Глава 1
Хелен Ковес Бальмануг шла по двору
академии, крепко прижав к груди стопку учебников. В другой руке сжимала пустую
подпаленную сумку из простой ткани, а не кожи, как были у других учеников. На
кожаную сумку, даже самую простую, без декоративной отделки и украшения
камнями, денег у нее не хватало. Теперь, когда она наконец-то добилась своего,
добила, можно сказать, ректора, чтобы он принял ее в студенты, опять ни на что
не хватало финансов. Ведь за ней не было богатой семьи, как за другими
студентами.
Хорошо, что питание да проживание в
академии было бесплатным для стипендиатов. Как и ученическая форма. Остаток ее
денег был потрачен на разные мелочи, что так нужны для учебы юной девушке,
пусть и привыкшей к тотальной экономии.
Теперь же надо покупать новую
ученическую сумку. Эту, мерзко хихикая, подпалили на расстоянии графиня Гилмот
и ее подпевала баронесса Ахсин. Вот знатные вроде эйры, учатся в королевской
академии, а поведение как у птушниц – так и ищут кого послабее, чтобы
потешить за их счет свой пакостный характер.
И на данный момент Хелен Ковес
Бальмануг была самой слабой в местной иерархии студентов Королевской академии
Осебрутажа. Не только из-за того, что была первокурсницей. Сколько из-за
бедности и при отсутствии хоть какой-нибудь родни, желающей при
необходимости защитить свою кровиночку, не говоря уже о богатой семье или
сильной на местной политической арене. Осебрутаж – это название королевства, в
котором теперь жила Хелен. Она же Дементьева Елена Михайловна в недавнем
прошлом.
Так уж случилось, что Елена, то есть
теперь Хелена была попаданкой. Или невольной иммигранткой в иной мир, причем
магический. Жила в своем техническом мире 21 века со всеми удобствами и комфортом,
не тужила, училась, как в один непрекрасный день очнулась болезненной в
какой-то таверне, откуда ее, толком не оправившуюся от стресса, быстро выставили
на улицу новые хозяева.
Причем стресс был у всех – и у
Елены, чья душа оказалась в новом, чужом для нее теле, и у местной Хелен, чье
тело переживало на тот момент немалый стресс от трагической гибели матери, да
видимо, всё-таки не пережило. Потому что иначе как Елена оказалась единственной
хозяйкой тела Хелены?
Хорошо хоть тело оказалось молодым –
Хелене было всего девятнадцать лет. Плохо, что на момент переселения не совсем
здоровым – очевидно, что кроме затяжного стресса у Хелен также были в наличии недоедание,
легкие хвори и многочисленные мозоли на натруженных руках. Как можно было
недоедать, работая в таверне, которая, кстати, принадлежала матери самой Хелен,
для Елены оставалось загадкой. Пока сердобольные кухонные тетки не проболтались
в своем трепе, мол, «бедная Хелен была такой нежной, такой не смирившийся
с новой безрадостной участью, что часто страдала упадком духа». То есть, в
переводе на современный лад, та девица чуть себе анорексию не заработала,
страдая депрессией, как поняла Елена.
Страдать «нежной» Хелене Ковес
Бальмануг было отчего. Рожденная в семье барона Бальмануг, она выросла в любви
матери и богатстве знатной семьи. Правда, по местным меркам семья Бальмануг
считалась не такой уж богатой, но они точно не голодали, ели с серебряной посуды
и имели обширный штат прислуги в своем родовом имении где-то на опушке Большого
леса. Лишь на взгляд самой Елены, которой почему-то досталась частичная память
Хелены, как и прочие ее знания, в том числе осебрутажского языка, «любовь»
матери тоже была под сомнением. То есть по меркам двадцать первого века для
истинной материнской любви как-то маловато видеть родного ребенка всего лишь
два раза в день в окружении нянек и официальным голосом желать ей «доброго
утра» и «темной ночи».
Зато маман не отказывала «любимому
чаду» в нарядах и, что странно, найме различных преподавателей. С другой
стороны, в Осебрутаже для знатных девиц было принято именно домашнее обучение,
девочек не сдавали в особые военные школы-интернаты, как мальчиков. Или в
школы-пансионы при монастырях, как практиковали знатные семьи победнее, кто не
мог позволить себе собственных приглашенных учителей. Но обычно девиц не
обучали углубленной географии, нескольким языкам и даже азам экономики, как
Хелен. Этикет, танцы, язык цветов и музыка – вот стандартные предметы для
девушек на домашнем обучении. Но матушка Хелен выписывала для дочки самых
разных учителей, даже как-то была эйра для уроков этикета из самой столицы,
которая недолго пробыла в их далеком от шумного общества поместье.
В целом большая часть жизни Хелен
была безоблачной и обещала быть дальше такой же размеренной и обеспеченной, тем
более девушка была единственным ребенком, значит, и наследницей семьи. Ей
родители даже предварительно какого-то жениха нашли – такого же родовитого и чопорного.
И текла бы жизнь молодой баронессы дальше по накатанным предками рельсам, да
только у семьи Бальмануг наступила черная… даже не полоса, а целый автобан.
Ужасные события разворачивались быстро и сплошным потоком, неслись на семью барона
как груженный камаз, лишившийся тормозов.
Этот кусок прошлого был полон темных
пятен в памяти Хелен, и Елена поняла лишь, что барон Бальмануг сотворил что-то
плохое – не то сильно проигрался кому не надо, не то встрял в какую-то опасную
аферу. Но в итоге три года назад семья лишилась не только имущества и земель,
но и титула. И барон Джес Грон
Бальмануг не придумал ничего лучше, как покончить жизнь самоубийством,
тем самым лишь еще больше ухудшив положение жены и дочери.
Но вдруг удивила Кристен Алис Бальмануг – вдова самоубийцы,
оставшаяся без титула и средств к существованию с юной дочерью на руках.
Похоронив мужа вне семейного склепа – такая почесть была недоступна самоубийцам
– она распродала драгоценности из того своего приданного, что смогла прихватить
из дома, откуда их быстренько выставляли родственнички мужа, получающие
"наследство" барона, и купила таверну у перекрестка дорог где-то на
другой окраине страны по пути в соседний Котрон.
Урожденная баронесса стала
трактирщицей! Стыд и позор! А ведь вроде бы куда дальше падать с высот знатный
эйров после разорения, разжалования и вопиющей выходки главы семейства.
Но Кристен, строгая мать Хелен, не
предавалась пустым печалям. Она наладила крепкий бизнес, как понимала
иномирянка Елена, даже каким-то образом умудрилась договориться с местным
рэкетом. То есть с бандитами, которых всегда полно на торговых трактах, а тем
более в пограничных лесах на окраине страны, куда не всегда доезжают с
проверками столичные стражники.
А вот Хелен новую жизнь восприняла
трагично. Она лишилась светлого обеспеченного будущего, родовитого жениха,
который сразу ушел в закат, как только семья Бальмануг столкнулась с
проблемами. Из дочери какого-никакого барона пала до статуса дочери
трактирщицы. И теперь, вместо подготовки к балу дебютанток в королевском дворце
помогала матери управлять заведением для простых смертных. Вместо выбора
роскошных нарядов и шитья платьев у портнихи – мозоли на руках. Бывшая младшая
баронесса научилась не только вести учетные книги забегаловки, но и чисть
овощи, растапливать огромную печь и даже изредка подменять подавальщиц в зале,
уворачиваясь от рук не всегда трезвых посетителей. Потому что на окраинных
землях непопулярного торгового тракта селений было мало, найти толковую – или
хоть какую-нибудь – женскую прислугу сложно. Вот и приходилось баронессам –
бывшим уже – порой самим браться и за тряпки, и за посуду, особенно поначалу,
пока вставали на ноги.
