1
Впервые я увидел Терри Леннокса в «роллс-ройсе» модели «серебряный призрак»[1] у веранды клуба «Дансерс». Служитель стоянки подогнал машину и теперь маялся, придерживая дверцу, – захлопнуть ее мешала торчавшая снаружи нога Терри. Тот, казалось, напрочь о ней забыл. Седой как лунь, а лицо юное. Судя по глазам, нагрузился он вусмерть, а в остальном – расхожий тип молодого кутилы в смокинге, карманы которого только что изрядно опустошили в заведении, где ничем иным и не промышляют.
Рядом отстраненно улыбалась огненно-рыжая красотка. Но даже голубой норке у нее на плечах было не под силу сделать из «призрака» обычный автомобиль. С «роллсом» такое не проходит.
Служитель в белой форменной куртке с красным названием клуба на груди начал терять терпение.
– Эй, мистер, вы уж решайтесь, – раздраженно буркнул он. – Либо суйте ногу внутрь – и я захлопну дверцу, либо я распахну ее – и вы приземлитесь на асфальт.
Дамочка бросила на служителя взгляд, способный пронзить до печенки. Тот и бровью не повел. Завсегдатаи «Дансерс» легко развеют все ваши иллюзии насчет того, во что превращают людей шальные деньги.
На стоянку медленно вполз заграничный спортивный автомобиль с открытым верхом. Водитель в ковбойской рубашке, желтых брюках и сапогах для верховой езды выбрался из машины, прикурил длинную сигарету и, окутанный клубами дыма, направился к веранде, не удостоив взглядом «роллс-ройс», – очевидно, счел его вульгарным. У подножия лестницы он помедлил, вставляя в глаз монокль.
– А я кое-что придумала, милый! – воскликнула дамочка. – Давай возьмем такси, заскочим к тебе за кабриолетом и прокатимся вдоль побережья до Монтесито. Мои приятели устраивают вечеринку у бассейна!
– Мне чертовски жаль, – вежливо ответил ее седой спутник, – но кабриолета больше нет. Пришлось продать.
По голосу и интонации Терри никто не заподозрил бы, что он пил что-нибудь крепче апельсинового сока.
– Продать? – удивилась красотка, слегка отодвинувшись от своего спутника, но оживления в ее голосе поубавилось заметно.
– Деньги были нужны, – пожал плечами тот.
– Понятно.
Теперь от дамочки веяло ледяным холодом.
Удостоверившись, что не ошибся, поместив клиента в самый низ общественной лестницы, служитель вмешался:
– Ладно, приятель, нечего тут рассиживаться. Счастливо оставаться. – И он рывком распахнул дверцу.
Терри соскользнул с сиденья и вывалился из автомобиля.
Черт меня дернул вмешаться. С пьяного что за спрос – заедет кулаком в челюсть, не разбирая, друг ты ему или враг.
Я помог Терри подняться.
– Премного обязан, – пробормотал он вежливо.
Дамочка скользнула на водительское место.
– Это он умеет. Как наберется, корчит из себя английского джентльмена, – ледяным тоном обронила она. – Спасибо за помощь.
– Давайте закину его на сиденье, – предложил я.
– Мне очень жаль, но я опаздываю на важную встречу. – Дамочка выжала сцепление, и «роллс-ройс» медленно двинулся с места. – Надеюсь, вам удастся пристроить этого бездомного пса. Он умеет себя вести. Ну, более или менее.
«Роллс-ройс» выкатил на бульвар Сансет, свернул направо и исчез из виду. Я все еще смотрел ему вслед, когда подошел служитель. Пьяный засопел у меня на руках.
– Вот так всегда, – заметил я служителю.
– А чего вы хотели? Кому нужен пропойца? – цинично заметил тот. – С такими формами она подцепит любого.
– Ты его знаешь?
– Она называла его Терри, а я не обязан запоминать всякое пугало. Я сам тут всего пару недель.
– Подгони машину. – Я протянул служителю квитанцию.
Терри обмяк и отяжелел, словно свинцом налился. Служитель вернулся и помог мне втащить его на переднее сиденье «олдсмобиля». Пьяный открыл глаза, вежливо поблагодарил нас и снова провалился в сон.
– Какой учтивый пьяница! – усмехнулся я.
– По мне, все они засранцы. А над этим еще и пластический хирург поработал.
– Верно, – согласился я и протянул служителю доллар; он поблагодарил.
Правую, неподвижную, сторону лица моего нового приятеля покрывали тонкие белесые шрамы. Кожа под ними блестела. Видно было, задачка пластическому хирургу досталась не из легких.
– И куда вы его?
– Отвезу домой, дождусь, пока протрезвеет и вспомнит свой адрес.
Служитель ухмыльнулся:
– На вашем месте я сбросил бы его в первую канаву. От пьянчуг одни неприятности. У меня на этот счет своя философия – в наши времена конкуренции неразумно тратить на таких силы.
– Не больно ты преуспел со своей философией, – хмыкнул я.
Служитель бросил на меня недоуменный взгляд, но я не стал дожидаться, пока он вскипит, и нажал на газ.
Не так уж он и ошибся. Уж чего-чего, а неприятностей с Терри Ленноксом я нажил хоть отбавляй. Впрочем, на неприятности мне везет. Такая работа.
В тот год я жил на Юкка-авеню в районе Лорел-кэньон. К дому на склоне холма поднималась длинная лестница, вдоль дороги росли эвкалипты. Дом был полностью меблирован. Хозяйка уехала к недавно овдовевшей дочери в Айдахо и цену запросила невысокую – отчасти из-за того, что в любую минуту могла вернуться и жильцу пришлось бы убираться восвояси, отчасти из-за количества ступенек. Старой даме до смерти надоело всякий раз, возвращаясь домой, штурмовать крутую лестницу.
Вот по этой-то лестнице я и повел пьяного наверх. Он изо всех сил пытался помочь, но непослушные ноги заплетались и Терри засыпал у меня на руках, бормоча слова благодарности. Я отпер дверь, втащил его внутрь, пристроил на диван и укрыл пледом. Пьяный тут же захрапел и целый час издавал звуки, способные посрамить медведя в берлоге. Неожиданно проснувшись, он поплелся в уборную, а выйдя оттуда, недоуменно уставился на меня и пожелал узнать, где, черт подери, он находится. Пришлось объяснить. Звали его Терри Ленноксом. Терри жил в Вествуде, и о его отсутствии было решительно некому беспокоиться. Все это Терри изложил твердым голосом и без запинки, добавив, что не отказался бы от кофе.
Пил он мелкими аккуратными глотками, осторожно удерживая чашку над блюдцем.
– Как я здесь оказался? – оглядевшись, спросил Терри.
– Отключились прямо в «роллс-ройсе» рядом с клубом, а ваша подружка не стала дожидаться, пока вы продерете глаза, и укатила.
– Ее можно понять.
– Вы англичанин?
– Жил в Англии, но родился здесь. Мне бы вызвать такси, и я уберусь восвояси…
– Такси нам ни к чему.
Терри сам спустился по лестнице. Молчал он почти до самого Вествуда, разве что снова механически поблагодарил за участие и выразил сожаление, что стал обузой. Было видно, что ему не впервой оправдываться.
