- Да снимайтесь же вы! – пыхтела и отдувалась от растрепавшихся волос я, усердно стягивая с мужчины штаны.
Штаны категорически не желали сниматься, а мужик напрочь отказывался участвовать в процессе. Когда рубашку с него сдирала, хоть постанывал немного, а теперь… Лежит, и не шелохнётся, как бревно!
А я и так, между прочем, умаялась, пока рубаху с него сняла, а теперь ещё и со штанами мучайся!
Привераю, конечно, слегка, с рубахой я быстро управилась. Там и снимать-то особо нечего было – дорвала да выкинула. Но штаны-то целые почти! Хоть бы ногой что ли дёрнул, в предсмертной агонии, глядишь и подсобил бы. Хотя нет, в предсмертной не надо… А может он уже того? Не шевелится же совсем!
Оставила в покое штаны, наклонилась поближе к лицу и тихонечко так прошептала:
- Эй, маг, а ты часом не того? Потому что если ты того, ты скажи, чтобы я не маялась тут с тобой. Прикопать я тебя и так могу, мне твоя одёжка ни к чему. Всё равно изодрался где-то весь, и в кровище изгваздался.
Маг, если и был уже того, то докладывать мне об этом не спешил. Пришлось самой определять, на ощупь. На ощупь он оказался живым, не то, чтобы прям живеньким, но сердечко ещё реденько трепыхалось.
Вздохнула горестно, жалея себя – дуру такую жалостливую, и продолжила выковыривать магический зад из узких и липких из-за пропитавшей их крови штанов.
А как замечательно день начинался! Сначала, ещё по утренней росе, кузнецова жена свежего молока и яиц принесла, в уплату за то, что корову её, травы кислой нажравшуюся, от падежа спасла. Потом ребятня с окраины прибегала, натащили мне ягод, просто так, из уважения. К обеду я сама сходила в центр, набрала свежих булочек, прихватила бутыль с холодным чаем, и отправилась на другой конец пригорода, там бор шикарный, с травками всякими полезными.
И вот возвращаюсь я домой, уже по вечерним сумеркам, уставшая, голодная, но довольная неплохим уловом травяных сборов, а у меня на пороге мужик мёртвый лежит! Вам бы такое понравилось? Вот и меня тоже не обрадовало! Это же теперь, вместо того, чтобы поесть и травками заняться, а потом и спать завалиться, мне его сейчас в лесок тащить, яму копать, а потом ещё и закапывать. Расстройство сплошное, в общем.
А как огонёк зажгла и присмотрелась, так вообще дурно стало. Мужик-то не просто мужиком оказался, а самым что ни наесть настоящим магом. А за мага меня и казнить могут! И ведь не докажешь, что сам он тут помер, без моего участия. Слишком уж давняя и очевидная вражда между нашими ковенами. Ни одна уважающая себя ведьма не упустит возможности прибить по-тихому какого-нибудь мага, избавиться от трупа и всех улик, а потом уже и перед своими похвастать.
Мне же хвастаться было не перед кем, меня из ковена попёрли. Вернее, деликатно намекнули, что не будет с меня толку, если не инициируюсь. Неинициированным ведьмам лицензию не выдают, а ведьма без лицензии и не ведьма вовсе, а так, знахарка.
Вот с такими невесёлыми думами я и попыталась отволочь так неудачно издохшего прямо на моём крылечке мага, чтобы приоткрыть дверь и протиснуться в домик. Нужно было переодеться. Не хотелось любимый плащ в кровище и земле извозюкать, когда этого хоронить буду. А маг возьми и застони! Тихонечко так, чуть слышно. Но я аж подпрыгнула от этого его стона. Живой! Ты гляди ка, живой!
Всё крылечко мне кровищей залил, на груди места живого нет, а он живой! Сильный, наверное, раз так за жизнь цепляется.
Подозвала огонёк поближе и наклонилась, чтобы разглядеть недобитка получше. А ничего так мужик… был бы, если бы не был магом, и не выглядел как покойничек. Губы совсем уже посинели, под глазами черно, и запах появился, тот самый, который обычному человеку не уловить и не признать. Мне же, как ведьме, пусть и неинициированной, этот запах был хорошо знаком. Смертью от мага нести уже начало!
И тут он опять застонал, болезненно скривил посиневшие, резко очерченные губы и зашёлся хрипом. На губах показалась кровавая пена. И… мне вдруг жалко его стало. Знаю, дура, нашла кого жалеть. Но как борется-то? Как за жизнь цепляется! До избушки моей вот дополз, на помощь видать надеялся, а хозяйки дома не оказалось.
Вздохнула, отшвырнула корзинку с травами, психанув, и принялась затаскивать мага в дом. И знаю же, что пожалею, ох как пожалею, а всё равно… жалко его.
Ну и вот, лежит теперь этот подранок на моей кровати, все простыни в крови, на груди я ему рану заговором стабилизировала, кровь остановила и, на бинты простенькое заклинание наложив, перемотала. А с бедром пока никак. И рана там не такая уж и серьёзная, но в ней гадость какая-то застряла, от которой магией тлена так разит, что тут любому дураку понятно – не вытащить, к утру как минимум без ноги останется, а то и вовсе до утра не дотянет. А мне и на крылечке-то дохлый маг ни к чему был, а в кровати и подавно. Хотя, он мне и живой-то тоже на дух не сдался, откровенно говоря. Но куда ж его такого слабого денешь? Вот подлатаю, оклемается немного, а там, гладишь, может и убью. Меня, за такой подвиг, обратно в ковен с распростёртыми объятиями примут. И лицензию без инициации может даже дадут.
Со штанами я таки справилась, правда тоже порезать пришлось. Но зато и рану на бедре вычистила, выудила из неё какой-то металлический обломок, быстренько в заговорённую воду его бросила и сверху семенами обессильца присыпала. Потом перебинтовала ногу, худо-бедно обтёрла мага от крови (всё же мужик, хоть и маг, неудобно как-то), заменила простыни, укрыла своего нежеланного пациента и поплелась спать на лавку. Полночи провозилась, сил уже не было даже на то, чтобы поесть.
***
Но поспать этой ночью мне так и не удалось. Сначала всё устроиться никак не могла, а потом у мага горячка началась. Пришлось вставать и опять тащиться спасать вражину. Помирать ему теперь было ну никак нельзя. Это ж его тогда обратно на улицу тащить придётся, потом закапывать и колдовать на пределе возможностей, чтобы скрыть.
Оно как, если маг не своей смертью погибает, то выброс силы происходит, по которому его тело потом близкие и находят. А смерть конкретно этого мага приведёт его страждущих отмщения родственничков прямиком к моему крылечку. А оно мне надо? Правильно, не надо! Вот и придётся выложиться по полной, чтобы след оборвать и не нашли его. А потом месяц восстанавливаться. А это дюже тяжело, да и боязно как-то после истощения слабой и беззащитной себя чувствовать.
Оказалось, я впопыхах пропустила ещё один осколок, у плеча, под ключицей. Доставать его пришлось из уже начавшей затягиваться моими стараниями раны.
Опять в крови вся извозилась, а когда кризис прошёл и горячка на спад пошла за окном уже занимался рассвет. Психанула и пошла отмываться. В доме как-то не решилась. Маг хоть и чуть живой, и вряд ли скоро очнётся, а всё равно неудобно как-то. Пришлось ополоснуться во дворе, за домиком, колодезной водой. А она, между прочим, ледяная! Взбодрилась, дальше некуда.
