Поместье
благородной семьи Холт ютилось на зеленых холмах западной части страны Фиалам.
Снаружи оно напоминало потрепанный временем крестьянский дом, внутри было
тесным, темным, невзрачным и душным. Здесь, в Эртвесте, мало кто из благородных
семейств заботился о красивом убранстве своих жилищ. Мужчины были жадными до
денег и служебного положения, женщины вынашивали и растили детей, сходя с ума в
тесноте и одиночестве, а дети взрослели взаперти.
Так
видела окружающий мир Роза Холт – старшая дочка благородного Ранди.
Любопытная
и растрепанная девочка, никогда не слышавшая и не видевшая других детей, кроме
сестер и братьев, часто думала о том, что происходит в низине холмов. Живут ли
там еще люди? В пять лет она узнала от отца и матери, что господина западного
края зовут листар Эртон, что он стар, строг и угрюм. В семь принялась донимать
расспросами измученную мать.
Миловидная
женщина посмотрела на дочь уставшим взглядом серых глаз, заправила за ухо прядь
каштановых волос и вздохнула:
-
Зачем тебе знать это, дочка? Вырастешь, пойдешь в гимнасий – вот и узнаешь.
-
Это то место, где учат детей? Да, мама?
-
Верно, - благородная Миа Холт слабо улыбнулась. – Хотя и не представляю, зачем
это нужно девочкам. Но твоему отцу виднее.
Ранди
подчинялся каждый член семьи – от мала до велика. Казалось, даже брат Ардан, лежавший в деревянной колыбели,
почтительно улыбался, когда отец подходил к нему. Привыкнув быть главным человеком
на службе, он не терпел неуважения и дома. Но кулаками или криками никого не
наказывал – хватало одного пронзительного, яростного, прожигающего насквозь
взгляда.
Когда
Розе исполнилось десять лет, она впервые почувствовала гордость и радость от
того, что не унаследовала от отца ни характер, ни внешность. Она ни с кем не
делилась этими грешными мыслями. Сестры, Лия и Селена, могли случайно сболтнуть
отцу или матери, а что за этим последует, девочка старалась не представлять.
Ранди
служил у листара. Каждый день он спускался с холма и уезжал в роскошной
колеснице в поместье старого Эртона, чтобы вечером вернуться и окриком
потребовать от жены ужин. Раз в неделю к Холтам приходил слуга и готовил еду на
несколько дней вперед, но подрос Ардан и запасы стали иссякать быстрее.
-
Нам очень повезло, дети, - любила повторять Миа, находясь в хорошем настроении,
когда сидела у горящего очага с шитьем в руках. – Многие другие западники пасут
овец или работают в рудниках. Они получают за это кусок хлеба и кувшин молока в
день. Великие Мириты выбрали листаров, а листары выбрали нас.
Роза
молча слушала ее и читала свитки с разными трактатами, склонившись с бумагой к
коптящим свечам. Здесь было место и философии, и истории, и религии
миританство. Узкие и аккуратные буквы складывались в слова, слова превращались
во фразы. Отец научил ее читать первой из детей, как самую старшую, и,
благодаря ему Роза знала о прошлом. О проклятых аранийских воинах, набегающих
на фиаламские земли. О Всевышнем и противнике его, Падшем, которые создали
разные части вселенной Акеман.
Листарами
называли избранников четырех божеств – Миритов, наделенных магической силой.
Выбрав достойных мужчин с Запада, Севера, Юга и Востока, божества поделились колдовством
не только с ними, но и с их верными слугами.
Благородные
западники умели находить в земле золотые жилы. Благородные северяне убивали врагов
без оружия. Благородные южане им в противовес умели оживлять умерших людей. И,
наконец, благородные восточники знали язык растений, животных и птиц.
Так
гласили трактаты на свитках. А Роза искренне не понимала, почему отец не может
отыскать золотую жилу и построить просторный, уютный, светлый дом.
Однажды
зимой она задала этот вопрос матери. Миа Холт отложила рубаху, которую вышивала
при свете очага и громко рассмеялась. Девочка даже опешила от материнской
реакции на простой вопрос.
-
Никогда не спрашивай об этом у отца, - сказала женщина, успокоившись. – Иначе
он прогневается и выставит нас из дома. Ты понимаешь меня?
-
Да, матушка.
С
того дня Роза держала свои мысли при себе.
Чтобы
попасть в школу, требовалось спуститься с холма и пешком брести мимо многолетних
дубов с густыми зелеными кронами летом. Утопать по щиколотку в снегу зимой.
Мочить ноги в красивых сандалиях весной. Идти по единственной сухой тропинке,
петляя между глубокими лужами с холодной грязной водой. Сестренки Розы семенили
следом за ней – приходилось идти не слишком медленно, но и не слишком быстро. А
любое опоздание учитель мог объявить неуважением к себе и ударить палкой.
Даже
листарским и благородным детям доставались легкие побои. Каково же приходилось
остальным?
Однажды,
в конце своей одиннадцатой весны, Роза по привычке шагала по узенькой тропе, и
ее взгляд случайно упал на зеленую равнину. Там дети примерно ее с сестрами
возраста пасли овец и коз. Чистенькие и спокойные, но слишком худые и одетые в
плохую потрепанную одежду. Чем они отличались от Холтов? Почему одним разрешено
получать образование, а другим велено пасти скот?
Спрашивать
об этом Роза не стала ни у отца, ни у матери, однако дерзнула задать вопрос
учителю на уроке словесности.
-
Странные мысли в вашей юной головке, - ответил тот – важный седовласый старик в
ослепительно белом хитоне. – Если бедные дети не станут пасти коз и овец, что
же станут есть богатые дети?
В
классе раздался громкий смех других учеников.
-
Молчать! – крикнул учитель, и для убедительности своих слов с силой ударил по
столу крепкой сучковатой палкой. – А вы, Роза, умеете удивить, - продолжил он
уже спокойнее и насмешливее. – Может, еще заявите, что пора отменить рабство?
Вот потеха будет…
Роза
Холт густо покраснела, опустила голову и не сказала больше ни единого слова.
Два
последующих года пролетели ровно и почти незаметно. Отец безуспешно пытался
выслужиться перед листаром, мать все также шила рубахи для сыновей, а сестренки
смеялись и дурачились. Они никогда не вели себя так же серьезно, как Роза.
Наступившее
девичество не изменило для Розы ничего.
Кроме
мировоззрения.
В
ее четырнадцатое лето мать потеряла рассудок. Отшвырнув в один из дней свое
шитье, Миа Холт принялась биться в безумном припадке, сея проклятия и крича, что
ненавидит всех детей, сгубивших ее молодость. Ненавидит мужа за его постоянное
отсутствие. Ненавидит эту жизнь. Она хлопала по каменному полу руками, разбивая
в кровь ладони, стучала ногами, громко смеялась и одновременно плакала. Все это
очень напугало сестер и брата Розы.
Сама
Роза стояла посреди комнаты, в оторопи наблюдая за странной сценой. Ее сердце
сжималось, а по лицу текли слезы. С глаз девушки словно спала завеса, и она
увидела, как и где жила все эти годы.
