В суровом, полном опасностей древнем мире Изначальная вершит судьбы, а племена враждуют между собой, и сильные порабощают слабых.
Оборотни-стихийники… Они очень разные и прежде всего ценят чистоту своей природной ипостаси, вот только создательница их мира лучше знает, кто чей суженый.
— Великая честь — стать женой вождя. Или предпочтёшь участь наложницы?
Пара фраз, и свобода превращается в плен.
Выйти замуж за врага, чтобы уберечь свой род от набегов болотников? Как бы не так! Найти лазейку даже в безвыходной ситуации нетрудно! Попросить Древо Изначальной о помощи. Обратиться к ведуну, чтобы осудил позорный смешанный брак. Развоплотить мужа после свадебного обряда…
Решимости Ледянице не занимать — она готова на всё, лишь бы стихийники жили в мире, а супруг оказался любимым.
Болотник и Ледяница
ПРОЛОГ
Вязкая грязь опала на покрытую тонким слоем снега землю, растеклась, перемешиваясь с холодными хлопьями и верхним слоем почвы. Мощные белые лапы, с разбега вступив в топкую жижу, заскользили и увязли. Грязи было много, она тянула к себе. Зверь недовольно рыкнул, дёрнулся и, стремясь выбраться, принял стихийную ипостась — закрутился снежным вихрем. Не помогло — поток воды неожиданно окатил, промачивая снежинки и прибивая их к земле. Хищник попытался вернуть себе медвежий облик и не смог — слишком сильно его потрепали воплощения чужой враждебной стихии. Намокший грязный сугроб остался лежать на земле, а вязкая топь стянулась, уплотняясь, и обрела человеческие черты. Рядом приняла облик рослого матёрого кабана разлившаяся лужей вода.
Мужчина тяжело дышал, шаря по белёсой тундровой равнине безумным взором из-под густых бровей. Почувствовав, как в ноги ткнулся мокрый пятачок, опустил руку, потрепав питомца по загривку. Заметил несущегося к ним ещё одного белого медведя и бросился к одинокой ели — единственной, которая росла поблизости, и редкой для этой местности.
Бежать было трудно, сказывалась усталость, истощение, трансформация в стихию отняла немало сил. Да и медведь оказался проворным — оглядываясь, стихийник с ужасом осознавал, что не успеет влезть на дерево.
Кабан, бегущий рядом с хозяином, чувствуя приближение угрозы, яростно хрюкнул и развернулся мордой к врагу. Взрыл копытом мёрзлую землю, низко опустил голову и выставил клыки. Мужчина, почти добежавший до ели, обернулся. В глазах мелькнуло сожаление — понимал он, что верный питомец готов ради него развоплотиться. Стихийник разрывался — хотелось и спасти любимца, и уцелеть самому.
Промедление обошлось ему дорого. Огромная меховая туша, не сбавляя скорости, одним ударом лапы отшвырнула кабана, в сравнении с ней оказавшегося совсем крошечным. Спустя краткий миг хищник настиг и стихийника.
Снова топкая грязь рухнула на землю, вот только медведь через неё перепрыгнул. Невредимый пробежал дальше, по инерции не остановившись сразу. Жертва могла бы уцелеть, продолжая удерживать природную ипостась, но энергия стихии иссякла — облик вновь стал человеческим. Мужчина попытался встать, упал без сил и обречённо посмотрел на зверя, который неторопливо разворачивался, уверенный, что добыча в его власти, и готовый её растерзать.
Медведь сделал шаг, и стихийник опустил голову, закрывая глаза. Развоплощение становилось неизбежным и постыдным. Воину позорно погибнуть от клыков зверя, а не на поле боя от руки врага.
Утробное торжествующее рычание прокатилось над снежной равниной и неожиданно сменилось яростным рёвом. Топот лап сбился с ритма, что-то большое мягко и грузно рухнуло на землю. Мужчина встрепенулся, вскинул голову, с изумлением взглянул на бьющуюся в конвульсиях громаду белого меха. Повелитель снежных просторов оказался поверженным.
Агония длилась недолго — медведь застыл в неподвижности. Вот только ожидаемого развоплощения не происходило, туша не рассыпалась на ворох снежинок. Превозмогая усталость и отбросив страх, стихийник поднялся. Осторожно подполз к зверю и обомлел, увидев вонзившуюся между глаз стрелу, пробившую череп.
— Не бойся, я никогда не промахиваюсь, — прозвучал за спиной мужчины задорный молодой девичий голос.
Стихийник обернулся. Спасительница на звание девицы тянула с трудом, она была девчонкой-подростком. Угловатая, тощая, с заострённым носом и бледно-голубыми глазами. Цвет волос он не рассмотрел, они были скрыты под капюшоном белого плаща. Зато прекрасно видел шерстяные брюки, сапожки с голенищами выше колена, короткую куртку без рукавов, подбитую мехом. В руках спасительницы был лук, едва ли не с девчонку ростом, за левым плечом — колчан со стрелами, на бедре в ножной перевязи — кинжал. Движения резкие, взгляд колючий, цепкий.
— Ты кто? — непонимающе выдохнул пострадавший, пытаясь встать.
— Ледяница я, — бойко откликнулась девчонка.
Шагнув к нему, подставила плечо, чтобы мог опереться. Стихийник растерялся, ведь по сравнению с ним она казалась совсем маленькой. Но спасительница не отступилась — она выносливая, а это не зависит от роста.
Повела к дереву, решив усадить мужчину на выпирающие из земли корни — не на снегу же ему лежать! Он даже с поддержкой шёл тяжело, прихрамывая на правую ногу. Прислонив его к стволу, вытащила из заплечного мешка запасной плащ. Набросила материю на корни и, глядя как стихийник усаживается, поинтересовалась:
— Тебя полярные медведи так подрали?
Мужчина отрицательно мотнул головой, снимая правый сапог и подтягивая до колена штанину кожаных брюк. Рана на голени была глубокой, но уже стянулась и не кровоточила. Успокоенный, приведя себя в порядок, стихийник поднял глаза на девчонку, которая, растеряв весёлость, с подозрением испытующе на него смотрела. Оценивала крепкое телосложение, светлые, словно выцветшие, растрёпанные космы, грубые, не самые привлекательные черты лица: крупный рот, широкий нос, подбородок и щёки, заросшие щетиной. Красивыми можно было бы счесть только глаза, наполненные тёмной синевой, если бы не тот факт, что принадлежали они чужаку.
— Что водник делает в морозных землях? — сердито бросила Ледяница.
— Я вождь болотников. В поход мы пошли на поселение лесовиков. Только вот переоценили себя, отпор нам дали достойный. Моё отступление воины до последнего прикрывали. Со мной двое пошли, да сгинули, пока мы скитались в поисках дороги домой. Буран поднялся, пасмурно, светила не видно. Сбились мы с пути, а потом и медведи на мой след напали.
— Больно разговорчив ты. Не боишься, что я врага развоплощу? Мог бы и соврать, спасая себя, — фыркнула девчонка.
— Чего таиться? — пожал плечами спасённый. — Я не раз в шаге от развоплощения бывал. Хочешь — давай. Терять мне нечего. Куда идти — не знаю, еды добыть не могу, оружия нет. Питомец мой…
