Посвящается моему отцу.
Действующие лица:
БАРТ – кэтчер.
ЛЕВША – питчер.
Декорация:
Скамья в буллпене, зоне для разминки питчеров.
(БАРТ и ЛЕВША, два бейсболиста-ветерана, сидят на скамье в буллпене и наблюдают за игрой. Поле перед ними, зрительный зал и за ним. БАРТ – кэтчер, ЛЕВША – питчер).
БАРТ. Ты только на это посмотри.
ЛЕВША. Опять круговая.
БАРТ. Как он это делает?
ЛЕВША. Господи, сегодня Поттдорф не чувствует мяча, совершенно не чувствует. И какого черта Док оставляет это задрота на питчерской горке? Четыре гребаных круговых пробежки, а он все еще там.
БАРТ. Он хорошо контролирует игру.
ЛЕВША. Да, он хорошо контролирует игру, он великолепно контролирует игру, до только мяч летит прямиком на биту бэттера. Господи, да я подавал бы лучше, чем он, но я до сих пор сижу с ТОБОЙ в этом гребаном буллпене.
БАРТ. Может, тебя берегут для Мировых серий, Левша?
ЛЕВША. Господи, да я помру до того, как эта команда доберется до Мировых серий. К тому времени черви уже вдоволь мною полакомятся. Поттдорфа надо убирать к чертовой матери. И Грайм нам сегодня не так, чтобы помогает, никак не может поймать мяч в свою перчатку. Два сапога пара.
БАРТ. Может, им поменяться местами.
ЛЕВША. Они должны заменить этого сукиного сына. Четыре очка уже проигрываем. Дерьмо! Я тебе говорил.
БАРТ. Он теряет контроль.
ЛЕВША. Эй, Барт, Рекс злится на меня?
БАРТ. Нет.
ЛЕВША. Я думаю, Рекс зол на меня, Барт.
БАРТ. Рекс на тебя не злится.
ЛЕВША. Я думаю, злится, Барт. Он со мной не разговаривает.
БАРТ. Не потому, что злится на тебя, Левша. Просто он тебя не так, чтобы любит.
ЛЕВША. Нет, любить он меня любит, но злится. Я что-то такое сказал?
БАРТ. Нет.
ЛЕВША. Я что-то такое сделал?
БАРТ. Нет.
ЛЕВША. Из-за овечьих глаз, которые кто-то положил в его овсянку в Филадельфии? Потому что это не я, Барт. Клянусь.
БАРТ. Не в этом дело.
ЛЕВША. Тогда в чем, Барт?
БАРТ. Хлоя залетела.
ЛЕВША. Хлоя?
БАРТ. Она самая.
ЛЕВША. Забеременела?
БАРТ. На все сто.
ЛЕВША. Кто-то со стороны?
БАРТ. Похоже на то.
ЛЕВША. Это не я.
БАРТ. Что не ты?
ЛЕВША. Накачал Хлою не я.
БАРТ. Знаю.
ЛЕВША. Тогда почему он зол на меня?
БАРТ. Он зол на всех.
ЛЕВША. Да?
БАРТ. Будь уверен.
ЛЕВША. Он собирается, ты понимаешь, жениться на ней?
БАРТ. Не знаю.
ЛЕВША. Лучше бы ему на ней не жениться, Барт.
БАРТ. Я не знаю, Левша.
ЛЕВША. Он закончит, как старина Монти, будет стоять на второй базе, гадая, кто сейчас дома дрючит его жену, и отбитый мяч хрястнет его аккурат по яйцам.
БАРТ. Он опять подает.
ЛЕВША. От этого говнюка Поттдорфа ничего хорошего ждать не приходится. Снова нас подставит. Какого черта Док не меняет его?
БАРТ. Я не знаю.
ЛЕВША. Давай разомнемся, не возражаешь, Барт?
БАРТ. Он даст тебе знать, если захочет, чтобы ты разминался.
ЛЕВША. Ты не хочешь разогреть меня?
БАРТ. Особым желанием не горю.
ЛЕВША. Тогда для чего ты здесь?
БАРТ. Понятия не имею.
ЛЕВША. Почему ты не хочешь разогреть меня?
БАРТ. Колени болят.
ЛЕВША. У тебя всегда болят колени, Барт.
БАРТ. Об этом и речь.
ЛЕВША. Ты не думал, что это сигнал, и тебе пора найти другую работу? Чтобы не приходилось так часто сгибать колени? Скажем, изображать деревянного индейца?
БАРТ. Мои колени болят не до такой степени.
ЛЕВША. Тогда почему ты не хочешь разогреть меня?
БАРТ. Потому что всякий раз, когда я тебя разогреваю, ты бросаешь этот чертов синкер, мяч подпрыгивает и бьет мне аккурат по яйцам. Ты это делаешь всякий чертов раз. Недавно я встал утром и едва не наступил на мое левое яйцо.
ЛЕВША. Конечно, нет.
БАРТ. Конечно, да.
ЛЕВША. Нет у тебя левого яйца.
БАРТ. Есть.
ЛЕВША. Нет.
БАРТ. Откуда ты знаешь, сколько у меня яиц? Приходишь ко мне ночью и считаешь, пока я сплю?
ЛЕВША. А как, по-твоему, я должен подавать?
БАРТ. Одному Богу это известно. Поттдорфу точно нет.
ЛЕВША. А почему ты сегодня не на поле, Барт. Я думал, Гогарти словил триппер.
БАРТ. Он может ловить мяч и с триппером.
ЛЕВША. Черт, он ничего не может поймать даже без триппера.
БАРТ. Он поймал триппер.
ЛЕВША. Это единственное, что он когда-либо поймал. Мимо этого парня пролетело больше мячей, чем мимо козы на поле для гольфа.
