Владимир Бутенко - Державы верные сыны

Державы верные сыны
Название: Державы верные сыны
Автор:
Жанры: Исторические приключения | Историческая литература
Серия: Исторические приключения
ISBN: Нет данных
Год: 2014
О чем книга "Державы верные сыны"

1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев…

Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!

Бесплатно читать онлайн Державы верные сыны


© Бутенко В. П., 2013

© ООО «Издательство «Вече», 2014

* * *
Вы други мои, други, вы донские казаки!
Вы послушайте, мои други, что я буду говорить:
Хвалится, похвалится Закубанский Большой хан.
Он хвалится, похвалится на тихий Дон побывать
И батюшку, славный тихий Дон, насквозь пройти,
А матушку, широку Волгу, в обретки перебресть,
Яик-то, славный город, он шапками заметать!
Неужто у нас не стало на тихом Дону казаков?
Неужто они не станут за отцов своих, матерей?
Неужто не станут за жен своих, за детей?
Старинная донская песня

Часть первая

1

Под утро сотника Ремезова объял пресладкий сон: будто бы сидит он в обнимку с Малашкой, старшинской дочкой, на берегу Дона, летнее солнышко клонится за старые дубы, ласточки по ясной воде крыльями чиркают, мелкие кружочки оставляют. А девица озорная, первая черкасская красавица, требует: сколько кружков – столько раз поцелуй меня! Он и рад-радешенек, старается так, что губы пухнут…

Громкий заполошный перестук копыт вмиг вырвал его из забытья! Он открыл глаза и, опершись на локоть, приподнял голову, насторожился. Слух уловил гортанную татарскую речь. Этих голосов он в ауле не слышал. Доносилась медленная поступь лошадей, значит, их водили, не давая остывать после длительной скачки.

Растущее беспокойство заставило отбросить тяжелое одеяло, сшитое из бараньих шкур, и подняться. Хромая на раненую ногу, Леонтий приблизился к двери отова, небольшого шатра с войлочными стенками, укрепленными на жердинах, глянул в щель. Брезжила заря. Дул теплый меотийский ветер, и густо отдавало сухими травами кубанской степи и духом лошадей.

Все кибитки в ауле, – и малые, и большие, тэрмэ[1], – издревле ставились ногайцами-кочевниками дверьми на юг. И Ремезову не было видно, кто приехал в этот ранний час к аул-бею. Казака, Ивана Плёткина, оставленного полковым командиром для услужения офицеру, опять, должно, бес угнал на охоту. На стрепетиные точки. Уж больно хотелось свежей дичатинки – осточертела соленая конина! Март до середины добрался, теплынью баловал – усидишь ли в безоконной темнице, когда всё вокруг к жизни тянется?

За несколько минут, что ожидаючи у двери простоял, болью извела рана на ноге. Но терпел, – недоброе предчувствие не отпускало. Откуда гонцы? Кабардинцы или ханские посланцы?

Наконец разбуженный аул-бей, Керим-бек, как требовал обычай гостеприимства, встретил приехавших перед своим тэрмэ. После магометанского приветствия, один из незнакомцев заговорил по-ногайски: «Кош гелды!» – «Алла разы босун»[2]. И по утихающей речи сотник понял, что глава аула пригласил их в жилище.

Леонтий подошел к приземистой кровати, с наклонными спинками, называемой орын-дык, подумал, что за недели вынужденного пребывания у ногайцев выучил множество слов, а некоторые обиходные фразы знал наизусть. Но тоска по родным казачьим душам, по армейским приятелям, не только не притерпелась, а, наоборот, с вешними днями навалилась пуще прежнего. Хорошо, хоть с Плёткиным переговариваться можно, песни затягивать. Пусть горяч тот по натуре, своенравен и сам себе на уме, но отчаянно предан и командира в обиду не дает. Не только охраняет и ухаживает, но упрямо требует от жен аул-бея, чтобы давали «их благородию» еду получше да не жалели чая. А за действиями знахаря, старика Якуба, наблюдает с недоверчивым прищуром, хотя именно его знаниям и снадобьям был обязан Ремезов выздоровлением…

Стычка с татарской конницей была столь же молниеносной, сколь и неожиданной. Казачий разъезд Ремезова следовал вдоль берега Еи, когда из-за излучины, прикрытой зарослями камыша, вылетел отряд крымчаков. Сблизившись с казаками саженей на тридцать, они метнули стрелы, несколько раз пальнули из ружей и круто повернули коней назад. Стрела вонзилась в левую ногу сотника, выше колена, боль обожгла тело. Но он держался в седле, отдавал команды, пока преследовали, отгоняя в черноморскую сторону башибузуков. Потом потерял сознание. Смутно помнилось Леонтию, как везли его в армейской фуре, как передали на излечение кочующей к российской границе едисанской орде.

Угроза расправы крымско-турецкого войска Девлет-Гирея побудила ногайские орды – буджаков, едисанцев, едичкульцев и джамбулуков – удалиться от Тамани. Вольнолюбивые кочевники не хотели возвращаться в Крым и служить хану. Ставленник Османской империи, или Порты[3], Девлет-Гирей пытался мечом подчинить их себе и готов был на любые устрашения, вплоть до истребления ногайских лидеров, подписавших мирный договор с Россией.

Незадолго до ранения Ремезов присутствовал в палатке командира полка Платова, когда тот выслушивал доклад лазутчика. Крымчаки дождались подмоги из Туретчины, укрепились татарской и черкесской конницей, сотней казаков-некрасовцев. Именно то, что единокровные собратья, донцы, переметнулись к неприятелю, более всего возмутило войскового старшину, молодого, да раннего военачальника.

– Попадется кто из некрасовцев, – прервал лазутчика Платов и оглядел лица офицеров, – никого не миловать! Казак до смертной минуты должен быть заступником православия и матушки императрицы.

– Так точно, Матвей Иванович! – дружно отозвались подчиненные, с трудом выдерживая пытливый взгляд любимца командующего 2-й армией генерал-аншефа Долгорукова. Только опасность прорыва армии Девлет-Гирея на Дон заставила князя включить в отряд подполковника Бухвостова, наряду с гусарами и драгунами, и казачьи полки. Командиры их надежные, проверенные в ожесточенных сражениях и на Перекопе и при взятии Кинбурна. Провожая офицеров-храбрецов на Кубань, Василий Михайлович торжественно наставил:

– Не токмо я, командующий, но и государыня наша, зело верим и в надежде пребываем, что отпор дадите на посягательства врагов. Елико возможно бдите за перемещениями депутаций от крымских татар. Хан их замысел тешит коварный: всколебать ногайские орды с тем, чтоб выступили вероломно супротив нас. У ногайцев восемьдесят тысяч казанов, то бишь человек мужеского пола, способных воевать. Сила велика, но нуждается оная в обороне от татар. На вас возлагаю сей долг и надеюсь весьма, что не посрамите честь державы!

Тогда, в походе, и был ранен Ремезов. Полковой лекарь, случайно узнав от приехавшего к Платову мурзы Керим-бека, что в ауле есть знахарь, излечивающий раны от стрел и копий, поразмыслив, сбыл с рук раненого сотника, у которого начиналась горячка. Аул влекся к истокам Еи, в глубь степей, под прикрытием отряда Бухвостова, и командир полка поддержал это решение, рассчитывая, что сродник будет поблизости.

Но пути отряда и едисанцев разошлись…

Собравшись с силами, Ремезов отложил одностворчатую дверь, завешенную войлоком, и вышел. Глаза, привыкшие к постоянному полумраку, на мгновение ослепли! Он зажмурился, как в детстве, подставляя лицо напористому теплому ветру, солнечным лучам, слыша поднебесные трели жаворонка и веселый гомон детворы.


С этой книгой читают
1743 год. Только что победой закончилась русско-шведская война. Еще не вошедшая в силу новая императрица Елизавета Петровна никак не может примирить двух главных своих помощников – действительного тайного советника графа Лестока и вице-канцлера Алексея Бестужева. Лесток затевает интригу с якобы готовящимся заговором против него и императрицы, в котором замешаны члены семьи Бестужева. В это же время трое воспитанников московской Морской академии,
Легенды о таинственном граде Китеже, якобы в одночасье затонувшем в лесном озере, будоражили воображение не одного поколения романтиков и историков, но… оставались не более чем красивыми сказками.Так считали и герои романа Михаила Зуева-Ордынца – капитан Степан Ратных и мичман Федор Птуха, фронтовые товарищи, прошедшие вместе огонь и воду, – пока волею случая не оказались… в самом настоящем древнерусском городе, схоронившемся в дебрях Забайкальск
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола – бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринул
Опер всегда опер – что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй – «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, – его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На вос
Действие романа охватывает наиболее драматичный период Великой Отечественной войны, когда летом 1942 года немецко-фашистские войска прорвались на степные просторы Кубани. Война расколола старинный казачий род Шагановых. Красноармеец Яков Шаганов, оказавшись в окружении, уходит в подполье. Его отец, избранный хуторским атаманом, встречает брата Павла, ставшего в эмиграции офицером вермахта. Но любовь к отчей земле и предательство не могут ужиться
Художественно-документальный роман в трех книгах – захватывающее, яркое произведение современной литературы. В монографии, изданной в Ставропольском государственном университете (под редакцией профессора О. Страшковой), многие литературоведы ставят «Казачий алтарь» в один ряд с романом М. Шолохова «Тихий Дон» по эпическому охвату событий, объективности историзма и художественному мастерству.Впервые в художественной литературе автор обратился к со
Роман «На доблесть и на славу» завершает дилогию известного ставропольского писателя Владимира Бутенко, посвященную судьбе казачества в годы Великой Отечественной войны. Лихолетье развело по обе стороны фронта казачий род Шагановых. Красноармеец Яков в составе сабельного эскадрона проходит ратный путь до Будапешта, приумножая славу предков. Ранениями и собственной кровью смывает он клеймо «сына старосты». Также нелегкие испытания выпадают на долю
В книгу вошли произведения о наиболее драматичном периоде Второй мировой войны в Советском Союзе. Роман «Терская клятва» рассказывает о судьбе казачьей семьи Грудневых, живущей терской на земле, где развернулась битва танковых дивизий вермахта и кавалерийских корпусов Селиванова и Кириченко. Завоевание Кавказа открывало путь немецким войскам на Восток и в Индию. Ценой героизма и самопожертвования потомки российских ратников не только сдержали нат
Уроки жизни ни всегда совпадают с уроками наших родителей. Разница настолько очевидна, что не совместима в реальной жизни.
Прошлое и настоящие, как будущее неизвестное ни кому, которое может не произойти по разным причинам.
Профессор Воронов попадает в довольно странный переплет. Роман классика испанской литературы Сервантеса буквально оживает у него на глазах. В Москве начинается самая настоящая эпидемия подражательного членовредительства. Вслед за известным автором детективов по фамилии Грузинчик мир шоу-бизнеса охватила страсть публично наносить себе страшные увечья, дабы еще больше завладеть вниманием пресыщенной публики, очаровать ее так называемым священным на
60-годы XX века, глупый аристократ, дворецкий, кто её впустил, леди в шляпе, два телохранителя и нелёгкий разговор
«…Во-первых, что за странное заглавие: «Портретная и биографическая галерея словесности, наук, художеств и искусств в России»? Есть ли тут смысл и выражает ли это содержание тетради? Нисколько! – Потом, что такое – художества и искусства? Неужели это не одно и то же, а два разные предмета?.. »
«…Козлов – поэт чувства, точно так же, как Баратынский – поэт мысли (то есть поэтического раздумья, а не рассудочного резонерства). Поэтому не ищите у Козлова художественных созданий, глубоких и мирообъемлющих созерцаний; ищите в нем одного чувства, – и вы найдете в его двух книжках много прекрасного, едва ли не наполовину с посредственным…»
Роман «Между нами дождь» является актуальным, так как рассказывает о вымышленном будущем, о жестких карантинных временах, когда мир одновременно так знаком и так чужд нам. В центре романа любовь главной героини и таинственного мужчины, чья роль в происходящих событиях является неоднозначной…Писательница тонко передает тревожащие нас события, рассматривая их с разных точек зрения – персонажи в романе живут с вживленными в них чипами, носят маски и
Есть события, которые происходят с нами неизбежно, но всегда неожиданно. Мы неожиданно рождаемся, неожиданно умираем, неожиданно выходим на пенсию, неожиданно приходит лето, еще неожиданнее – зима, каждый год нам неожиданно исполняется какое-то количество лет…Всё самое ожидаемое случается внезапно…