Дженнифер Холм - Четырнадцатая золотая рыбка

© 2014 by Jennifer L. Holm This edition is published by arrangement with Jill Grinberg Literary Management and The Van Lear Agency LLC

© Лейченко И. Ю., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017

Посвящается Джонатану, Уиллу и Милли – моим безумным ученым

Человека нельзя ничему научить; можно только помочь ему найти это в себе самом.

Галилео Галилей

Мою воспитательницу в детском саду звали Лилея. Она носила радужные батиковые платья и всегда угощала нас безвкусным печеньем из мюсли и льняного семени.

Лилея научила нас не ерзать во время еды, чихать в локоть и не глотать пластилин (большинство детей этот урок не усвоили). А однажды она подарила всем нам по золотой рыбке. Учительница купила их в зоомагазине по доллару за десяток. Перед тем как отпустить нас домой, она прочитала родителям лекцию.

– С помощью золотой рыбки ваши дети познакомятся с циклом жизни. – И она пояснила: – Рыбки не живут долго.

Я принесла свою рыбку домой и назвала ее Золотушка, как это делают дети по всему миру, ничуть не сомневаясь в собственной оригинальности. Но оказалось, Золотушка действительно была довольно необычной. Потому что Золотушка не умерла.

Даже когда все рыбки моих одногруппников перекочевали в огромный небесный аквариум, Золотушка все еще была жива. И когда я пошла в подготовительный класс. И в первый. И во второй, и в третий, и в четвертый. И наконец, в прошлом году, в пятом классе, я как-то зашла на кухню и увидела, что моя рыбка плавает на поверхности вверх брюшком.

Когда я рассказала об этом маме, она досадливо вздохнула:

– Недолго же она протянула!

– Как это недолго? – удивилась я. – Она семь лет продержалась!

Мама улыбнулась и объяснила:

– Элли, эта Золотушка была не первой. Первая прожила всего две недели. Когда она умерла, я купила новую и запустила ее в аквариум. За эти годы через него прошло мно-о-го рыбок.

– А эта какой по счету была?

– Тринадцатой – не повезло ей, – поморщилась мама.

– Им всем не повезло, – вздохнула я. Мы похоронили Золотушку № 13 в унитазе, и я попросила маму купить мне собаку.

Наш дом похож на коробку из-под обуви. У нас есть две спальни и совмещенная с туалетом ванная с вечно засоряющимся унитазом. Я втайне подозреваю, что ему не дают покоя призраки смытых в него рыбок.

За домом есть крошечный дворик – просто бетонная плита, на которой едва помещаются стол со стульями. Из-за этого мама не хочет покупать мне собаку. Она говорит, это было бы несправедливо по отношению к животному: ему нужен настоящий двор, чтобы было где побегать.

На кухню, где я сижу и собираю головоломку-пазл, входит Николь – она присматривает за мной, когда мамы нет дома. Пазл занимает собой почти весь стол.

– Ты собираешь его уже целую вечность, Элли, – говорит Николь. – Сколько в нем кусочков?

– Тысяча.

На пазле – фотография нью-йоркской улицы с желтыми такси. Я обожаю головоломки. Мне нравится думать о том, из чего складываются вещи. Как один изгиб встречается с другим и как идеально вписывается в картинку каждый уголок. Николь сообщает:

– Когда-нибудь я буду выступать на Бродвее!

У Николь длинные, блестящие волосы, словно созданные для рекламы шампуня. Она играла Джульетту в спектакле «Ромео и Джульетта», который мама ставила в местной школе. Моя мама – учитель актерского мастерства в старших классах, а мой папа – актер. Они развелись, когда я была маленькой, но до сих пор дружат.

Родители не устают повторять, что мне нужно чем-то увлечься. А конкретно им бы хотелось, чтобы я увлекалась театром.

Но мне это неинтересно. Иногда мне кажется, что я родилась не в той семье. На сцене я ужасно волнуюсь (слишком многие актеры у меня на глазах запороли свои реплики), и работа за кулисами мне тоже не по душе (мне вечно приходится наглаживать костюмы).

– Ах да, твоя мама звонила, – вспоминает Николь. – Она опаздывает. – Как бы между прочим девушка добавляет: – Ей нужно забрать твоего дедушку из полицейского участка.

Сначала мне кажется, что я ослышалась.

– Что? С ним что-то случилось?

Николь пожимает плечами:

– Твоя мама не сказала. Зато она разрешила нам заказать пиццу.

Час спустя пицца съедена, но я все еще ничего не понимаю.

– А мама не объяснила, почему дедушка оказался в участке? – спрашиваю я.

У Николь озадаченный вид.

– Нет. Он у вас часто что-нибудь вытворяет?

Я качаю головой:

– Да нет. Он ведь старый.

– А сколько ему лет?

Точного ответа я дать не могу. Честно говоря, никогда об этом не задумывалась. Мне он всегда казался просто старым: весь в морщинах, с седыми волосами, с тросточкой. Дедушка как дедушка.

Мы с ним видимся всего два-три раза в год, обычно в китайском ресторане. Он всегда заказывает курицу с грибами по-китайски и таскает домой пакетики с соевым соусом. Интересно, зачем они ему? Живет он недалеко от нас, но они с мамой не очень ладят. Дедушка – ученый и утверждает, что театр – это не работа. Он все еще злится на маму за то, что она не поступила в Гарвардский университет, где учился он.

Вдалеке срабатывает автомобильная сигнализация.

Николь говорит:

– Может быть, он попал в аварию? Старики водят куда хуже подростков. И почему только все критикуют нас?

– Он больше не водит машину.

– Может, он потерялся? – Николь постукивает себя по лбу. – У моей соседки была болезнь Альцгеймера. Она вечно сбега ла из дому. Полиция приводила ее обратно.

Она говорит так, будто речь идет о собаке.

– Как грустно! – восклицаю я.

Николь кивает:

– Еще бы! Когда она сбежала в последний раз, бедняжку сбила машина! Представляешь?

Я смотрю на нее с открытым ртом.

– Но я уверена, что с твоим-то дедушкой все в порядке. – Николь откидывает волосы назад и улыбается: – Знаешь что? Давай нажарим попкорна и посмотрим фильм!

В окно моей комнаты дует теплый ветерок. Мы живем в области залива Сан-Франциско, недалеко от города, и в конце сентября ночи здесь обычно прохладные. Но сегодня вечером жарко, словно лето отказывается уходить.

Раньше мне очень нравилась моя комната, но в последнее время я что-то не уверена в этом. Стены покрыты отпечатками раскрашенных ладоней – моих и моей лучшей подруги, Брианны. Мы придумали это в первом классе и с тех пор каждый год добавляли новые. Видно, как мои маленькие ладошки постепенно растут, будто в этих отпечатках вся моя жизнь в миниатюре.

Но ни в этом учебном году, ни летом новых отпечатков мы не сделали, потому что Брианна нашла себе увлечение – волейбол. Теперь у нее нет ни одной свободной секунды: она то на тренировке, то на мастер-классе, то все выходные на соревнованиях. Если честно, я даже не уверена, что мы по-прежнему лучшие подруги.