Влас Дорошевич - бесплатно читать книги онлайн


«Приступая к лекции об одесском языке, этом восьмом чуде света, мы прежде всего должны определить, что такое язык.«Язык дан человеку, чтоб говорить глупости», – утверждают философы.Мы не знаем, как был создан одесский язык, но в нем вы найдете по кусочку любого языка. Это даже не язык, это винегрет из языка…»
«Господин с разъяренным лицом влетает в кабинет.– Вы господин редактор?Сидящий за столом мужчина молча наклоняет голову.– В вашей газете напечатана про меня гадость, клевета, гнусность. Вы смеете утверждать, будто я совершил мошенничество, когда я сделал только подлог!..»
«– Вы бываете за кулисами?!Человек, который бывает за кулисами!Десятки мужчин и сотни дам хотели бы быть на вашем месте…»
«Жалко, что умер старичок, кладбищенский дьякон, перехоронивший на Ваганьковском всех великих артистов.Каждый раз, как, хоронили славного артиста Малого театра, старичок-дьякон обращался к живым всегда с одной и той же остротой:– А, ведь, у нас, на Ваганьковском-то, труппа будет посильнее, чем у вас!..»
«Это было в Вероне.В маленьком городке, куда приезжают люди со всего мира, чтобы опустить свою визитную карточку в саркофаг Джульетты.Вы знаете, что итальянцу, может быть, иногда не на что пообедать, – но у него всегда найдется лира на театр и пять чентезимов на газету…»
«Никогда еще ни один из наших драматургов не удостаивался такого „приема“.– Дорогой наш! Пришли? Как мы рады! Куда бы вас посадить? А впрочем, садитесь, куда вам угодно. Все места свободные.Даже швейцары „Славянского базара“ были сконфужены за драматическую литературу…»
«В белом платье вышла вперед г-жа Федорова и, держа в слегка дрожащих руках адрес, прочла „проникновенным“ голосом, – в Малом театре умеют прочитать! – приветствие Малого театра А.П. Чехову.Приветствие теплое, как слезы умиления…»
«Сегодня Антону Павловичу „стукнуло“ бы 50 лет.Это был бы большой праздник для его старушки-матушки, для всей его семьи, праздник для его друзей.Читатели с еще большей нежностью вспомнили бы сегодня писателя, которого все любили…»
«Мунэ-Сюлли, когда мы вошли к нему, пересматривал кассовые книги, полные билетов, – и читал трагический монолог.Перед ним стояли его французский антрепренер, его русский антрепренер, его немецкий антрепренер, директор, вице-директор, инспектор, обер-инспектор, суб-инспектор, над-актер, под-актер и еще 666 старших и младших администраторов, и все просили:– Нельзя ли накинуть на каждый билетик по гривенничку в мою пользу?..»
«„Жизель“ – это балетная „Русалка“. Одна и та же история. Эту грустную сказку Теофиля Готье надо рассказать трогательно, изящно и красиво. Г-жа Коралли это сделала.Г-жа Коралли прекрасная драматическая актриса. Ее мимика „говорит“. Как танцовщица, это танцовщица удивительно красивых движений…»
«Последнее представление «Фауста», в бенефис Донского, – представляло для тех, кто любит глубоко и серьёзно талант Ф. И. Шаляпина, – особый интерес.С этим Мефистофелем Шаляпин едет великим постом в Милан…»
«Завтра в театре „Аквариум“ празднует свой 35-летний юбилей М.А. Дмитриев.– М.А. Дмитриев? Кто такой М.А. Дмитриев?– Дмитриев? Это – Шпоня!– А! Шпоня!…»
«– Так смотри же, принеси мне хороший подарок! – кричала О-Мати-Сан своему мужу Ки-Ку, который в первый раз отправлялся в город.– Принес мне подарок? – встретила она его вопросом, когда Ки-Ку вернулся…»
«Сын неба, – пусть его имя переживет вселенную! – император Ли-О-А стоял у окна своего фарфорового дворца. Он был молод и потому добр. Среди роскоши и блеска он не переставал думать о бедных и несчастных. Шел дождь. Лил ручьями. Плакало небо, лили за ним слезы деревья и цветы…»
«Богдыхан Дзинг-Ли-О, прозванный Хао-Ту-Ли-Чи-Сан-Хе-Нун, что значит Сама Справедливость, однажды, проснувшись, почувствовал себя не совсем здоровым. – Богдыхан болен!По дворцу пошли разговоры. Многие перестали кланяться первому министру. Придворный поэт написал приветственную оду преемнику…»
«Когда премудрый, славный, великий богдыхан Юн-Хо-Зан наследовал власть от отца своего, повелителя вселенной Хуар-Му-Сяна, и вступил на престол своих предков, – по обычаю нашей страны, к нему приблизился с 100 поклонами верховный церемониймейстер и поставил около трона корзину из простого тростника…»
«Богдыхан Дзин-Ла-О, да будет его память священна для всего мира, который только носит косы, – был мудрый и справедливый богдыхан.Однажды он призвал к себе своих приближенных и сказал им: – Я хотел бы знать имя величайшего злодея во всем Пекине, – чтоб наказав его примерно, устрашить злых и поощрить к добродетелям добрых…»
«Однажды Аллаху надоело быть Аллахом. Он покинул свой трон и чертоги, спустился на землю и сделался самым обыкновенным человеком. Купался в реке, спал на траве, собирал ягоды и питался ими.Засыпал вместе с жаворонками и просыпался, когда солнце щекотало ему ресницы…»
«Азраил, ангел смерти, летая над землей, коснулся своим крылом мудрого кади Османа.Судья умер, и бессмертная душа его предстала пред пророком. Это было у самого входа в рай.Из-за деревьев, покрытых, словно розовым снегом, цветами, доносился звон бубнов и пение божественных гурий, призывавшее к неземным наслаждениям…»
«Однажды Аллах спустился на землю, принял вид самого, самого простого человека, зашел в первую попавшуюся деревню и постучался в самый бедный дом, к Али.– Я устал, умираю с голода! – сказал Аллах с низким поклоном. – Впустите путника…»
«Это не колокольчики стад звенят в горах, – это звенит копытами по горной тропинке сухой, проворный, как коза, горбоносый конь Ибрагима Алача.Это не искры сыплются от кремней по дороге, – это вспыхивает на солнце золотая насечка на пистолетах, на кинжалах, на ятагане Ибрагима Алача…»
«Мы с беатенбергским пастором, вдвоем, сидели на Амисбюле и пили молоко.У нас, в горах, было еще светло, а в долинах уже наступил вечер. Интерлакен глубоко, внизу, мигал тысячами огоньков, – словно тысячи светляков собрались и держали совет. Розовая Юнгфрау мертвела и одевалась в белый глазет.Был тот час, когда душа человека расположена к размышлениям и мечте…»
«У султана Азиса была жена.Ее звали Зорайба, а потом стали звать первой красавицей в мире.От этого и произошли все несчастья.Вот что случилось, и вот как случилось все, что случилось…»
Влас Михайлович Дорошевич – современник Чехова, почти его ровесник. Сделал себе громкое имя как фельетонист в одесских газетах, а потом издатель Сытин, организовав газету «Русское слово», пригласил Дорошевича к себе.Зарисовки Дорошевича о каторге сравнивают не только с чеховскими, что вполне предсказуемо, но и с «Колымскими рассказами» Варлама Шаламова, разумеется, с той разницей, что автор изучал каторгу хоть и близко, но все-таки извне. Цель у