Изогнутые крючковатые ветви старого дерева разбивали серое, затянутое облаками небо на сотни кусочков. Я опустила глаза вниз и поежилась – свежий ветер проник под блузку, усиливая тревожное предчувствие.
– Бесс, может не надо?.. – слабо возразила я, но сестра уверенными шагами продолжала мерить перекресток, на котором сегодня ночью, в канун дня Всех Святых, я должна была совершить ритуал, помогающий изобличить моего теперь уже бывшего парня Крейка, пропавшего накануне отпуска в неизвестном направлении два месяца назад. С Бесс мы жили и были воспитаны в пансионе с самых юных лет, тетка была нашим опекуном, но навещали мы её только во время каникул. Отпроситься на незапланированный отпуск удалось с большим трудом, благо, что сестра умело строила глазки заведующему по воспитательной работе в колледже изящных искусств, где мы учились.
– Надо, – взгляд Бесс выражал сочувствие и завидную уверенность. Деловито отсчитав шаги, рыжеволосая фурия остановилась. – Здесь! – изящный пальчик ловко опустился вниз в противоположной от дерева части перекрестка, ровно напротив заброшенного деревянного особняка в два этажа. – В конце концов, как еще мы узнаем, куда делся этот проходимец?
– Ну конечно, никак иначе как с помощью тыквы, – закатила глаза я. Бесс всегда отличалась интересом к потустороннему, но когда приближался Хэллоуин крышу ей сносило окончательно. Для меня поездка в деревню к тетке Хапгейд была лишь способом отвлечься от грустных переживаний, но Бесс уверовала, что правильно проведенный ритуал с говорящей тыквой поможет прояснить происходящее.
– Мне надоело видеть твою зареванную физиономию, – сверкнула глазами сестра. – И потом, это не займет много времени и не потребует от тебя никаких усилий. Всего лишь напряги слух… ну, что первое услышишь, то и будет ответом.
– Ты правда думаешь, что оболочка от тыквы начнет говорить? – хмыкнула я и нахмурилась. – А что если мне в самом деле станет страшно ночью одной стоять на перекрестке? Что если ко мне прилетят злы-ы-ые при-и-и-зраки?! – я исказила голос на загробный и скрюченными пальцами потянулась к сестре.
– Возьмешь колокольчик, Агни, – отмахнулась та. Спорить с Бесс в таких вопросах было бесполезно. Она искренне уверовала, что мелодичный перезвон способен отпугнуть всякую нечисть. – В Хэллоуин откроется портал между мирами, это давно всем известно, – рассыпая семена тимьяна прямо на дорогу для очищения пространства, сестрица завела привычную историю, которую я слышала каждый год с раннего детства. – Огонь – это тонкая субстанция, гораздо более чувствительная к миру энергий, чем твердые предметы. Помещенный внутрь головы Джека, он на время оживит её, привлекая дух для разговора. Тут ты его…
Я усмехнулась и хотела было сказать колкость, но внезапно мое внимание привлекло что-то за спиной Бесс. Взгляд скользнул к заброшенному дому. Мы называли его Зеркальным, потому что по поверью, в нем хранилось зеркало, в котором можно было увидеть другие миры. Впрочем, проверить это никто не решался, уж больно неприветливым выглядело здание в уютной и ухоженной деревеньке, населенной преимущественно пенсионерами. В окне старого особняка сверкнуло. Решив, что это отблеск качающейся на ветру ставни, я хотела отвернуться, но на крыльце показался силуэт. Молодой мужчина, впрочем, сад вокруг дома был таким заросшим, что его фигура почти полностью скрылась за золотистым кустарником. Кажется, человек смотрел в нашу сторону, так что я сдержанно улыбнулась и приветливо махнула рукой.
– Бесс… – попыталась я привлечь внимание сестры, но та слишком увлеклась рассказом. – Бесс, кто живет в старом доме? Я видела кого-то…
– Фонарь – связующее звено между мирами… Ты о чем? – сестра резко обернулась, порыв ветра поднял оранжевые листья и словно огоньки пламени они зажгли пространство вокруг на фоне мрачного свинцового неба. – Думаю, даже тетка не вспомнит, что кто-то жил в Зеркальном Особняке. Тебе показалось, – махнула она рукой. – Мешочек соли в кармане это исправит.
* мешок с солью используется для защиты от сущностей с низкой вибрацией
***
Ближе к полуночи, когда немногочисленные гуляния в честь Хэллоуина стихли, а малонаселенный Хашлэнд погрузился в сон, мы выскользнули из дома, убедив всех, что отправились спать. Тетка жила в вымирающей английской деревне, очарование которой создавалось старинными каменными домишками в георгианском стиле, почти не тронутыми за несколько веков, с неизменными печными трубами и маленькими уютными окошками, окруженные ухоженными бархатными лужайками, зелеными заборами и древними изогнутыми деревьями. Я любила бывать в этом уголке спокойствия, где привычная цивилизованная жизнь начинала казаться ненужным наваждением. Сегодня благодаря Джесс ощущение растворения в прошлых эпохах дополнилось будоражащим чувством таинственности происходящего.
– Дальше ты сама, – Бесс внезапно остановилась на полпути к заветному перекрестку. – Пойду проверю, не заподозрила ли чего тетка, уж больно хитро на нас смотрела.
– Кажется, дождь будет, – замялась я, вглядываясь в плотную, почти ощутимую непроглядную тьму вокруг нас. Небо затянуло покрывалом облаков, через которое не мог пробраться свет ни одной звезды. И лишь блики огня из фонарика Джека, заботливо и кривовато вырезанного нами днем, подсвечивали пыльную дорогу.
– Быстро закончишь и успеешь вернуться. Агни, не трусь. Ритуал безопасный и проверенный, это тебе не мертвецов оживлять, – хлопнула меня по плечу сестрица. – А то я поверю, что ты получаешь удовольствие от страданий по Крейку. И не забудь бросить яблоко.
С этими словами Бесс резво засеменила обратно, оставив меня на дороге покрываться мурашками то ли от страха, то ли от холода. Да, конечно, карман мне оттягивало надрезанное яблоко, кожуру которого я должна была бросить через плечо, чтобы приснился суженый. Дорогая сестрица обо всем позаботилась, но с собой подобную ерунду почему-то делать не стала!
***
Я вздохнула, еще раз осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что никто не станет свидетелем моего позора, и медленно потопала к перекрестку, бережно придерживая Джека. Он скалился мне в ответ дрожащим пламенем свечи, будто бы действительно был живым. И если сначала мои шаги отличались чрезмерной осторожностью, то по мере того, как перекресток приближался, внутри завертелось окрыляющее предчувствие и даже толика азарта, так что в конце пути я почти бежала, стараясь не оступиться в темноте.
Дойдя до перекрестка я послушно встала на разбросанный сестрой тимьян и вгляделась в физиономию тыквы в моих руках. Рожица вышла как подобает слегка злой и ухмыляющейся (не зря мы целый час издевались над базарной тыквой с помощью перочинного ножа), а пляшущее пламя создавало иллюзию постоянного изменения этого выражения. От напряженного вглядывания в тыкву мне и в самом деле начало казаться, что она так и хочет поболтать со мной.
