Ты написал последнюю главу
поспешно и с жестокостью суровой, —
и я от боли только не кричу…
я задохнулась в горькой скорби горем.
Зачем мне эта жизнь без тебя? —
Так сердце вопрошает безутешно.
Я не хочу знать зла, а лишь добра
ждала все это время
безуспешно. —
Ты дописал последнюю главу
со всей неотвратимостью суровой.
И я от боли больше не кричу… —
я задохнулась в скорби горьким словом.
***
Не знаю. Может, хоть таким образом будет немного легче переносить нашу разлуку… мою разлуку с тобой. До сих пор не могу смириться с мыслью, что тебя больше нет. Что ты больше никогда не приедешь и не скажешь: «Здравствуй! Ну как ты тут? Рассказывай…»
Легче? – это относительно того состояния, которое теперь владеет мной, давя и угнетая меня. У человека должна быть какая-то отдушина в жизни, иначе он просто сойдет с ума. У меня был ты. И я знала, что стоит мне только позвать тебя – и ты придешь. Обязательно придешь. И поймешь меня. И, если надо – поможешь. И мне было уже легче от одного только сознания этого…
Откуда была эта уверенность? Я не знала. Может, это было шестое чувство? Не знаю. Но наше знакомство, наши встречи, наши дружеские отношения (а точнее – твое. Ведь я до последнего не признавала в себе этого, боясь показаться в своих же глазах через чур мнительной) – явное доказательство того, что в твоем лице, мне моя судьба подарила моральную поддержку, настоящего человека, ДРУГА с большой буквы.
Именно в этих записях, как бы в моих письмах в никуда, я хочу вести разговор с тобой. Когда молчание становится невыносимым и как никогда хочется общения только с тобой. Мне так не хватает этого. Особенно в последние месяцы больного и страшного сознания, что тебя больше нет. Это самое страшное в жизни, после человеческого рождения в этот мир. Хотя, смерть – это уход из бренной жизни от бессмысленного прозябания, существования… это счастье для самого человека – уйти в небытие от всех этих адских мучений. Если и есть ад, то это наша земная жизнь с ее муками и лишениями. Смерть сама по себе страшна только близким людям того человека, рядом с которыми он находился и для кого был истинной жизнью. Ведь когда теряешь родного и близкого, то это самое больное. Это невосполнимая потеря, которую просто ничем невозможно компенсировать. Да и сама мысль об этом кощунственна. С тем человеком уходит его внешний и внутренний мир, в какой-то мере недоступный для других. Уходит его мировоззрение, его личное понимание жизни. Человек все свое нематериальное забирает с собой и после него образуется зияющая пустота, которая холодом будет напоминать о себе.
Это ерунда, что на место ушедшего приходят другие. Другие – это и есть другие, даже если и созданы они по образу и подобию ушедшего. Человек неповторим своим внутренним миром, своими чувствами и образами, своим восприятием окружающего… Так что, мы безвозвратно теряем то, что, как нам кажется, имели. И эти потери уму непостижимы для тех, кто не знает цены этому.
Страшно смириться с этими потерями, хотя больше ничего не остается делать. Противно сознание своего бессилия и беспомощности против этого. И вообще…
Тебя нет. Я не хочу в это верить. Не хочу! Как страшно потерять свое «я», свою жизнь именно в твоем лице. Мне было больно, когда умер папа – родной для меня человек. Мне было больно узнать о предательстве F (но в тайне я была готова к этому, вполне допускала такой исход). Но к твоей гибели я не была готова… все, что угодно, но только не это! Я готова была навсегда исчезнуть из твоего поля зрения, самолично порвать ту ниточку, которая нас связывала (что, я полагаю, доставило бы боль только мне одной). Но… мама говорила, что тебе надо обязательно сообщить наш новый адрес. А я послушная дочь своих родителей и мне все же очень хотелось увидеться с тобой. Я готова была к тому, что ты женился или женишься в ближайшем будущем. Я готова была к тому, что ты уйдешь, наконец, с этой работы (ты неоднократно говорил об этом желании) и у нас оборвется связь. Потому что, что за нужда тебе заботиться или помнить о какой-то больной девчонке, которую ты в свое время приручил по роду деятельности… я была готова ко всему, но только не к такому исходу! Я лишилась своей последней надежды, лишилась своих иллюзий (что так хотела сделать давно, но по своему малодушию – не решалась) и каким образом?
Господи!.. Какими мелкими кажутся все мои терзания, метания в поисках выхода теперь, когда мне известна настоящая цена… прости.
Мне уже никогда не стать той, какой я была год назад: по-своему счастливой от сознания, что у меня есть ты, и, что никто не сможет у меня отнять право любить тебя. Пусть молча, но любить.
Если бы ты тогда спросил меня, я бы может и рассказала тебе обо всем. Но ты только выжидающе смотрел на меня и я, читая в твоем взгляде все, но не слыша твоих слов, подтверждения моим догадкам – тоже молчала. Это наше взаимопонимание без слов, было весьма красноречиво… Ведь так? Но, если б знать тогда, что это была наша последняя встреча… если бы знать. Почему я тогда не послушалась тебя и своего сердца, зачем? Как больно.
Мне так тебя не хватает все эти месяцы! Даже во сне ты мне не снишься теперь… с конца весны, когда тебя не стало. Когда ты ушел от меня… больше ни разу не снился. Вернее, несколько раз мне что-то снилось. Но, ты – не ты, а что-то похожее. Наверняка, ты обиделся на меня. Как я презираю себя за тогдашние мысли! Моя подруга говорит, что ты просто не хочешь меня тревожить. Не знаю…
Ну почему я такая ветреница – согласилась с мыслью подруги, что жить-то надо, жизнь продолжается. Что надо знакомиться с другими и довериться жизни, чтобы жить дальше. Что тебя уже не вернешь… Ведь в тот момент все во мне кричало от того грядущего насилия над собой. Я же предпочла подавить в себе тот вскрик, так как это привычнее. Что ж, я сполна расплатилась, заслужила все это.
Я не ропщу. Просто мне уже невыносимо ото всего этого, что во мне творится. Я не могу быть наедине с собой. Я хочу общения с тобой хотя бы вот таким образом. Хоть так буду выговариваться…
Наверное, это ты мне подсказал – нечто подобное я сегодня видела во сне. Я там опять читала тот проклятый некролог в газете и проснулась от тупой боли сознания, что теперь ничего не изменишь. Ничего!
***
Всю ночь сегодня плохо спала, часто просыпалась. Снилась какая-то чертовщина. Возможно от того, что вчера посмотрела по телевиденью новостную программу с ведущим, внешностью, очень напоминающим тебя. Думала, что это мне только кажется. Сравнила с твоим портретом – похож очень! И мама это сходство подтвердила. Впрочем, как бы то ни было, это все равно не ты!.. Так вот, снилась всякая путаница: то я вроде нахожусь в больнице – иду по длиннющему коридору. То я, назвавшись женой заключенного, веду на свидание с ним его маленького сынишку. А этот зэк – тот самый ведущий новостной программы, называет меня своей женой, как бы принимая эти правила игры. Это было очень странно. Будто бы я из дома, сквозь зарешеченное окно, смотрю вниз. Там, в кузове грузовой машины, лежат вповалку люди и среди них тот ведущий. И он мне делает какие-то знаки. И тот мальчик, наш сынишка, вроде как со мной. Потом я куда-то бегу. Вдруг оказалась за столиком уличного кафе и этот ведущий угощает меня мороженным, показывая какую-то газету. В газете вроде бы фото и стихи. Мы говорим о чем-то. Я просыпаюсь и опять засыпаю. Вижу: кухня и прихожая вся в кафеле (как в больнице). Лифт. И какие-то женщины в национальных чувашских нарядах пляшут вокруг меня. Надели на меня монисто и хушпу*, в уши вдевают серьги и, вроде, тот ведущий взял меня под руку и мы пошли в темень улицы…
