Неаполь, а может, какой-то еще европейский город, представленный одной декорацией. Лестницы слева и справа ведут на платформу, она же спальня донны АННЫ. Кровать справа, в глубине по центру балкон, с обеих сторон двери на него – портьеры. Через большую арку под спальней мы видим нижнюю часть решетки для плетистой розы, по которой актеры поднимаются из сада на балкон и спускаются с балкона в сад. Чтобы попасть к решетке, ДОН ДЖОВАННИ и ЛЕПОРЕЛЛО должны пройти под платформой по арочному тоннелю, который и розарий, и часть тюрьмы, и могила КОМАНДОРА. На платформе у левой лестницы слева окно, через которое ДОН ДЖОВАННИ может выглянуть на улицу и поговорить с ЛЕПОРЕЛЛО, а справа – дверь в спальню, которая открывается внутрь. На сцене два уровня. Нижний – улица, чуть приподнятый – дом КОМАНДОРА. В этой части стол и несколько стульев (слева) и скамья (справа). По центру ближе к сцене люк, который ведет в подвал дома КОМАНДЛОРА, а также, очевидно, в ад. Актеры могут выходить на сцену и уходить из-за кулис справа и слева, через центральную арку, по лестницам с обеих сторон платформы. Декорации не меняются. Одна картина должна сменяться другой без перерыва.
(Мы слышим зловещие первые ноты увертюры оперы Моцарта «Дон Джованни», когда из темноты возникает залитый лунным светом сад дома КОМАНДОРА. За аркой видна решетка для плетистой розы, ведущая к балкону. Полнолунье. ЛЕПОРЕЛЛО обращается к зрительному залу).
ЛЕПОРЕЛЛО. Позвольте рассказать, каково это, работать у маньяка. Он – величайший злодей, когда-либо живший на земле. Варвар, чудовище, вервольф, воплощение демона. Все, во что верят достойные люди, для него шутка. Чтобы утолить свою страсть, он готов жениться на вашей сестре, матери, лошади, фонарном столбе. Если я начну перечислять имена женщин, которых он соблазнил и бросил, вы будете сидеть здесь до Судного дня. Этот человек не может пройти мимо отверстия, не ощутив сокрушающего желания что-то в него вставить. Но наступит день, когда ему придется за это заплатить. Придет дьявол и заберет его к себе. Я это знаю. И, тем не менее, все эти годы я хранил ему верность. Может, боялся, что он изобьет меня в кровь. А может, все гораздо сложнее. Наша жизнь – настоящий цирк. У меня нет времени, чтобы подумать. Может, оно и к лучшему. Если бы я думал об этом слишком долго, мог просто найти дерево и повеситься на толстом суку. Но в последнее время я кое-что записываю для своих мемуаров. Думаю, смогу написать книгу. А может, пьесу или оперу. Но женщин было так много. И мне уже сложно удерживать их всех в памяти. Есть еще вариант – стать чревовещателем. Я уже практиковался с куклой, надеваемой на руку. Губами не шевелил, но говорил так, будто мне отрезали язык. И вот что я вам о нем скажу… Подождите. Он идет. Выходил, чтобы отлить на спаржу. Если вы шепнете ему, будто я вам что-то такое рассказал, я буду все отрицать.
ДОН ДЖОВАННИ (выходя на сцену). Так-то лучше. Чувствую, что стал на четыре галлона легче. И спарже пойдет на пользу. Лепорелло, с кем ты говорил?
ЛЕПОРЕЛЛО. Ни с кем.
ДОН ДЖОВАННИ. Всякий раз, когда я тебя вижу, ты говоришь сам с собой, со стеной или с воздухом. Да что с тобой такое? У тебя появился друг-невидимка?
ЛЕПОРЕЛЛО. Все мои друзья – невидимки.
ДОН ДЖОВАННИ. Может, тебе сходить к врачу?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я пойду к врачу, когда захочу умереть.
ДОН ДЖОВАННИ. Ты прав. Они – свора дураков и развратников. Не то, что мы с тобой.
ЛЕПОРЕЛЛО (обращаясь к залу, пока ДОН ДЖОВАННИ заходит в тоннель, чтобы получше разглядеть решетку). На самом деле такие же, как мы. Я – дурак, а он – развратник.
ДОН ДЖОВАННИ. Что?
ЛЕПОРЕЛЛО. Ничего. Напеваю мелодию из оперы (ЛЕПОРЕЛЛО напевает что-то из Моцарта).
ДОН ДЖОВАННИ. Тогда перестань, оперы я ненавижу. Это самая изощренная пытка, придуманная человеком. Если мне захочется послушать кричащих толстяков, я выйду на улицу и дам какому-нибудь пинка под зад. А теперь пошли. Я просил тебя очаровать эту миленькую служанку, чтобы она открыла дверь, но ты не способен даже на такую малость, и теперь нам придется карабкаться по решетке для плетистой розы, чтобы подняться на балкон спальни донны Анны и обольстить ее.
ЛЕПОРЕЛЛО. Зачем мне карабкаться по решетке? Я тоже должен обольщать донну Анну?
ДОН ДЖОВАННИ. Нет, ты будешь стоять на стреме.
ЛЕПОРЕЛЛО. А почему я не могу стоять на стреме внизу?
ДОН ДЖОВАННИ. Потому что внизу ты ничего не увидишь.
ЛЕПОРЕЛЛО. Я увижу спаржу.
ДОН ДЖОВАННИ. Спаржа мне как раз не помешает.
ЛЕПОРЕЛЛО. Так донна Анна не знает о нашем приходе?
ДОН ДЖОВАННИ. Нет. Я хочу, чтобы мое появление стало для нее сюрпризом.
ЛЕПОРЕЛЛО. Отлично.
ДОН ДЖОВАННИ. Что? Что теперь? Ты осуждаешь мое поведение, да?
ЛЕПОРЕЛЛО. Мне представляется неправильным соблазнять всех этих женщин, а потом убегать.
ДОН ДЖОВАННИ. А чего ты от меня хочешь? Чтобы я навечно остался с первой женщиной, попавшейся мне на пути? Отдать ради нее весь мир, больше ни на кого даже не смотреть? Знаешь, с моей стороны это будет очень эгоистично. Более того, аморально. Похоронить себя навеки в страсти к одной женщине равносильно самоубийству. Душу это точно убивает. Постоянство хорошо для людей с крайне низкими моральными устоями или для уродов. Не пытаясь обольстить женщину я, тем самым, оскорбляю ее. Это грех, Лепорелло, запирать сердце на замок. Любовь, которой я пылаю к одной женщине, не ослепляет меня до такой степени, что я не замечаю красоты других. Секрет жизни – искать удовольствие в переменах. Вечное владением кем-то убивает. Радость – в движении. Мой единственный грех – во мне слишком много любви.
ЛЕПОРЕЛЛО (обращаясь к зрительному залу). Такую вот лапшу он вешает на уши женщинам. Если они верят в эту чушь, тогда они тупее нас.
ДОН ДЖОВАННИ. Что?
ЛЕПОРЕЛЛО. Просто сказал себе, какие счастливые все ваши женщины. Их любит такой щедрый и бескорыстный мужчина, как вы.
