Я никак не мог уйти с этого нудного, второй час длящегося совещания. Раздражение, копившееся с самого утра, давало о себе знать нервным зудом. При любом движении правой руки я ощущал, как на боку, чуть выше ремня, рубашка неприятно тёрла тело.
Солнце уже заглядывало в окна переговорной. Становилось жарко.
«Какой дурак выставил такую высокую температуру на кондиционере, – всё сильнее закипая в прямом и переносном смысле подумал я. – Все всё равно весь день в пиджаках, зачем делать из офиса сауну? Есть же какие-то нормы санитарные, или как их там».
Кожа на боку горела.
В переговорную, наконец, вошла Монахова, и мы все встали, приветствуя её. Какой можно вообразить женщину с такой фамилией? Замкнутой, неприметной, робкой? А если эта женщина – владелец и директор крупнейшей аудиторско-консалтинговой компании? Старая, суровая, несгибаемая? Это гораздо ближе к истинному положению вещей. Она была властна, умна и совершенно непривлекательна.
Её строгое, исчёрканное морщинами лицо, немного смягчилось, губы тронула улыбка. Она кивнула и прошла на своё место во главе стола. Появление Анастасии Павловны означало переход совещания в финальную стадию. Присутствующие сели, машинально проверив верхние пуговицы пиджаков. Приземляясь в кресло, я задел боком подлокотник и чуть не вскочил обратно от жжения. Доклад начальника юридического департамента я слушал вполуха, потому что мысленно стал перебирать события прошедших дней, пытаясь найти причину неприятных ощущений. Травм не было, ничем не обжигался, незнакомой пищи не ел. Аллергия это или опухоль, фурункул, ожог, царапина, родинка – всё не то. Примерно неделю назад ещё ничего не было. Я бы запомнил. Неделю назад мы с Викой завалились в загородный спа-отель и все выходные вылезали из кровати только чтобы поесть или понежиться на массаже. Массаж! Я чуть не подскочил на месте. На меня покосились.
Точно! Массажист был суровый, казалось, что мышцы отрывают от костей. Правда, потом тело было лёгким и пружинистым, и чувство – будто летишь, а не идёшь. Наверняка он мне что-то повредил, может, ребро треснуло. Значит, заживёт. Я перестал концентрироваться на неприятных ощущениях и погрузился в работу.
Ещё около получаса на подведение итогов, стратегическая планёрка с топ-менеджментом, и, наконец-то, мы расходимся. Если честно, я люблю весь этот процесс. Он тешит моего внутреннего бюрократа, успокаивает перфекциониста и подбадривает трудоголика. Если удаётся удерживать темп и следовать плану совещания, то я получаю колоссальное удовлетворение. Выявлены и исправлены недоработки и ошибки, предотвращены катастрофы. Лентяи получили ускорение, работяги – похвалу.
Однако сегодня два часа совещания были для меня пыткой. По окончании мне всё-таки пришлось зайти в туалет, задрать рубашку и попытаться осмотреть место зуда. Чуть ниже рёбер, на боку, ровно там, где локоть касается тела, обнаружилась припухлость. На ощупь плотная, не так чтобы уж очень твёрдая. Я поклялся себе сходить на УЗИ.
Вечером перед сном я ещё раз осмотрел беспокоящий меня бок, и мне показалось, что опухоль увеличилась в размерах. Теперь у меня было ощущение, будто под кожей лежит яйцо. Даже формой оно было на него похоже: с одной стороны округлость имела больший объём, чем с другой. Немного поколебавшись: пугаться ли сейчас или дождаться вердикта врача, я всё же решил лечь спать, а начать паниковать уже утром.
Во сне я воевал с огромной осой, которая всё тянулась ко мне жалом, а я героически отмахивался мечом, как средневековый рыцарь. В какой-то момент, уже перед пробуждением, я увидел, что это не жало, а гигантский яйцеклад, который она хочет засунуть мне под кожу и отложить там свои яйца. И ещё я почему-то знал, что оса – это моя девушка Вика.
В клинике, где у меня была страховка, и куда я не появлялся уже много лет, любезный женский голос сообщил, что на сегодня к хирургу есть окошко на семнадцать, а также предложили понедельник в одиннадцать. Я взял паузу, потому что понедельник есть понедельник. Уехать с драгоценной своей работы, чтобы заняться здоровьем? Это не ко мне. Сегодня же была вечеринка в честь дня рождения племянницы, в загородном доме моей сестры.
Желания выезжать на природу у меня никакого не было. Я вдруг понял, что не хочу встречаться с насекомыми, боюсь встретить ос, пчёл и даже комаров. Мысль об их хоботках вызвала тошноту. Я бросился к унитазу. Меня вырвало. Да что же это такое! Если это нарыв, была бы температура. У меня просто паранойя. Я взял себя в руки, собрался и поехал отмечать детский день рождения.
Сестра расстаралась на славу. Лужайка перед домом была украшена. Куча детей, визжа, носились по ней за аниматором в костюме человека-паука. Было немного непонятно: то ли это игра такая, то ли он спасается бегством от оравы вопящих дикарей. Я вошёл в дом. Взрослых было больше, чем детей, но эти хоть не бегали с воплями, а чинно перемещались по террасе и гостиной, нарочито оживлённо общались друг с другом, нацепив дежурные улыбки, и в целом производили впечатление статистов в фильме про высшее общество.
– О, вот и Борис пришёл! – сестра в элегантном простом платье, которое, за версту было видно, стоило немалых денег, двигалась мне навстречу.
– Привет. Я вот с подарком, куда поставить?
– Боже, что это такое? Не говори мне, что ты снова купил ей бальное платье! Сделаешь из неё принцессу-недотрогу, и так уже на кривой козе не подъедешь!
– Да, конечно, это моя вина, – как мог, съехидничал я. – Только я тут её балую, а вы держите на хлебе и воде.
Сестра пропустила всё это мимо ушей, с удовольствием рассматривая подарок сквозь окошко в коробке. Мы с ней близнецы и знаем друг друга буквально всю свою жизнь.
– Иди к мужчинам, они там на террасе с коньячком и сигарами, с дамами тут не задерживайся, дамы у нас все глубоко замужние.
Это была вечная тема: мои бесчисленные любовные подвиги, существующие и придуманные.
Она аккуратно поставила коробку с платьем на самое видное место среди чужих подарков и уже было повернулась уходить, но остановилась и, поймав мой взгляд, тихо спросила:
– У тебя всё в порядке? Что-то не так.
Это была наша кодовая фраза. С детства мы так выражали беспокойство, смутную тревогу, волнение и страх. Отвечать полагалось не «всё норм», а со всем вниманием и заботой. Мы друг друга поддерживали.
Я выдержал её взгляд:
– Да ничего страшного, ерунда какая-то выскочила, надеюсь, не спидифилис.
– У врача был?
– Нет ещё, но записался на понедельник, не волнуйся, – не моргнув глазом солгал я.
В этот момент её позвали. Уходя, она ещё раз обернулась на меня, и было видно, что её тревога не рассеялась. Но я уже воспрял духом. Действительно, что я так дёргаюсь, схожу к врачу на неделе, не такая уж и большая эта штука. Перед выходом из дома я заклеил её самым гигантским пластырем, который нашёл, и теперь почти не чувствовал зуда.
