Николай Голобоков - Возвращение жизни

Возвращение жизни
Название: Возвращение жизни
Автор:
Жанры: Эзотерика / оккультизм | Биографии и мемуары | Историческая литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Возвращение жизни"

Сборник автобиографических рассказов автора о жизни, любви в ярких красках души художника

Бесплатно читать онлайн Возвращение жизни


Воробьишко

Сейчас это был маленький, незаметный воробьишко.

Он был жалок и общипан, обидно, что эта красивая, стройная воробьиха не его, что он один, что не смог покорить её сердце, ни старательными ухаживаниями, ни громкой песенкой, ни храбростью. С болью и обидой, он полетел от места драки, полетел неровно, неуверенно. Теперь всё равно куда лететь, она ни его, она не с ним. Сел на прозрачную, не распустившуюся ещё липу и смотрел. Смотрел в одну точку – далеко – далеко, ничего невидящими глазами. Качало от усталости, клевал носом. Медленно клонило на бок и, когда начинал падать – вздрагивал, подёргивая крылышками и, снова, крепко уцепившись лапками, сидел тихо.

А на ту ветку, где сидела воробьиха, подлетел другой – большой, нахальный. Со всей своей воробьиной отвагой, добивался любви и признания. Она его клюнула. Но забияка бросался снова и снова, его клевала в бок, клюв, в голову. Пискотня, шум крыльев, и летящие с дерева во все стороны пёрышки. Внизу кошка нюхает перья, хватает их лапкой, пробует грызть, примеряется, топчется. Косится на верхушку дерева, где идёт объяснение в любви… Подёргивает мордочкой, стряхивая прилипшие фрагменты парадной одежды жениха.

Наконец, нахал сдался. Он ругнулся резким отрывистым щебетом и, улетел.

Воробьишко встрепенулся, поправил торчащие во все стороны перья. Приободрился, поднял голову и полетел к возлюбленной, но там уже был тот, третий.

Все трое. Они сначала сидели на одной ветке и любовались воробьихой. Каждый думал, что только ему она обрадуется. И нахал, и он, и уж, конечно тот третий, но не лишний. Это был самонадеянный красавец. Чистенький, ровненький, с большим чёрным галстуком на груди. Красивый до тошноты. Он уже подлетел к ней, он прыгал, с ветки на ветку, всё ближе и ближе. Воробьиха не шумела, и не пыталась даже его клевать. Сидела с полным безразличием. Она устала от приставаний, от объяснений. Устала от постоянного внимания к ней, от того, что её имя все и всегда произносят только ласково. Ей надоело всё это. Надоело это чириканье, с ходу, с первой минуты знакомства, вот так сразу, с умилёнными ухаживаниями, и пощипываниями пёрышек. Ей не хотелось такого, она и сама не знала, но хотелось настоящего, сильного, интересного, что бы так всю сразу захватило. И всё. Без колебаний и сомнений.

А он вспомнил свою воробьиху. Добрую, хорошую, которая прошлой зимой, в безпроглядную пургу попала под страшные колёса трамвая.

Зима была снежная морозная.

В феврале уже было столько снега, что бурьян, кусты – всё было завалено снегом. У маленьких деревянных домиков, где они обычно клевали в больших ящиках остатки хлеба, каши, даже кислые огурцы, скованные морозом.

Но и там всё было завалено снегом и он, сыпал весь день и ночь. Около ящика ещё и страшно, там всегда можно было увидеть белого, одноглазого кота. И вот днём они полетели на улицу, где ходили трамваи. На перекрёстке, сели на липу, смотрели, не вынесут ли чего сердобольные старушки. Этим жирным бездельникам, гундосым голубям. После них и галок что-нибудь да оставалось. Но вдруг воробьиха, его воробьиха, радостно зачирикала, и было видно, как прошла лошадь через рельсы, оставив дымящую после себя кучку. Воробьи налетели на эту тёплую, пахнущую сеном и лошадью добычу. Стали греться и клевать не переваренные зёрна овса.

И, вдруг… загремели… затрещали тормоза двух вагончиков.

Трамвай разорил одним своим скрежетом колёс всю эту кормящуюся стайку воробьёв…

Улетели не все…

Его подруга жизни осталась там.

А.

Красавец зачирикал, повернув свою голову к ней, что-то видимо спросил. Она промолчала. Тогда сел совсем рядом. Он всегда знал, что ему борьба не нужна.

Он и так будет избранником. Он красив, знал это, потому и сидел в сторонке. Когда она щипала бедного воробьишку, когда дралась с нахалом. Он с высоты своей ветки, взирал, посматривал на эту ненужную ему пискотню, драку и не понимал, неужели они на что-то надеются. Сидел гордый. Довольный. Глупый.

И… вдруг он, воробьишко, перелетел поближе к счастливой паре, сел рядом на дерево и, запел. Он плакал и смеялся, пел о любви, и солнышке, о счастливых днях лета, о ласковой весне и осени, пел о любви, в которую верил и так ждал. Обо всём том, что передумал в эту суровую нескончаемую зиму. Он не чирикал, это были трели, это была песня.

Он поднимал свою головку, вздрагивал, взмахивал крылышками и пел, пел о той своей хорошей и доброй воробьихе.

Пел, и это была не просто песня. Это звучал гимн любви. Это был танец маленьких лебедей.

И… вдруг воробьиха, подняла головку. Посмотрела на певца.

Она уже не была гордой и уставшей красавицей, она уже не видела и не хотела никого. Она слушала, слушала и, вспоминала то лето. Тем летом она жила все эти годы.

С другими воробьями было хорошо – счастья не было. Неужели это он, тот… мой… единственный.

Как же я тебя долго ждала.

Они рядышком летали над городом. Смотрели сверху на обе реки, Ока и Орлик, где они сливались в одну, поворачивают к плотине. Потом летали над пахотами, сырыми, чёрными от растаявшего снега.

Пролетели излучину реки, огороды, церковь. Летали, любовались. Благодарили песню.

Потом выбрали место для гнезда.

И стали думать как его лучше утеплить и спрятать от любопытных глаз.

Укрыть от злых когтей.

Уйти подальше от острых зубов.

Спрятаться от мягких, но ловких кошачьих и других лап…

Пернатая верность

… Дрозды они и есть дрозды. Я это помню хорошо, но любовь к этим птахам пришла не только за колоратурное звучание их мелодий, о котором сочиняют наши композиторы с поэтами, – весной они поют для души, а не для славы, дрозды, конечно.

Жена моя восхищалась совсем не трелями этих красавчиков, она, когда трудилась в поте лица своего на нашем участочке, – десять шагов от стен дома до забора, а далее асфальт, часто мне шумела, звала посмотреть, как эти самые дрозды добывают свой хлеб насущный.

Это, конечно не батон с изюмом, который любила моя дочуня, когда была маленькая, она тоже любила хлеб, – батон, с изюмом, только инстинкт самосохранения подсказывал ей, что батон хорошо, а изюм то лучше, лучше, вот и она, не изучив мировую науку военных, очень древних, как они в трудные времена, в осаждённых крепостях, окружённые врагами выживали в жестокой блокаде… – питались, не такой как сейчас, колбасой, непонятно чем нафаршированной, а держали хвост морковкой. Готовые охранять рубежи своего жилища. Поддерживали силу и боевое настроение,… изюмом и виноградным соком.

И, вот, однажды, приходим в её комнатку, к малявке, дочери, а она ест, смакует, причмокивает, последние янтарные изюминки, а остатки, кусочки батона по всему обеденному маленькому столику. Вот тебе бабушка и не Юрьев день.


С этой книгой читают
Автор книги Голобоков Николай Иванович ребёнок Великой Отечественной Войны. Художник, музыкант, писатель. Рассказы включают собственные воспоминания, чувства, переживания, а так же истории ветерана разведки. Один рассказ повествует историю беженцев из ДНР с трагедией их жизни, надежду на будущее, любовь, жизнь.
Продолжение серии сборников автобиографических рассказов автора о жизни, любви в ярких красках души художника.
Продолжение серии сборников автобиографических рассказов автора о жизни, любви в ярких красках души художника.
Забавные, яркие, весёлые и поучительные истории из жизни детей автора.
Шри Чайтанья Махапрабху проповедовал совершенную теистическую концепцию, данную в «Шримад-Бхагаватам». Он явил сущность этого великого священного писания Своей жизнью и Своим учением. Наивысшим достижением теизма «Шримад-Бхагаватам» определяет не сознание, не познание реальности при помощи разума и не учение о мироздании, но поиск любви, красоты и гармонии – того, что определяется санскритским термином «раса». Шри Чайтанья учил, что радость в наи
Божественные деяния Шри Нитьянанды Прабху, как они описаны в беседах с Его Божественной Милостью Шрилой Бхакти Сундаром Говиндой Дев-Госвами МахараджемК этой книге прилагаются оригинальные санскритские стихотворения, киртаны и молитвы, славящие Господа Нитьянанду.
Сборник бесед Шрилы Говинды Махараджа, посвященных различным аспектам преданного служения. В книге особенно подчеркивается необходимость безраздельного самопредания Богу, искреннего служения Гуру и вайшнавам, проповеди сознания Кришны.
Сборник бесед Шрилы Говинды Махараджа, посвященных различным аспектам преданного служения. В книге особенно подчеркивается необходимость безраздельного самопредания Богу, искреннего служения Гуру и вайшнавам, проповеди сознания Кришны.
Первый ядерный буксир выведен на орбиту, но ЦУП не может наладить с ним связь. На решение проблемы отправляют двух космонавтов на новом сверхтяжёлом носителе.
Детективы из 4 «А» могут всё и знают ответ на любой вопрос!Кто такой «гераневый похититель»? О чём «говорит» шерстинка на полу? Куда пропали сразу тридцать компьютерных мышек? Кто мог украсть вдохновение и откуда оно берётся? Почему исчезли два Серёжи? Откуда в школе взялся ниндзя?На свете столько вопросов! Но на каждый из них обязательно найдётся ответ. Потому что за дело берутся настоящие профессионалы из четвёртого класса…
Номинация на премию «Хьюго».Финалист премии Джеймса Типтри-младшего.Номинация на премию Британской ассоциации научной фантастики.Отец Эмилио Сандос, единственный выживший и вернувшийся на Землю участник первой межзвездной экспедиции на планету Ракхат, постепенно приходит в себя от пережитых испытаний. Общество иезуитов готовит вторую миссию на альфу Центавра, и ему нужна помощьСандоса в подготовке. Отца Эмилио ждут старые друзья и новые открытия.
Вторая часть нашумевшего путеводителя по психологическим синдромам!«Зоопарк в твоей голове» вошел в ТОП самых продаваемых книг в категории нон-фикшн по версии Forbes и занял призовое место в номинации «Книга года».Когда мы смотрим на свое окружение – друзей, начальство и членов семьи – то подчас задаемся вопросом: «Что с ними не так?» Мы чувствуем, что-то не так, но не можем понять конкретно – ЧТО? А все дело в том, что общаемся мы в этот момент