Действующие лица:
САРА
ГАБРИЭЛЬ
АСМОДЕЙ
Декорация:
Спальня ночью, Вокруг темнота.
(Ночь. Тикают часы. Свет зажигается в спальне, окруженной темнотой. Сара, ей больше двадцати, сидит на кровати, под откинутой защитной сеткой, в красивой, с кружевами, викторианской ночной рубашке).
САРА (обращаясь к кому-то, находящемуся в окружающей кровать темноте). Ты их убил? Иногда нужно ударить каждую несколько раз, я понимаю. И милосердие выказывать нельзя. Они воспринимают это как слабость.
ГАБРИЭЛЬ (выходит в свет, мужчина старше двадцати, в красном нижнем белье, кальсоны и футболка, пробковом шлеме, с саквояжем в одной руке и теннисной ракеткой в другой). Не нашел я ни одной летучей мыши.
САРА. Я видела летучих мышей.
ГАБРИЭЛЬ. Так теперь они улетели.
САРА. Они не улетели. Летучие мыши никогда не улетают. Они просто ждут своего шанса спикировать и выпить твою кровь. Я думаю, на душе у меня станет гораздо легче, если мы просто переберемся в другую комнату.
ГАБРИЭЛЬ. Больше комнат нет. Мы побывали во всех комнатах этого дома, и нигде я не обнаружил даже малейших следов пребывания летучих мышей в непосредственной близости от нас.
САРА. Но мне не нравится эта комната. Я не люблю зеркала. Девочкой, в доме моего отца в Бомбее, он служил там полковником, я спала в комнате с зеркалами на противоположных стенах. Это была какая-то оргия бесконечных отражений. Я смотрела в зеркала часами, пока моя мать, схватив за руку, не утаскивала меня из спальни и начинала яростно расчесывать мне волосы. Наверное, не сомневалась, что я безумна, но я просто не могла оторвать глаз от зеркал. Все время кого-то в них видела.
ГАБРИЭЛЬ. Себя, скорее всего.
САРА. Нет. Кого-то еще.
ГАБРИЭЛЬ. Да? Меня?
САРА. Габриэль, теперь, когда мы поженились, я чувствую, что должна тебе кое-что рассказать. Я знаю, в истории этого мира после таких слов хороших новостей ждать не приходится, но, тем не менее, я просто обязана поделиться этим с тобой. Между нами не должно быть секретов, потому что мы – две половинки, соединенные воедино, или которые скоро соединятся. Пожалуйста, положи свою теннисную ракетку и слушай внимательно.
ГАБРИЭЛЬ (протягивая ей теннисную ракетку). Не тревожься об этом, дорогая моя. Тем для меня ничего более важного, чем выслушать сокровенные секреты моей возлюбленной. Для меня это высшая форма человеческого экстаза.
САРА. Дело в том, что я уже выходила замуж.
(Пауза. ГАБРИЭЛЬ ставит саквояж на пол).
ГАБРИЭЛЬ. Не вижу в этом ничего ужасного.
САРА. Если на то пошло, не один раз.
(Вновь пауза. ГАБРИЭЛЬ снимает шлем, довольно меланхолично прикрывает им промежность).
ГАБРИЭЛЬ. Я это переживу, столь велика моя любовь к тебе. Просто в любви тебе не везло.
САРА. Это да. Шесть раз.
ГАБРИЭЛЬ (роняет шлем). Шесть раз?
САРА. Боюсь, что да.
ГАБРИЭЛЬ. Ты выходила замуж шесть раз?
САРА. Если только я не ошиблась в подсчетах, и я думаю, что нет. Моя гувернантка, мисс Плам, всегда говорила, что я удивительно сильна в математике, во всяком случае, для человека, который не с первого раза находит дорогу к садовой беседке.
ГАБРИЭЛЬ. Шесть, считая меня?
САРА. Нет, ты – седьмой.
ГАБРИЭЛЬ. Ох.
САРА. Судя по твоему молчанию, ты сейчас в упомянутом тобой экстазе.
ГАБРИЭЛЬ. Знаешь, Сара, я вижу, ты даром время не теряла. Я хочу сказать, тебе только двадцать пять.
САРА. Двадцать четыре. Но это не то, о чем ты думаешь.
ГАБРИЭЛЬ. Ты не знаешь, о чем я думаю.
САРА. Я знаю, что о чем бы ты ни думал, причина совсем в другом.
ГАБРИЭЛЬ. Я думаю, ты пользовалась большим успехом. И это понятно. Особенно в Бомбее.
САРА. Наверное, мне следовало сказать тебе раньше, но мне хотелось, чтобы ты был обо мне высокого мнения. Правда в том, что я исключительно добропорядочная молодая женщина, хотя и очень страстная, пусть мне иной раз и приходится подавлять свои желания. В общем, влюбившись, я выхожу замуж.
ГАБРИЭЛЬ. На этот раз, дорогая, я уверен, что ты наконец-то нашла себе достойную пару. (Шагнув к ней, наступает на шлем). Черт! (Поднимает его).
САРА. Габриэль, тебе предстоит умереть.
ГАБРИЭЛЬ. Как и любому смертному, сладкая моя. И это еще одна причина, по которой мы должны приложить все усилия, чтобы насладиться брачной ночью по максимуму. (Игриво надеваем шлем ей на голову). А теперь поцелуй нас и покажи нам свои трусики. (Наклоняется, чтобы поцеловать САРУ, но ее слова останавливают его, когда губы разделяет какой-то дюйм).
САРА. Тебе предстоит умереть этой ночью.
ГАБРИЭЛЬ. Но я прекрасно себя чувствую.
САРА. Поверь мне, по этой части опыт у меня есть.
ГАБРИЭЛЬ. Ты убиваешь своих мужей в брачную ночь? Это ты мне сейчас говоришь?
САРА. Нет. Я говорю тебе не это.
ГАБРИЭЛЬ. Что обнадеживает. Приятно узнать, что шесть твоих прежних мужей не умерли. Я полагаю, это обнадеживает. Или все-таки нет?
САРА. Нет-нет, они умерли. Но я их не убивала. Их убил Асмодей.
ГАБРИЭЛЬ. Асмодей?
САРА. Демон Асмодей.
ГАБРИЭЛЬ. Демон Асмодей убил шестерых твоих мужей?
САРА. Да. Задушил каждого в его брачную ночь. У Асмодея невероятно сильные руки.
ГАБРИЭЛЬ. То есть ты говоришь мне, что я женился на сумасшедшей?
САРА. Впервые я увидела его в зеркале, он смотрел на меня из длинного коридора отражений. Потом снова, взрослой, когда плавала обнаженной в Ганге.
ГАБРИЭЛЬ. Но именно так произошла наша встреча.
САРА. Неравнодушна я к плаванью обнаженной в кишащих крокодилами водах. Но, разумеется, любая вода опасна. Вода притягивает демонов. И однажды я увидела там его, в воде, лицо, которое смотрело на меня из лабиринта зеркал, два его красных глаза светились в темноте. Асмодей. Демон Асмодей. Мы… (Колеблется
