ПРОЛОГ
Боги зимы и весны могли встретиться в подлунном мире только здесь – на том отрезке года, когда холодный сезон плавно сменяется теплым.
Ланеж не протестовал. Он знал, что это заведенный порядок вещей, а потому, устроив несколько прощальных вьюг, демонстрирующих его могущество, спокойно отходил в сторону, уступая место давнему врагу и приятелю, сейчас скачущему следом. Еще день-другой, максимум неделя – и придется возвращаться на север. По пути собирать снежные тучи, пристегивая их к седлу, снимать символы стыни с озер и рек, вытаскивать длинные льдистые иглы, воткнутые в горные вершины… Они снова осядут хищными голубоватыми зазубринами на его мече, кромка которого сейчас была идеально гладкой.
Зима пролетела быстро – как всегда. Ланеж успешно добрался до южных земель, задержался там, как положено, на три недели, а затем наконец сдал дежурство своему давнему приятелю Анихи.
Как всегда, весенний божок был нагл, невыносим и общителен. Его безмятежная – и чаще всего напускная – веселость раздражала, но это был один из немногих богов, который нормально общался с ним и не лез на рожон, прекрасно зная силу снега. Еще бы ему не знать – в тот единственный раз, когда они по молодости подрались из-за прекрасной Зари, Анихи пришлось несладко. Снег тогда шел до самого лета, посевов не было, какие были – все померзли, и разразился голод, а летом все началось сначала…
Тогда вмешался сам мир. Словно огромная рука отшвырнула богов друг от друга, вырвала мечи и смяла их. Обычно мир не идет на такие меры, но они были слишком молоды.
Иначе лежать бы Анихи и дальше в ледяной гробнице на крайнем Севере, ждать, пока снежный бог оттает…
Ланеж чуть заметно, самыми уголками губ, ухмыльнулся, крепче стиснув коленями бока Северного ветра. Им в спину дышал Южный, на котором ехал закадычный недруг. Но фора есть, а соревноваться бессмысленно. Торопиться тоже некуда.
Они были соперниками столько, сколько Ланеж себя помнил, иначе и быть не могло, но урок был усвоен - больше серьезными катаклизмами их шалости не оборачивались. Снежный бог границ дозволенного не нарушал, хотя изредка и позволял себе лишнее. С другой стороны, Анихи в маленьких радостях тоже себе не отказывал, и Ледяные чертоги заливало не раз и не два…
На неподвижном бледном лице снова мелькнула едва заметная усмешка, и бог, откинув на спину белоснежные волосы, тряхнул строгим мужским веером. Черным, по контрасту с его бело-голубым одеянием. С кромки сорвалась серебристая пыльца – чтобы вьюгой разлететься по окрестностям. А ведь стараниями Анихи почти все растаяло…
За спиной взревел теплый Южный ветер. Ох, кто-то недоволен…
Перед северным богом молниеносно соткался силуэт в светло-зеленых одеждах, крепко сжимавший коленями янтарного скакуна с длинной черной гривой, спускающейся ниже копыт. Юное, почти мальчишеское лицо Анихи недовольно сморщилось. Древние, глубокие, неестественно зеленые глаза, цветом походившие на мутные озера, берега которых поросли лесом, источали жаркий гнев.
- Ты опять за свое, снежный бог? – грозно осведомился он.
- Всего-то пошалил немного, - равнодушным тоном сообщил Ланеж. Он больше не улыбался – богу льдов и снега такие проявления эмоций, согласно всеобщему мнению, не свойственны. Хотя сейчас так и подмывало.
- Вот оно что… пошалил… - покивал бог весны. Выбросил руку, пытаясь пробить снежную тучу и направить вниз солнечные лучи, но Ланеж только бросил вверх короткий взгляд – и туча осталась на месте, словно прибитая гвоздями к небесной тверди.
Анихи гневно – и обескураженно – уставился на зимнего бога.
Если бы на бледном лице мелькнул хоть призрак усмешки – не миновать нового противостояния… Поэтому Ланеж сдержался.
- Хочешь драться – в Золотых чертогах, - бесстрастно сообщил снежный. – Там я буду к твоим услугам.
- Делать мне нечего, - проворчал весенний, смирившись. Хотя Ланеж не сомневался – обида нанесена и непременно будет возвращена, в кратчайшие сроки.
На губах Анихи появилась пренеприятная ухмылка, означавшая, что сейчас будет сказана гадость.
- Кстати о Чертогах… - вкрадчиво произнес он. – Представишь нам, наконец, своих подопечных?
Ланеж чуть заметно вздрогнул – но и только. Холодное, бледное лицо, которое с такой точностью копировали человеческие скульпторы для статуй в храмах, не изменило бесстрастного выражения, но глубоко в душе вспыхнула застарелая боль, на миг отразившаяся в глазах, белоснежные радужки которых были окружены тонкой черной нитью. Зрачок резко расширился.
Подло.
Ударил в самое уязвимое место.
У бога зимы наликаэ не было, и Анихи прекрасно об этом знал.
Кто захочет такого покровительства? Присутствие Ланежа гасило семейные очаги, сковывало льдом кормящие реки, укрывало съедобные травы и корни в лесах, а иногда и вымораживало посевы. И никому не было дела до того, что тот же снег потом питал землю, что только благодаря исправной службе зимнего бога, благодаря его ежегодному унижению перед всеобщим любимцем – богом весны – цикл жизни в мире продолжался...
Впрочем, Мир знал. И этого было достаточно. Мир был спокоен и удовлетворен, радуясь возвращению тепла так же, как до того радовался наступлению холодов. Мир был доволен, когда боги, действуя в согласии, поддерживали порядок. Этого должно быть достаточно.
- Может, попробуешь еще раз? Вдруг теперь тебе повезет? – подначил Анихи.
Издевка вновь попала в цель. Бесстрастное лицо Ланежа опять-таки не изменилось, но в неестественно светлых и колючих глазах пронеслась тень, и он чуть опустил голову, чтобы длинные белоснежные пряди скрыли их.
- Я не нуждаюсь в подопечных, - спокойно произнес снежный. – У меня хватает обязанностей и без них, ни к чему утруждать себя заботой о смертных.
Наликаэ выбирали себе все боги, это была одна из трех заповедей мира, законам которого они подчинялись беспрекословно, ибо мир создал их. В душе каждого жило желание найти в смертном человеке родственную частичку, взрастить ее и взлелеять, окружить незаметной, но ласковой заботой. Однако для создания такой связи одного желания бога было мало. Человек должен был показать себя достойным – и принять душой покровительство, принять божественную метку.
Это была третья заповедь.
Второй мир обязывал богов не делать земли смертных местом собственного противостояния, не вмешиваться в их жизни и не играть ими в своих целях, благородных или не очень.
Первой и главной он завещал порожденным им богам не менять существующего мироустройства, не идти против принципов, на которых зиждились жизнь и порядок во Вселенной.
Заповеди соблюдались безусловно.
Был лишь один случай отступления от них. Эту глупость совершил предшественник Ланежа, Сньор. Бог-отступник, возомнивший себя сильнее прочих, попытавшийся (и не так чтоб безуспешно) превратить мир в ледяную пустыню, был низвергнут в самые недра и расплавлен внутренним огнем земли. Гнев богов был страшен, казнь – ужасна. О судьбе Сньора помнили все, и желающих повторить его путь не было.
