычно он ходит, держась за спину, и делает страдальческую гримасу, изображая мученика.
– Милидея, и ты тут!
На пороге стоял мой жених Ниал Мак-Дуф. Сейчас вид у него был довольно жалкий, на щеке кровоточила царапина, а под глазом расплывался лиловый синяк.
– Щенок, ты еще за это ответишь!
Мой отец, словно разъяренный коршун, вылетел вслед за будущим родственником. В руках у него была любимая мамина ваза, стоящая в кабинете, чтобы придать солидности обстановке.
– Папа, успокойся! – закричала я, с опаской поглядывая на замахивающегося отца. Ниал вжал голову в плечи и спрятался за мою спину, пытаясь избежать удара. – Матушка тебя убьет за эту вазу.
Мои слова подействовали, как ушат холодной воды, отец растерянно перевел взгляд на предмет, который держал в руках, и вздохнул.
– Но прежде я убью этого сопляка! – зарычал папа и вновь угрожающе занес вазу над моим женихом.
Ниал совсем не мужественно пискнул и зажмурился.
– Да что случилось? – озадаченно спросила я, уже понимая, что меня ждут не слишком хорошие новости.
– Этот урод решил разорвать помолвку!
Я ошарашенно обернулась и сжала кулаки.
– Это правда?
– Милидея, прости, я был вынужден. Ничего личного…
– Лорд Вустерп перекупил его, – заявил отец. – Сколько бы тебе ни дали, я заплачу в два раза больше. Назови цену.
– Пусть катится, – прошептала я, язык еле ворочался в пересохшем горле.
Кларисса Вустерп в прошлом году потеряла своего жениха. Я помню, как все жалели бедняжку, ведь это означает верную гибель. Но, оказывается, лапочка Кларисса без дела не сидела и умыкнула из-под носа чужого мужчину. Да не у кого-нибудь, а у меня! Жаль, я не успею добраться до мерзавки, до дня свадеб оставалась неделя. Дюжина юных дев, в которых текла волшебная кровь, должны были сочетаться браком с мужчинами, да не простыми, а способными совершить инициацию. Раз в поколение рождались девочки, наделенные большим даром магии, и юноши, ровно дюжина, каждому по паре. Их имена появлялись в книге судеб, и о предстоящих браках родители договаривались, еще когда их дети были младенцами. Когда счастливицам исполняется ровно двадцать лет, они должны пройти инициацию, иначе магия, не получив свободы, иссушит тело и сведет с ума свой сосуд.
Я все-таки не удержалась от соблазна и, догнав Ниала на лестнице, пнула его ногой под зад, так что тот кубарем полетел вниз, сломав при этом руку. От души наслаждалась его стонами, когда он тряс в воздухе вывернутым запястьем. Ниалу понадобилось несколько минут, чтобы залечить травму. Надеюсь, он полностью исчерпал свой резерв магии и, пока не пройдет инициацию, будет практически как обычный человек. До тех пор, пока не разделит с Клариссой родовую древнюю магию, заключенную в ней. Хочет встать во главе богатого и уважаемого клана. Держу пари, лорд Вустерп скрипя зубами дал разрешение на этот брак. Но им особо выбирать не из чего: или Ниал, или смерть дочери. Ради Клариссы можно и потерпеть рядом этого слизняка. Мне же выбирать не приходилось, отец взял то, что оставалось. Когда всех одиннадцать разобрали, остался лишь Ниал, из захудалой сапожной гильдии, даже не аристократ. Вот так издевательски проявилась магия его бабушки, дочери графа, которая сбежала из отчего дома и вышла замуж по любви за сапожника. Когда ее брат скончался, вся родовая магия досталась не его сыну, а потомку сбежавшей леди. Кто бы мог поверить в такую насмешку судьбы!
– Боже! – вновь театрально воскликнул Гилберт.
– Все пропало! – Отец сел на пол в обнимку с вазой и заплакал. – Нужно вернуть этого щенка и запереть в подвале до венчания.
– Он же маг, быстро освободится, – покачала я головой и присела рядом, чтобы утешить папу. – К тому же это все же преступление, наверняка родня Клариссы всполошится, что их купленный жених не выходит на связь. И тогда уже пострадаю не я одна, а вся наша семья.
В коридор гордой походкой вдовствующей королевы вплыла моя тетушка Саманта. Она только недавно похоронила третьего мужа и приехала залечить душевные раны в наш дом, а заодно и присмотреть в столице кандидата на роль четвертого возлюбленного.
– Кто-то скончался? Вы так рыдаете, что слезами затопите весь второй этаж, – спокойным и будничным тоном осведомилась моя тетя.
– Почти, – ответил за нас Гилберт. – Леди Милидея скоро отправится в мир иной, ее жених только что дал ей отставку.
Мамина ваза все же совершила полет и ударилась об стену буквально в нескольких сантиметрах от головы мажордома, разлетевшись на сотню мелких осколков. Я со вздохом встала и, взмахнув рукой, притянула все части обратно, собрав вазу воедино. Надеюсь, матушка не заметит едва различимые линии стыка. Магии в резерве осталось совсем мало, колдовать становилось все труднее. Но в то же время я чувствовала опаляющую силу, бушевавшую в душе, иногда она жгла в груди, разливаясь по венам огненной лавой, а бывали моменты, когда я дрожала от невыносимого холода, так что кончики пальцев покрывались корочкой льда. Если не пройти инициацию, магия окончательно разрушит мое тело и убьет, чтобы перейти к другому, недавно появившемуся на свет родственнику.
– Есть два выхода из ситуации, – деловито заявила Саманта и поправила выбившийся из прически тугой рыжий локон. Тетя всегда была невозмутима, даже когда застала последнего мужа в постели своего любовника. – Одного, кажется, зовут сэр Левьер, его суженая скончалась, и он совершенно свободен. Но есть один незначительный нюанс.
– Какой? – Папа подался вперед, вслушиваясь в каждое слово своей сестры. А что, найти бесхозного жениха хорошая идея, правда, таких не так уж много, вернее совсем немного, маги живут долго и отличаются отменным здоровьем.
– Сэру Левьеру девяносто лет, – беззаботно поведала тетушка. – Правда, это он так говорит, возможно, и больше. Но парик у него чудесный, да и мужчина хоть куда, недавно пытался залезть мне под юбку на балу у графини де Флермон.
– Прекрасно, – скисла я, воскрешая в памяти образ старичка-мухомора, покрытого пигментными пятнами и совершенно лысого. Однажды он поцеловал мне руку, и его вставная челюсть упала прямо в мою ладонь.
