Дурацкий дневник
День на десятый месяца Солнца в год 561 от Страшных времён.
Я ничего не могу вспомнить. Кто я и откуда.
Когда я сосредотачиваюсь на своих воспоминаниях, у меня начинает болеть голова. Но я не сдаюсь. Я делаю попытки уйти в тишину снова и снова. Я записываю всё, что происходит со мной в это время, всё, что всплывает в моей памяти.
Я помню, как кто-то склоняется надо мной. Я не вижу его лица. Я пытаюсь сосредоточиться на этом существе, но не могу. Боль в голове прогоняет от меня воспоминания, выкидывая меня в реальность.
***
– А ну иди сюда, паршивка! – крикнула бабушка Ри́тва, хватая меня за ухо. – Ты куда это собралась в таком виде?
– Я просто хотела сбегать в лес, – ответила я, едва сдерживая слёзы.
– Она просто в лес сбегать собралась. А учиться кто будет? И сколько раз я тебе говорила, что нужно вовремя мазаться соком красной медуницы? Сколько раз мне нужно повторять тебе, что в таком виде на люди ходить нельзя? Ответь?
– Много, – я насупилась.
– Нечего дуться, иди ванну из сока принимать быстро. Сегодня дети из наших селений на урок ко мне придут. А тут ты вся такая из себя, – бабушка повела меня в ванную, не отпуская ухо.
– Да, я такая вся из себя. Я вся белая. Я такой родилась! Зачем мне мазаться? – я вырвалась из цепких пальцев бабушки, потирая покрасневшее ухо.
– О тебе настоящей до поры до времени никому знать не нужно, – серьёзным тоном произнесла бабушка и посмотрела на меня. – Поверь мне, А́йна. – сказала она уже более спокойно, ласково улыбнувшись мне.
– Но почему? Ты мне так ни разу не ответила, – я заплакала.
– Большинство ответов на эти вопросы в твоём прошлом, Айна. Поэтому ты ведёшь дневник. Поэтому ты пытаешься всё вспомнить. А на остальные я тебе отвечу, когда ты будешь к этому готова. Но не сегодня, внученька. Не сегодня.
Бабушка Ритва подошла ко мне, прижала к себе крепко и стала гладить по голове. Я обняла её. Ухо горело, но меня рвала на части другая боль. Она засела где-то глубоко внутри меня. Я попыталась остановить слёзы, но не смогла.
– Но у меня ничего не получается, как бы я ни старалась, бабулька. Ничего. Вот ты говоришь, что во мне большая сила есть. А я даже огонь сотворить не могу. Остальные дети это делают с лёгкостью. Может, ты ошибаешься во мне? – я посмотрела на неё глазами полными слёз. – Может, ошибаешься?
– Не говори мне ерунды. Ты когда в лесу от дикой собаки убегала, то смогла её сбить с ног взмахом руки. Она отлетела от тебя метров на пять. Мне потом долго пришлось её лечить. Или тот случай я придумала? – бабушка Ритва внимательно посмотрела на меня.
– Так это у меня получилось от испуга, бабулька, – я вздохнула, вытирая слёзы.
– Может, и от испуга, но ведь это была твоя сила. Она в тебе так глубоко спрятана, что я уже несколько лет её из тебя достать не могу. Ты словно огораживаешься от всего мира. А я хочу, чтобы ты ему открылась, – улыбнулась мне бабушка. – Пойдём, родная, ванну принимать. Скоро к нам придут.
– А зачем ты вообще её лечила? Дикую собаку? Она была злой, – я взяла бабушку за руку и пошла рядом с ней.
– Но ведь это ты была виновата, что она на тебя напала. Ты должна научиться быть в гармонии с лесом. Чувствовать мир вокруг себя. Ощущать биение жизни во всех её проявлениях. Учиться слушать окружающий мир и себя саму. А что до дикой собаки, так ты ей охоту в тот раз испортила. И если бы я её тогда не вылечила, то погибло бы ещё шесть маленьких щенят. Получается, что в тот день ты бы отняла семь жизней у матушки природы понапрасну. Поэтому тебе нужно учиться, а не по лесу шастать, распугивая всех вокруг себя.
Я уселась в ванну из душистых ягод красной медуницы и стала втирать их сок в кожу. Потом я сушилась на солнце, и лишь спустя час смогла вымыться под проточной водой и одеться. Сок этих ягод делал мою кожу красной, почти такой же, как и у бабушки. Но через пять-шесть дней приходилось повторять эту процедуру. Дольше окрашивание не держалось. И я завидовала детям, которые имели красный цвет кожи. Им не нужно было ничего для этого делать.
Моя бабушка Ритва была великой шаманкой всего нашего народа уже долгие годы. Она никогда не рассказывала мне о своём детстве и не говорила, сколько ей лет. Но я точно знаю, что она родилась до Страшных времён и была свидетелем тех событий. В случае необходимости именно она возглавляла совет главных шаманов нашей земли. Её присутствие иногда срочно требовалось на разных континентах. Я путешествовала вместе с ней. Бабушка была высокой и стройной, годы нисколько не сказались на её фигуре. Ей очень шла одежда моего народа. Вышитая рубашка с разрезами по бокам подчёркивала её фигуру. Она всегда носила удобные штаны, потому что была прекрасным воином и учила этому искусству наш народ. Её волосы были тёмно-коричневого цвета, отблёскивая на солнце красным золотом. На красивом овальном лице её миндалевидные глаза золотого цвета всегда светились добротой для всех нас.
Наш народ был очень мудрым и владел силой тонких энергий природы. Мы умели летать между звёзд на большие расстояния. Но на моей памяти никогда этого не делали. Мы жили на четвёртой от солнца планете. Наши мастера создавали потрясающие машины, которыми мы пользовались в обычной жизни. Они все работали за счёт сил самой матушки природы. Поэтому у нас не было механических приборов, как у иноземцев с других планет. Наши шаманы и воины могли перемещаться между континентами без летающих повозок. Такой переход мы называли «шагать в темноту». При этом человек исчезал из одной точки земли и появлялся в другой. А вот шагнуть в неизвестное место было под силу только очень сильным шаманам. Поговаривают, что моя бабушка таким образом могла перемещаться с одной планеты на другую. Для тех, кто не умел шагать в темноту, у нашего народа были специальные повозки, на которых шаманы перевозили людей и грузы в нужное им место.
Когда я вышла из душа, то бабушка стала заплетать мне косу. Мои волосы не поддавались ни одной краске. Как бы бабушка долго не мудрила с травами, но ни одна из них не меняла мой натуральный белый цвет на другой. Поэтому она вплетала мне в косу крашеные нити ветвистой низкоголовки. Её цветы выпускали красивые побеги, которые бабушка расчёсывала до тонких ниточек. Они были очень прочные, походили на волосы и хорошо окрашивались в коричнево-красный оттенок. Моя коса всегда вызывала зависть детей. Все думали, что бабушка вплетала в меня неизвестные светло-золотистые нити, которые переливались как солнечные блики на снегу. А всё было прямо наоборот.
