Эпиграф:
Его окружала непроглядная темнота ночи. Моросил дождь – "Рыжий Пони"; Тусклые звёзды освещали дорогу тонкою лентою убегающую вперёд, сквозь заросли кустарника – "Жемчужина".
© Джон Стейнбек
В тот день на стадионе яблоку было негде упасть. Все места заняты. Зрители стояли даже между проходами. Посмотреть заключительную игру младшей бейсбольной лиги съехался весь штат. И тысяч две фанатов кричали в унисон его имя:
– Бронсон! Брон-сон! Брон-Сон!
Команда называлась "Риверсайдские Хищники" и он всегда приводил её к победе. Безупречный бэттер. За сезон ни разу не пропустил. Перчатки кэтчеров припадали пылью, когда Бронсон выходил на поле, и разрывал мячи, выбивая каждый второй раз гранд-слэм, те буквально сгорали в воздухе.
"В нём что-то есть" – думали тренера со скаутами высшей лиги. Они хотели приобрести Арайу.
– В нём только злость, – говорил Оберин, старый дедушка уборщик, видевший профессиональных бейсболистов и новичков, которые быстро ломаются и перегорают. Его словам не предавали особого значения, но никто и не спорил со стариком.
Глаза Бронсона слепили мощные прожекторы, в их свете вокруг всё казалось обнаженным. Но Бронсон отчётливо видел питчера. Ронни Блеквэст. Парень из Южной Каролины. Играя за разные команды, успел себя зарекомендовать и прославиться сильным броском. Мяч, брошенный Ронни, обгонял ветер.
– Ну что, ниггер, готов? – прозвучал за спиною мерзкий голос. И в одно мгновение его сосредоточенность пропала. "Что он здесь делает?". Он видел как одного "Хищника" травмировали, но не знал, что сводный братец на лавочке запасных!
– Ну что, ниггер?
Бронсон ненавидел, когда его называют ниггером. И сводного брата он ненавидел. Бронсону часто приходилось ставить этого мерзавца на место. Тот успокаивался на время, затем снова начинал дразнить. Он не любил бейсбол, записался в запасные, чтобы меньше времени проводить на ферме. Матчи посещал редко. Бронсон наоборот, полностью отдавался игре. Это был его способ дать свободу эмоциям. А ещё он ждал предложение контракта.
– Ниггер, не промахнись!
– Заткнись.
– Зрители верят в тебя, ниггер, надеюсь ты их подведёшь!
Ронни бросает. Мяч со свистом влетает в перчатку кэтчера.
Бронсон даже не замахнулся. Братец злорадно смеётся.
– Первый страйк! – объявил судья.
– Что такое, ниггер?
Ронни снова подает. Бросок. Мяч с хлопком влетает в перчатку кэтчера. Бронсон смотрит куда-то сквозь зрителей, а его братец смеётся. Фанаты "Хищников" с шумом поднимаются с лавочек, кто-то бросает плакат с именем Бронсона на бейсбольное поле. После объявления второго страйка, фаны, сидящие в авто за пределами стадиона, перестали слушать радио и начали неудовлетворённо сигналить. Дюжина гудков переплелась в жуткую симфонию.
Третья подача. Бронсон не видит мяч. Он смотрит на беснующихся фанатов. За сколько хоум-ранов его полюбили, сто восемьдесят, двести? А возненавидели за пару страйков. А может он намерено тогда пропустил?
– Ниггер! – продолжал смеяться братец.
Мяч Блеквэста полетел по дуге, но Бронсон даже не посмотрел на питчера. Он разворачивался, когда мяч влетел в перчатку сводного брата. Толпа кричала в негодовании, зрители бросали на бейсбольное поле всё, что попадало под руку. Арайи было не до них. Он стремительно приближался к зоне кэтчера.
– Третий страйк. Бронсон, вернись в дом! – окликнул судья.
Он не слышал слов судьи, ни шума толпы.
Произошло то, о чём говорил Оберин – парень перегорел.
– Иди к чёрту, Брон…, – успел произнести кэтчер, перед тем как сокрушительный удар погнул защиту на его шлеме и лишил сознания. Ещё несколько мощных ударов – и шлём треснул. Кто-то схватил Бронсона за плечо, но тот отмахнулся, а повернувшись, увидел судью с разбитым носом. Со стороны питчерской горки к зоне кетчера на помощь судье приближались два крупных игрока из команды противника, но когда Бронсон поднял над головой окровавленную биту и закричал, они остановились. Позже Оберин скажет, что никогда такого не слышал, словно крик животного в предсмертной агонии. А потом Бронсон побежал прямо на питчэра. Ронни застыл на месте и обмочился. Если бы парня не оттянули в сторону, Арайа бы его покалечил. Обе команды бросились врассыпную к тренерским площадкам, зрители в смятении толпились у выходов. Всякое бывало в бейсболе: игроков часто травмировали, иногда они устаивали драки на поле да такие, что доставалось и судьям. Но никогда зрители не покидали стадион до конца игры! Они бежали от убийцы, размахивающего окровавленной битой. Паника неслась по улицам, город накрыло волною ужаса. Не сразу даже позвонили шерифу.
Бронсон ворвался в дом. Под мощным натиском закрытая дверь треснула. Он издали услышал крик и вломился в дом отчима. Бронсон замахнулся битой, вложив всю силу в удар, и… его отчим свалился безжизненно на пол. Мать ещё стояла на коленях. Он протянул ей руку.
– Продашь его ферму. Денег тебе хватит на несколько лет. И вернись к чёрным, иначе тебя убьют здесь.
Он больше ничего не сказал. А мать так и не посмотрела ему в глаза. Бронсон скинул тело насильника в старый пересохший колодец посреди поля кукурузы и успел прикопать, а затем вышел навстречу шерифам. Ему незачем было скрываться. То, что он хотел – сделал, отомстил за Игритт. Сводного брата ублюдка, так же как и его папочку, тянуло на тёмнокожих. Подонок подловил и изнасиловал её. А затем сказал, что убьёт, если она кому-то расскажет. Он чувствовал себя хозяином положения. Что могла чёрнокожая испорченная девка? Работать уборщицей? Но Игритт рассказала своему парню прямо перед игрой.
