1. Глава 1. Полина
– Помоги.
Я смотрю в его холодные глаза и вижу одну лишь тьму.
Тьму, которой однажды я сдалась по собственной воле, а теперь она пугает меня до дрожи в коленках.
– Помоги мне, – повторяю еще тише, но Кирилл, кажется, умеет читать по губам, потому что в следующую секунду на его лице расплывается болезненная для нас обоих ухмылка.
– Помочь? Тебе? С какой стати, маленькая эгоистка? – он выпускает сигаретный серый дым в мой приоткрытый рот, и я почти чувствую прикосновение его губ.
Почти, потому что в следующую секунду уже не мой Кирилл делает резкий шаг назад, словно не может стоять настолько рядом со мной. Словно я отравляю его одним своим видом. Моё дыхание – яд для него, и если бы Кирилл умел задерживать дыхание на десятки минут, он ни за что не стал бы делить со мной один воздух.
Воздух, континент, планету. Он бы с радостью зашвырнул меня в какую-нибудь черную дыру, чтобы больше никогда не видеть.
– Пожалуйста, Кир. Хотя бы выслушай. Мне нужна твоя помощь. Мне… – сглатываю тяжелый ком, как-то излишне по-детски тереблю подол своего платья. – Мне больше не к кому пойти.
Он смеется. Задирает голову к небу и обжигает меня искренним громким смехом, в то время как я обнимаю себя руками и уже жалею о своем решении пойти именно к этому мужчине.
– У тебя есть муж, Полина, иди к нему. Четыре года назад ты выбрала его, и, насколько мне известно, у вас все хорошо, – Кирилл осекается и подносит тлеющую сигарету к губам, а я ощущаю вспышку тепла в груди.
Улыбаюсь и ловлю Кирилла на его промашке.
– Ты следил за мной?
– Не льсти себе. У твоего мужа крупный бизнес, я просто изучаю конкурентов, – Кирилл нервничает. Это заметно по нахмуренным бровям и резкости в его движениях.
– У вас разные направления. В корне, Кир, – я наступаю, но он отшатывается от меня, как от переносчицы, по меньшей мере, смертельной болезни.
Это больно.
Мне больно.
Я хочу обнять Кирилла, прижаться к его сильному от тренировок телу и вдыхать бывший родным запах. Я хочу почувствовать спокойствие, а единственное место, где я за всю жизнь могла без страха закрыть глаза – его руки.
Четыре года назад у Кирилла были грубые широкие ладони с вечно стесанными костяшками, на которые мне так нравилось наматывать бинты во время его тренировок, а теперь передо мной не взрывной парень, готовый пересчитывать зубы каждому, кто не так посмотрит в его сторону, а мужчина с дорогими тяжелыми часами на запястье.
– А говорил, что никогда не станешь похож на сноба в деловом костюме. Я никогда не видела тебя в рубашке, Кир, – знаю, что это рискованно, но все равно подхожу к нему вплотную и поправляю узкий синий галстук. – Помню, как ты чуть ли не в лицо швырнул мне часы этой же фирмы, которые я подарила тебе на день рождения, а теперь по собственной воле носишь похожую модель.
Мне почему-то отчаянно хочется верить, что они хоть немного напоминают Кириллу обо мне. О той наивной девочке, которая подарила ему ключ от своей души, а потом вытолкнула его за порог и захлопнула двери своей личной тюрьмы.
Воспоминания остались за стальной надежной решеткой. Всего один раз в год я позволяю себе погрузиться в чистое светлое счастье, а потом вновь запираю его в клетку, откуда нет выхода.
– Что ты делаешь, Полина? – спрашивает так, будто готов наброситься на меня.
Разодрать горло и слушать, как из меня уходит жизнь.
Я заслужила. Заслужила его неприязнь и презрение, заслужила лед его глаз и поджатые от недовольства мужские губы, когда я не могу отнять пальцев от его галстука, потому что хотя бы так могу чувствовать Кира.
Заслужила свою аллею позора. Виселицу и личного палача в его лице – Кирилл видит меня предательницей, растоптавшей все, что было между нами четыре года назад.
Четыре года без него. Сорок восемь долгих месяцев, каждый из которых пропитан темной тяжестью разлуки с мужчиной, которого я когда-то любила всем сердцем.
Люблю. До сих пор.
– Я скучала по тебе, Кир. Я так сильно скучала… – у меня в глазах стоят слезы, и я так сильно впиваюсь ногтями в ладони, когда приходится оторвать их от мужского галстука, что пальцы покалывает неприятным ощущением выступившей крови.
– Я женат, Плакса, и у меня есть сын. Вот два человека, ради которых я живу. Тебя, Полина, уже давно нет в этом списке.
Его слова как хлесткая пощечина.
На моей щеке под слоем тонального крема отвратительный лиловый синяк, справа на ребрах еще не зажила трещина, а длинные рукава скрывают мелкую россыпь багровых отметин на коже, но даже при сложении всех этих случаев мне не было бы так больно.
Кириллу не нужны кулаки, он способен убить меня правдой.
– У меня тоже есть дочь. Ее зовут… – в этот момент я вспоминаю о моем маленьком лучике. О моей крохе с неземными глазами.
Такими светлыми и родными.
– Сука. Какая же ты сука, Полина, – мои волосы оказываются намотанными на кулак Кира, и он заставляет меня запрокинуть голову, потому что при нашей разнице в росте ему иначе никак не поймать мой взгляд. – Виктория. Громова Виктория Олеговна. Перед своим муженьком ты быстро раздвинула ноги, а, Плакса? Или тоже ломала комедию с невинностью?
– Кир… Кир, ты же знаешь, что был у меня первым. Я тебе не врала, – пытаюсь оправдаться, но он не слышит меня.
Только сильнее тянет волосы на затылке и размазывает подушечкой большого пальца по моей щеке алую помаду.
– Ты, Полин, обычная шлюха, которой повезло продать себя подороже. Я хотел подарить тебе весь этот гребаный мир, а ты просто вытерла об меня ноги, – шипит озлобленно, толкает меня к стене и перехватывает за шею, не позволяя ни на миллиметр сдвинуться.
– Нет… Нет, Кир, послушай…
– Не называй меня так. «Кир» я только для близких, ты потеряла это право.
– Хорошо, Кирилл, – глотаю обиду, упираюсь ладонями ему в грудь, потому что он своим жестоким напором не позволяет мне сделать вдох. – Отпусти. Отпусти, пожалуйста, ты делаешь мне больно.
– Ты еще не знаешь, Плакса, что такое по-настоящему больно, – Кирилл какое-то время продолжает продавливать меня взглядом, но после все же отступает. Стряхивает ладонь, словно его кожу запачкали прикосновения ко мне, а я едва могу выстоять под его режущим на мелкие части взглядом.
Кирилл ошибся.
Я знаю.
– Пожалуйста… – я готова на коленях умолять его. – Ты больше никогда не увидишь меня, Кирилл, только помоги.
– Мне плевать на тебя и твои проблемы, Плакса. У тебя есть мужик, вот пусть он и разбирается со всем этим дерьмом, что там у тебя ни случилось бы. Не лезь в мою жизнь, Полина. Пожалеешь, – бросает ядовито глухим хрипом напоследок и громко хлопает дверью, оставляя меня одну на крытой деревянной веранде, где только что хрусталь моей последней надежды превратился в пыль.
