Посвящается "любимому" заводу, который автор до сих пор видит в страшных снах.
Веселая, добрая история. Без драм и страданий.
По всем канонам современных любовных романов властные боссы должны иметь: торс, костюм известного бренда и банковский счет без лимита. На работу они ездят исключительно для выноса мозга героине первые полкниги.
Собственно, это правда. Все начальники обожают ковыряться своими перьевыми ручками в наших серых извилинах, но только без всеми любимой романтики.
— Кирилл! Немедленно принеси мне бумагу для принтера из отдела бюджетирования!
Да. Вот точно, как мой босс. Будто для того, чтобы напечатать свои договора надо обязательно взять пачку бумаги из кабинета пятью этажами ниже при неработающем лифте.
— Марина Марьяновна, упаковка рядом с вашим сейфом. Слева, — отвечаю я и отхлебываю кофе, замерев в ожидании. Сейчас обязательно психанет, потому что найти жалкую пачку «Снегурочки» — проблема мирового уровня.
И точно. Не прошло двух минут, вновь раздался крик:
— Кирилл! Нет здесь никакой бумаги, вот сам ее найди!
Вы не поверите, но не найду. Хотя она там точно лежала. Заверяю своими тремя бестселлерами, один из которых даже в конкурсе победил — стерва забросила пачку подальше, дабы меня лишний раз погонять по этажам. Забава у нее такая, работу мне подкидывать. Особенно когда скучно. Поэтому поднимаюсь со своего неудобного кресла, бодрым шагом топаю к двери с табличкой: «Стерлядь Марина Марьяновна. Заместитель генерального директора по экономике и финансам».
Всего минута на размышления, а затем тихий поворот ручки. На лице невозмутимость, перед глазами просторный солнечный кабинет с видом на крышу соседнего здания. Птички поют, а гадкая брюнетка за столом злорадно улыбается.
Стерлядь, как есть Стерлядь.
— И где же? — начальница приподнимает идеальные брови и поджимает губы. Возрастом Марина Марьяновна не старше меня. Зато понтов столько, что мою самооценку сейчас в космос унесет на раздражении. Но я — секретарь, одно из лиц компании. Мужик, в конце концов. Не положено сильному полу о слабом плохо думать. Даже если иногда хочется или убить, или…
Я все еще спокоен аки сфинкс в Египте. Стою, никого не трогаю и плечом косяк подпираю, оглядывая стройную фигуру в костюмчике. Стерлядь задрала голову, чтобы со своих ста пятидесяти пяти сантиметров выглядеть визуально выше.
Не выйдет, родилась с гномьим ростом, болтаться тебе вечно в районе пупка.
— А вы не знаете, где лево, Марина Марьяновна?
Паровоз пыхтит тише, чем разъярённая начальница, авторитет которой безбожно пал.
— Это вам, мужикам, ясно, где это «лево». Наверное, туда часто заглядываешь!
Зачем так кричать? Можно спокойно, ласково. Мы не идиоты. С первого раза понимаем простой человеческой речью, а не криком бешеной кошки в период полового спаривания. Я полагаю, какой-то мужик Марине в свое время насолил. Ненавидит она нас.
Ох, удружил ты мне, Самойлов. Чтоб у тебя все авторские серии провалились, безбожник. Лучше уж ЛитРПГ писать да боевые академии с драконами-властелинами, чем с этой истеричной драконихой в одном офисе пыхтеть еще восемь месяцев с девяти до шести согласно договору.
— Мне кажется, я вижу пачку Снегурочки под вашим столом.
Стерлядь выдохнула, прямо сдулась на глазах. Снова красивая, холеная бизнес-леди. Голубыми глазами захлопала — ни дать ни взять святая наивность. Я думал, сама наклонится, даст собой полюбоваться. Куда там. Никто мне не позволит посмотреть на нижние девяносто молодой начальницы и определить их натуральность на глаз. А ведь женщину утверждают, будто в салонах Москвы накачала, а мужчины — богатый хахаль все оплатил.
Проверять лично не стану, мне кровь из носа нужно доработать. Я обещал. Да и деньги терять не хочется.
Марина взглядом указала под стол и ждет. Прямо над головой Стерлядь улыбается наш президент страны, рядом висят грамоты и плакат с изображением предприятия. Вон трубы торчат, дым идет и название: «Металл-Литье». Большими красными буквами.
— Ливанский, надеешься, что тебе с плаката коробку «Снегурочки» выдадут?
Ой, кто у нас заговорил. Шутница уровень дешевого шоу «Камеди Вумен». Петросян завидует, лысину пеплом посыпает.
Я просто закатываю глаза, оставляя Марьяновну без ответа. Отвечать на глупости — себя не уважать. Так что я просто обхожу огромное директорское кресло, в котором жить можно, и встаю в любимую позу дачников, наклоняясь за бумагой. Пальцы почти коснулись упаковки, лежащей поверх коробки, как я неожиданно замер. В голове миллион идей и мыслей формируются в образы для будущей истории.
Чужие руки ладони ползут по мне, тщательно ощупывая. Моя суровая леди ищет оружие или наркотики.
— Марина Марьяновна, у меня нет опасных веществ. За таким в ближайшую подворотню за гаражами, — в собственном голосе слышу хрипотцу. Видимо, кондиционером продуло. По коже бегают мурашки от прикосновения горячих женских пальцев. В кабинете прохладно, а мне жарко. Впрочем, ничего удивительного — все, как по сюжету. Только на месте бедной задерганной секретарши — я.
— Так на всякий случай. Вдруг бомбу принес. Или бутылку в кармане спрятал.
На такое заявление остается лишь хмыкнуть, а еще лучше поменять местоположение в пространстве. Я в главной роли, Стерлядь на столе и вместе мы решаем важные вопросы по теме производственного процесса. Можно касаться любой точки на теле, стоит лишь поцеловать, слыша короткий вздох. Это игра, где правила меняются в зависимости от локации и обстоятельств.
Творческая личность, писатель, временный секретарь с привилегиями по одну сторону ринга. На другой — суровая леди-босс. Происходящее завораживает, все случается быстро — весело, интересно, захватывающе. Марина умудряется превратить любой процесс в удовольствие или каторгу, но сейчас веду я. Никакой пощады.
— Кир…
Обожаю стоны не меньше, чем тихий шепот с придыханием. Особенно когда я слышу собственное имя. Каждый кайфует от разных фетишей — у меня вот такой. Пара движений, шорох одежды, прикосновение непослушных пальцев к бляшке ремня в попытке заставить действовать быстрее.
Марина Стерлядь — любительница командовать во всем. Но у нее ничего не получается, поскольку властелин в нашей постели только один. Я сжимаю крепко запястья и развожу руки в стороны, дабы не мешала мне действовать.
Никаких запретов, Марина и я. Губами чувствую бьющуюся жилку на шее. Так и хочется впиться зубами, растерзать, а затем ворваться в желанное тело, двигаясь беспрестанно…
— Ты, Ливанский, умер?
Надменным тоном Марина опускает меня с эротических небес на грешную землю реальности. Что за Стерлядь такая, нехорошая. Только я в фантазиях разогнался, заменил в воображении мелкую брюнетку на блондинку с длинными ногами — реальность ударила по лицу со всего маха.
