Автор, редактор, корректор, автор идей для иллюстрирования обложки и первичных наработок на основе нейросети Игорь Вешний
Художник, ретушер, дизайнер обложки Ксения Яшина
© Игорь Вешний, 2023
ISBN 978-5-0060-8338-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«…Да с той старинною, да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня»
(Константин Подревский – «Дорогой
длинною»)
Мы друг друга лунными ночами
Донимать пытались тет-а тет.
Понимали, что он не случаен,
Наш, на эти игры, паритет.
Ночами лунными, мечтами юными
Момент искали, и друг к другу —
шасть!
Играли мыслями, не в меру чудными —
Что каждой ночью можно совершать!
Интерес взаимный мы растили,
И в ночную страсть хотели влезть.
Но никак у нас не выходило
Засинхронить этот интерес.
Ночь нас утешать уже не смеет.
Сколько раз пыталась она, сколь?
Я ж – играть, как надо не умею!
Да и ты без пальцев моих – ноль!
Ночами лунными, мечтами юными
Момент искали, и друг к другу —
шасть!
Играли мыслями, не в меру чудными —
Что каждой ночью можно совершать.
«Приснилось мне, что я чугунным стал.
Мне двигаться мешает пьедестал…»
(Ярослав Смеляков – «Памятник»)
Как африканских стран абориген —
Я выгляжу, к тому ж – стал офиген!
Зуб золотой покрылся чугуном.
Теперь он – по тарифу «эконом».
Зеваки на меня – раскрыли рты,
А мой – прикручен, словно на болты.
Желудок – как чугунный котелок!
Но чем ему питаться – невдомек.
Чтоб лицезреть чугунный слог стиха,
Чугунных век поднять не в силах я!
Все члены чугунеют, без конца,
И нет на мне теперь уже лица.
В башке скрежещут замыслов куски,
Стуча в мои чугунные мозги.
Им чудится: бомжи пришли вдвоем,
Меня мечтают сдать на металлом…
Но Игорь Вешний вдруг мне подсказал:
«Зачем полез на черный пьедестал?
Гордыню славы – позабудь навек!
Тогда в тебе проснется человек».
«Товарищ впервые оставил седло»
(Михаил Светлов – «Гренада»)
Товарищ оседлую жизнь проводил.
С седлом он и ездил, и спал, и ходил.
И так продолжалось всё множество лет:
В седле он обедал и бегал в клозет.
Ему я сказал: «Ты, седлу, хоть назло,
Скажи – как оно к тебе так приросло?
Быть может, ты сразу родился с седлом?
И зад твой повсюду вкушает облом?»
И грустно товарищ мне правду раздал:
«Я прежде бойцом был, и горя не знал!
Язык батарей изучал, на ходу,
От пуль уводил, без оглядки, балду!
Но зад мой однажды приметил поэт
И склеил с седлом его аж на сто лет! —
Чтоб с этим, противно скрипящим
седлом
Я пел, как устроим буржуям облом!»
А ты, как я слышал, ведь тоже поэт?
Ты ж можешь исправить неправду
и бред!
Попробуй меня от седла отодрать,
Чтоб мог на рубон я – ходить, как вся
рать!»
Ему я ответил: «Дружище, боец!
Слог хилых поэтов – еще не конец!
Ты пой, как тебя в те бои занесло!
А я сдам в музей для поэтов – седло!»
«Мы мчались, мечтая постичь поскорей
Грамматику боя, язык батарей.
Восход поднимался и падал опять.
И лошадь устала степями скакать»
(Михаил Светлов – «Гренада»)
…И лошадь вопила: «Товарищ поэт!
Зачем ты из слов натворил винегрет?
Зачем ты поэзии сделал урон,
И мне на хребет посадил эскадрон?
Товарищи, лошади! Это же – жуть!
Наш автор напутал сильней, чем чуть-
чуть —
Где множество нас, где – одна голова,
И как – в нас абсурдные кинуть
слова!..»
«Если у вас нету дома,
Пожары ему не страшны»
(Александр Аронов – «Если у вас нету тети»)
Если у вас не все дома,
Родной вы для многих, в доску!
Вы же почти здоровы,
Даже и философски.
Если же вы не гений —
Оно никому не страшно!
Забудете съесть пельмени,
Мы их не сожрем отважно.
Окрестность пыхтит глазами,
Поджечь хочет вашу – цветь!
Мыслите сами, кисните сами:
Подпеть, или не подпеть?
Если макушка с плешью,
То это вполне неплохо!
На ней не попляшет леший,
С нее разбегутся блохи!
Если вы, всё ж, не шкипер,
В сутолоке урбанизмов,
Значит любимых гриппов,
Не разыскать вам близко!
Если ж ваш почерк – маркий,
Им не полощите в сите
Виршей, себе в подарки,
Да их и не пишите!
Ну, а решитесь всё же,
Впрыгнуть в стихи, к обеду,
Помните: путь этот сложен,
И слова «нету» – нет там!
Окрестность пыхтит глазами,
Чтоб не ошибались впредь!
Мыслите сами, кисните сами:
Подпеть, или не подпеть?..
«…Однажды ночью на привале
Он песню веселую пел,
Но пулей вражеской, сраженный,
Допеть до конца не успел»
(«Гимн пионеров» – вольный
перевод с немецкого Михаила Светлова)
Однажды ночью на привале,
Когда наш отряд задремал,
И даже барабан кимарил,
Вдруг кто-то покой обломал!
Запел наш юный барабанщик,
И барабан загрохотал!
Вмиг вздрогнул каждый из спящих,
Проснулась коварная даль!
Отряд сразу был обнаружен.
Враги окружили всех нас!
Схватить не успели мы ружья,
Как кровь полилась, словно квас!
Гадали, во тьму уползая,
Стремясь уберечь часть голов —
Зачем, о последствиях зная,
Заслал его к нам тот Светлов?
«Ночь стоит у взорванного моста,
Конница запуталась во мгле.
Парень, презирающий удобства,
Умирает на сырой земле».
(Михаил Светлов – без названия)
Ночь дрожит у взорванного моста,
В размышлениях про терроризм.
Парень, презирающий удобства,
Не любил сортиров, ванн и клизм.
Слушал тот парнишка, без симпатий,
Как кишки разучивали тост.
А когда рвануло где-то сзади,
Разлетелся капитальный мост.
Конница запуталась в понятиях:
– Где же мост? Где парень? И где —
мгла?
Мстить решила, конский топот тратя,
Тем, кто бьет в мосты из-за угла!
В русском языке – легко и просто!
Тут один критерий – красота!
Можешь презирать комфорт у моста,
А не хочешь, можешь – у моста.
Ночь не хочет преклонять колени
Над героем тех времен и мод.
Ведь у парня был учитель – Ленин,
Презиравший у других – комфорт.
Мост, бесспорно, сделан был
по ГОСТу,
И не рухнул бы, как самострой,
Если бы у парня не был босс тот
Дискомфортов всех супергерой.
А мораль в стихах – про
самочерствость!
И не принимай ее, как еж!
Выбирай себе клозет с удобством,
А не то соседей всех зальешь!
«Над Доном угрюмым идем эскадроном…
Корнет Оболенский, седлайте коня!»
(Михаил Звездинский – «Поручик Голицин»)
Над Доном брели по угрюмому небу,
Шел наш эскадрон на коленках в войну.
Нет – чтобы идти по земле, ну хоть где бы!
Нет – чтобы привстать хоть на ногу одну!
Как лошади, шли мы, все на четвереньках,
И не понимали – зачем же вот так?
Протяжно скрипели от боли коленки!
Скрипели, что тут – не война, а бардак!
А седла на спинах – сверкали до блеска!
И кони, без седел, настырно плелись.
За ними следил наш корнет Оболенский —
Без всадников чтобы – вдруг не разбрелись.
Скрипели мы: – Кто же послал нас на это?
Ведь рядом же верные кони храпят!»
Коленки не знали, что есть ведь поэты,
Которыми неба простор перемят!
И уши поэта в торчок повскакали!
Его осенило, что выйдет накал,
Когда даст команду – чтоб землю искали!
Чтоб хоть Оболенский коня подседлал!..
