Большой зал в поместье Владислава Мареша наполнялся все новыми и новыми гостями и гудел, как пчелиный рой. Нарядно одетые мужчины и женщины занимали свои места, переговаривались, где-то слышался смех и приветствия. Из-за обилия свежих цветов просторное помещение походило на оранжерею. Надо всем этим из искусно спрятанных под потолком динамиков тихо разливалась музыка Штрауса и Вивальди, добавляя моменту торжественности.
У входа в зал возле двойных распахнутых дверей стоял сам хозяин дома. Одетый в парадный костюм, сияющий кольцами, запонками и белозубой улыбкой, он излучал радушие. Владислав здоровался и говорил пару фраз всем, кто шел мимо него. Некоторые останавливались, чтобы коротко поговорить с ним и прямо смотрели мужчине в глаза, но основная масса гостей почтительно кланялась и не решалась долго задерживать разговорами главу рода.
Один из секретарей подвел и представил ему пару смертных, мужчину и женщину в годах. Мужчина крепко пожал Владиславу руку, женщина много говорила и смеялась от волнения. Вампир покинул свой пост и лично проводил пару к их местам в первом ряду. Убедившись, что они устроились, он быстро оставил их и вернулся ко входу в зал.
Спустя некоторое время все заняли свои места, и двери в помещение притворили. Перед собравшимися в центре большой цветочной арки появилась женщина, которой предстояло произнести торжественную речь и скрепить брак молодой пары. Зазвучал свадебный марш, двери вновь распахнулись, и на входе показались жених и невеста. Под вздохи и восторженный шепот они прошли по ковровой дорожке и встали под аркой. Алекс был бледен. Заплаканное лицо его невесты надежно скрывала фата.
Кристине не во что было переодеться, и это обстоятельство причиняло ей неудобство. Днем в Майами в это время года держалась высокая температура. И хотя на вилле, где она и братья Мареш нашли убежище, работали кондиционеры, ей все же не хватало ее чемодана с вещами, оставшегося где-то на улицах города в расстрелянной и разбитой машине Алекса. К тому же на ее одежде сохранились следы крови Германа, оставленные им всего несколько часов назад.
Предоставленная сама себе, Кристина закрылась в ванной, разделась и под краном застирала в холодной воде свои блузку и шорты. Бурые пятна отошли, и одежда снова обрела некриминальный вид. Девушка отжала ее как следует и надела прямо так, сырую, решив, что как-нибудь переживет это неудобство.
В гостиной на первом этаже тягостным сном спал Алекс. Он отдал свою кровь старшему брату и теперь от бессилия провалился в забытье. На бледный лоб, покрытый испариной, спадала пара черных прядей, придавая всему лицу особое страдальческое выражение. Иногда молодой бессмертный стонал во сне, отчего сердце Кристины сжималось. Она считала минуты до приезда обещанного курьера.
Старший из всех обитателей виллы, Владислав Мареш, держался невозмутимо. Он то говорил по телефону с кем-то в дальнем конце дома, то работал за ноутбуком. По нему совершенно было не разобрать, волнуется ли он о своих сыновьях хоть сколько-нибудь или нет. Он пугал Кристину своей кажущейся беспристрастностью, и она старалась не попадаться ему на глаза, тихо обходя дом.
В одной из комнат девушка отважилась подойти к панорамному окну, чтобы посмотреть на океан. Она старалась не щуриться, но солнце больше обычного жгло ей глаза, и все же открывающийся вид стоил того. Подсохшие шорты уже почти не липли к ногам. Внезапно Кристина вздрогнула, услышав звонок, донесшийся откуда-то из недр дома. Спустя немного времени ее обострившийся слух уловил тихие шаги и голоса. Приехал долгожданный курьер. Она поспешила на звук.
Первое, что она заметила, вернувшись в гостиную: Алекс уже не спал. Он посмотрел на вошедшую девушку потухшим взглядом и слабо улыбнулся, затем с трудом сел. Гостиная соединялась с прихожей по принципу единого пространства, и, обернувшись, молодой бессмертный мог наблюдать, как в другом конце огромного зала курьер передает Владиславу пару серебристых кейсов. Кристина тоже видела это, и у нее в области желудка появилось странное тянущее чувство, отдалено похожее на голод, но также и отличающееся от него. Курьер протянул хозяину дома и еще что-то, какой-то пакет. Влад обернулся и неожиданно жестом позвал к себе стоящую вдалеке девушку. Она подошла, и ей бросилось в глаза то, что курьер не поднимал лица и не смотрел на нее прямо, так же как он не смотрел и на главу рода. Владислав улыбнулся и обратился к девушке:
– Отличные новости, дорогая. У вас снова есть одежда, – он протянул ей пакет. – Чемодан нашли на месте аварии. В него, к сожалению, попало несколько пуль, и не все вещи уцелели, но кое-что все же не пострадало.
Кристина тихо сказала «спасибо» и уже хотела идти обратно, но увидела, как в гостиной Алекс пытается встать с дивана. Ноги слабо держали его, парня качало. Девушка посмотрела на главу рода.
– Если вы не против, я могла бы… – она не знала, как сказать, и просто указала взглядом на один из кейсов, где по ее мнению было ничто иное, как пакеты с донорской кровью.
– Да, милая, конечно. Вы очень любезны.
Вампир протянул ей один из чемоданов. Кристина взяла его и быстрым шагом направилась к Александру.
– Лучше сядь. Ты неважно выглядишь.
Она говорила тихо. Курьер докладывал о чем-то Марешу-старшему и не уходил.
– Я в порядке, – отозвался Алекс, но все-таки сел обратно на диван.
Кристина поставила кейс перед ними на журнальный столик и опустилась рядом. Она попробовала его открыть, но крышка не поддавалась – возле ручки был кодовый замок.
– Дай-ка я.
Алекс так быстро набрал нужную комбинацию, что девушка и понять ничего не успела. Верхняя часть кейса отошла, и серебристый футляр обнажил свое жутковатое нутро. Темные, почти черные пакетики бугрились толстой пленкой с напечатанным поверх текстом. Кристина ощутила одновременно приступ дурноты и непреодолимую тягу потрогать один из них. Эмоции Алекса оказались более однозначными: его взгляд сфокусировался и стал пристальным, а лицо еще больше заострилось.
– Отвернись, – негромко сказал он и взял один из пакетов.
От темно-красного кулька отходила пара каких-то заглушек и трубочек. Алекс резким движением вырвал их и поднес пакет к губам. Казалось, он даже не глотал, а просто вливал внутрь себя содержимое. Высосав первый пакет целиком, он потянулся за следующим, затем еще за одним. Лицо вампира приобретало более живой оттенок и точно светилось изнутри от облегчения и наслаждения. Девушка отвернулась, потому что в происходящем ей виделось что-то интимное, что-то, на что неприлично смотреть так, как смотрела она.
