Вообще-то я не очень смешлива. Если хороший анекдот или фильм – то да, смеюсь с удовольствием. Но чтобы без причины? Просто в тот день мне приснился замечательный сон. Сон сразу забылся, как это у снов принято, а настроение осталось, и очень кстати, поскольку я собиралась к Валере, своему бой-френду, точнее, теперь уже жениху: на прошлой неделе мы наконец договорились официально расписаться. За те два года, что он морочил мне голову, я успела привыкнуть к его фанаберии, прижимистости, игорной зависимости и любви к юному телу, хотя он клялся, что любит меня всю, с потрохами. Там тоже наверняка хватает дерьма, но как говорится, своё не пахнет, поэтому я считаю себя красивой, умной и доброй. Понимаю, что определения плохо сочетаются, но я, правда, девушка клёвая, а уж в качестве жены Валеры – просто находка.
И чего к нему прилипла? Сначала влюбилась. Ну, дура, малолетка, что ещё прибавить? Первый поцелуй и первый мужчина. В школе я, конечно, тискалась с ребятами, но это не считается, хотя кино их всему научило, да и я не так уж невинна в мыслях, хотя на деле чиста была, как ангел. Однако устоять перед взрослым мужиком с деньгами, коттеджем и на крутом «джипе» не смогла. От него пахло французским одеколоном, цветы дарил охапками и смотрел на меня, словно облизывал мороженое. Так я к нему и переехала вместе с аттестатом о завершении среднего образования.
Папа не возражал. У него молодая жена и трое детей, моих сводных сестриц. Везёт же человеку на женщин, одна мама его не оценила и сбежала с каким-то якутом, оставив меня в залог. Странный вкус: неужели можно любить человека, который ест сырую рыбу? Бабушка про свою дочь говорила: «Лёгкая, как птаха: снесла яичко, встряхнула пёрышками и полетела». Яичко – это я. Большое спасибо. Папа преподнёс яичко бабушке, больше некому – шестерым в двухкомнатке стало тесновато.
В один прекрасный день, мама перестала писать, словно сгинула, во всяком случае, из нашей жизни точно. В розыск папа не подавал – ему-то зачем? Да и я отвыкла: когда мама ушла, мне щёлкнуло всего три годика. Недавно бабуля умерла, движимость и недвижимость отошли моей тёте с мужем, которые жили на Дальнем Востоке и до икоты обрадовались шальным московским деньгам. Юрист сказал, что если бы имелось свидетельство о смерти мамы, то я вместо неё вступила бы в бабушкино наследство на равных. Но мама, скорее всего, жива, только позабыла выкупить залог. Ну, и ладно, пусть живёт. Пришлось вернуться к отцу. Не то, чтобы меня плохо встретили – естественно, кому нужен лишний рот и тело, лежащее ночью в кухне на полу, но я чувствовала себя там чужой, возможно поэтому так быстро уступила Валере.
Его московская квартира – где-то в новостройке на улице с негородским названием 13-й Огородный проезд – оказалась просторной, заставленной дорогой техникой, но слабо обжитой и служила как бы временным пунктом пребывания для любовниц, пока в ней не поселилась я. Мачеха меня хорошо выдрессировала как бесплатную домработницу, поэтому я сходу начала готовить, стирать и пылесосить квартиру, а заодно и загородный дом, где предпочитал проводить время Валера, летом даже развела там цветник и маленький огородик, где росли петрушка и зелёный лучок. За городом мне нравилось, но ежедневно кататься оттуда в институт утомительно даже на машине, которую мне никто не предлагал, тем более на электричке. Да и расписания наши не совпадали и, по-моему, дружок уже жалел, что за взятку устроил меня на платное отделение.
Если честно, выбор Валерой какого-то управленческого факультета, где сложно научиться чему-либо путному, оставлял меня равнодушной. Я бы предпочла обустроить семейное гнёздышко, завести детей. Завести – очень даже правильное слово, поскольку дети заводятся неожиданно, как тараканы. Вот и я быстренько забеременела. Валера, как услышал, заорал:
– Мне нужна баба, а не супоросая свинья!
– Почему баба? – спросила я, опустив «свинью». – В неполных-то девятнадцать?
– Потому, что дура. Не понимаешь, дети – это ответственность. К ответственности я не готов.
Это в тридцать два года? Может, он вообще никогда не созреет? Однако честность – неплохое качество, подумала я и сделала аборт, в платной клинике, под наркозом. Ничего не почувствовала, кроме запоздалого предательства по отношению к человеку, которому не суждено родиться. Но послевкусие быстро прошло: Валера повёз меня в круиз по Средиземному морю и ещё две недели мы провели на Мальте, где мне не понравилась – ветрено, дорого и чопорно. Заказчик убийства денег не жалел, подарил кольцо с россыпью мелких бриллиантов и браслет из розовых кораллов, вправленных в золотые звёздочки, не думаю, что очень ценный, но такой очаровательный, что я его почти не снимаю. Когда Валера меня сильно допекает, смотрю на кораллы и сердце наполняется желанием прощать. Жизнь не бывает гладкой, как дорога для авторалли, это я успела понять, но в главном она прекрасна до изнеможения.
Возможно, Валера действительно меня любит, даже считает полноправным членом своей компании – я её терплю по статусу и за неимением другой. Мужики, с которыми он поддерживает отношения – сказать дружит не приходит в голову – не только не интеллигентны, но просто не образованы, говорят «звонит» и по инерции носят золотые цепи, мода на которые уже давно просквозила. Лишь немногие имеют собственное дело, чем заметно выделяются на общем фоне, но большинство непонятно где подвизается и из чего извлекает доходы, слишком жидкие, чтобы слыть богачами, но достаточные, чтобы пить коньяк, ничего не делая. Мой друг, когда-то окончивший престижный МАИ – альма-матер отечественных зубоскалов и олигархов, принадлежит к числу тех, кто не любит напрягаться. В гремящие девяностые ему достало смекалки что-то нахапать, но заниматься приращением капитала, заключать рискованные сделки и сутками торчать в офисе быстро надоело. Он вложил средства в бизнес приятеля и раз в квартал получает дивиденды. На это можно жить припеваючи, если б не страсть к игре на бирже.
Как всякому непрофессиональному игроку, Валере чаще не везёт, чем везёт, и мы порой сидим без копейки, выкручиваясь каждый по-своему. Он покупает несколько буханок ржаного хлеба и безвылазно торчит за городом, уминая зелёный лук с моего ландшафтного огородика и китайскую лапшу с запахом мяса. Я в Москве на дорогущей индукционной плите варю манную кашу на воде, пью кофе у подруг, а по воскресеньям хожу обедать к отцу, стойко вынося неприязненные взгляды мачехи. Вчера был как раз такой день, впрочем, его можно назвать суперудачным, поскольку папины отпрыски отдыхали в каком-то пансионате выходного дня, и я осталась переночевать в моей бывшей комнате, на моём старом диване, где и увидела дивный сон. Вчера сверх обеда я получила ужин, а сегодня завтрак, что тоже на дороге не валяется, когда Валера в проигрыше.
