Глава 1. Как украсть кинжал у царя вампиров.
Диана четко увидела профиль Осириса: его темную нахмурившуюся бровь, сосредоточенный взгляд, тонкий прямой нос, щеку, покрытую легкой щетиной, и губы, как всегда тронутые ироничной усмешкой. Он внимательно разглядывал зажатый в руке кинжал.
– Так ты говоришь, что с помощью него возможно убить царя Темных? – поинтересовался он у мужчины, сидящего напротив.
Кровь прилила к вискам Дианы, и сердце с силой забухало в груди. Она попыталась сконцентрироваться на собеседнике Осириса, – это был весьма привлекательный молодой мужчина (хотя молодость среди магических существ ни о чем не говорит, ему вполне могла быть не одна тысяча лет). Его густые, практически черные, волосы, были слегка взъерошены, словно он только что поднялся с постели, а такого же цвета глаза по-заговорщически блестели.
– Абсолютно верно! – ответил он и обнажил в улыбке белоснежные зубы. – В мире существует лишь два таких кинжала.
– Да-да, – протянул Осирис, – Один хранится у Люцифера.
Он провел подушечкой пальца по переливающемуся лезвию, и оно с легкостью рассекло кожу, но порез настолько быстро затянулся, что о ранении свидетельствовали лишь несколько капель крови, скатившиеся алыми рубинами на ладонь. Однако с каждой секундой они уменьшались и, наконец, исчезли вовсе. «Неужели кровь впиталась в кожу Осириса, словно чернила в промокашку?» – задалась вопросом Диана, и по коже пробежал холодок.
– Убей этого щенка, и проблема исчезнет, – сказал мужчина царю вампиров и откинулся на спинку стула.
Диане захотелось закричать от охватившего ее ужаса, наброситься на этих сильных и жестоких вампиров и разорвать их в клочья. Но, увы, она была лишь несуществующим среди них наблюдателем. Осирис молчал, его взгляд был холодным и непроницаемым. Кто знал, какие мысли могли роиться в голове у столь древнего существа.
– Шахет, где ты его нашел? – наконец спросил он.
Тот хмыкнул и запустил пальцы в свою патлатую голову. Диана заметила, что на его левой руке до самой шеи была набита татуировка. Правда, из-за кожаной куртки ей не удалось разобрать, что именно она изображала.
– Я отыскал тот самый грот, – проговорил Шахет и рассмеялся, словно обезумевший.
Осирис моментально оживился и отвлекся от созерцания кинжала. Его глаза будто загорелись диким пламенем.
– Ты шутишь, – выдохнул он.
– Нет и нет! – Шахет подскочил, сорвал с себя куртку и бросил ее прямо на мраморный пол. – Осирис, я сам сначала не поверил своим глазам. Сколько лет прошло, сколько лет! Сезрэль ведь полностью погребен под тоннами песка, – его голос потускнел, а в глазах больше не было счастья. – Гори он в огне, этот Сезрэль! – он подошел к столику, на котором стояло несколько графинов, что-то плеснул себе в фужер и залпом выпил. – Нет сомнений, это тот самый грот и тот самый кинжал.
Осирис вновь застыл, лишь его руки с силой сжимали подлокотники тронного кресла:
– Даже не знаю, хочу ли я увидеть давно затерянный грот в давно погребенном городе Сезрэле.
– Давай убьем этого сосунка, убьем их всех! – Шахет нервно расхаживал по залу.
– Нантэп! – крикнул царь вампиров.
Через несколько секунд перед ним предстал граф Стэтфор. Он слегка кивнул своему государю, а затем повернулся к Шахету:
– Брат! Какими ветрами тебя сюда занесло?
– Был повод, – усмехнувшись, ответил тот.
Затем поставил в очередной раз осушенный фужер на столик, и в несколько больших шагов оказался рядом с Нантэпом. Они заключили друг друга в крепкие объятия.
«Они братья? – размышляла Диана. – Значит ли это, что Шахет тоже сын Асмодея?» Она не могла найти никакой внешней схожести среди этих двух мужчин, пожалуй, кроме высокого роста и атлетического телосложения, которые, как она успела отметить, были присущи всем древним демонам и вампирам. Диана сразу же вспомнила слова Игоря: «Твоя проблема в том, что ты применяешь человеческие знания и законы в мире магии». А какие законы ей применять, если она воспитывалась среди людей?
Ее размышления прервал взмах руки Осириса, он подбросил кинжал вверх, тот взлетел до самых сводов дворца, чуть ли не вонзившись острием в изображенную на потолке деву, но, не долетев буквально пару миллиметров, несколько раз прокрутился в воздухе и устремился вниз. Его лезвие угрожающе поблескивало, и у Дианы перехватило дух. Осирис с ловкостью ухватился за рукоятку вернувшегося к нему кинжала и вновь принялся его созерцать.
– Это то, о чем я думаю? – спросил Нантэп, не веря своим глазам.
– Да, – ответил Осирис, и на его губах снова заиграла усмешка.
Некогда бывший граф Стэтфор взглянул на своего брата:
– Твоих рук дело?
Тот растянул на лице самодовольную улыбку и кивнул. Нантэп погрузился в раздумья:
– Наверно было очень странно вновь оказаться среди всех этих вещей, захороненных нами тысячи лет назад. Они безмолвно лежали в гроте, дожидаясь, когда их найдут.
– И продолжают ожидать. Я забрал только кинжал. Пойдемте вместе со мной и посмотрим на все когда-то укрытое нами. Один я не в силах справиться с охватывающими меня в этом месте эмоциями, – предложил Шахет.
– Могу себе представить, – задумчиво произнес Нантэп, затем подошел к столику и наполнил три фужера. – Так выпьем же за успех, друзья! – его голос прокатился по каменным сводам огромного зала и отозвался эхом, словно боевой клич.
Мужчины подняли бокалы вверх и звонко чокнулись.
– Что ж, давайте отправимся в грот, – сказал Осирис, когда все графины опустели.
– Пойдешь с кинжалом? – поинтересовался Нантэп.
Диана заметила, что Шахет и граф Стэтфор спокойно обращаются к царю на «ты», хотя при ней Нантэп никогда себе такого не позволял. Видимо, когда они оставались наедине, этикет не особо соблюдался. Было заметно, что троих мужчин связывают крепкие узы дружбы.
Осирис подошел к одной из населявших зал статуй, и вложил в ее протянутые руки кинжал. «Седрэт танат арадэс», – произнес он, и предмет исчез. Оставалось только гадать, стал ли кинжал невидимым или перенесся в какое-то другое место.
В следующее мгновение Диану будто вытолкнуло из видения. Она открыла глаза и обвела взглядом комнату, залитую лунным светом. С тех пор, как в ночь после коронации ее накрыла паника, по приказу Хозяина служанки больше не задвигали теневые шторы. Охваченная тревогой, Диана посмотрела на соседнюю подушку: Кирилл был рядом, он спокойно спал на животе. Она придвинулась ближе и обняла мужа, он даже не шелохнулся. Безотчетный страх сдавил тисками ее грудь, Диана прислушалась к его дыханию раньше, чем успела сформулировать в голове причину своего беспокойства. Убедившись, что Кирилл жив, она с облегчением откинулась на подушку и, чуть ли не плача, прошептала: «Господи, я знаю, что прошу о невозможном, но умоляю, убереги его!»
