Джеймс Уиллард Шульц (Апикуни) в молодости
ГЛАВА 1.
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ: БИЗОНИЙ КАМЕНЬ ОТРАЖАЕТ НАПАДЕНИЕ ГРОМ-ПТИЦЫ, А ТЯЖЕЛЫЕ ГЛАЗА РАССКАЗЫВАЕТ О СВОЕЙ СХВАТКЕ С НАСТОЯЩИМ МЕДВЕДЕМ.
"Мы состарились. Перед тем, как пойти по тропе к Песчаным Холмам>1, давайте вместе поставим лагерь и поживем, насколько это возможно, так, как мы жили в давние времена. Скажи, где будет стоять наш лагерь."
Такое послание я написал в начале лета 1922 года и передал через молодого Вороньи Перья моим старым друзьям и родичам из племени пикуни, которых официальный Вашингтон называет черноногими.
В должное время пришел ответ: "Хорошо, что мы еще раз вместе поставим лагерь. И где еще быть нашему лагерю, как не на реке Двух Магических Хижин, нашей священной реке? В ее верховьях, где встречаются леса и горы, мы поставим свои вигвамы в месяц Спелых Ягод, и там будем ждать твоего прибытия. В вигваме Мальчика-Вождя будет готова лежанка для тебя и Одинокого Волка, твоего сына. "
Пропутешествовав из Лос-Анджелеса и задержавшись из-за забастовки железнодорожных ремонтников, я смог прибыть в парк Глейсир только 5 августа. Мой сын приехал из Нью-Йорка и снял на лето в качестве студии коттедж прямо напротив развилки реки Двух Талисманов, принадлежавший большому комплексу отелей национального парка. Настала ночь. Я приблизился к коттеджу и во дворе перед ним увидел шесть вигвамов, светившихся тусклым красноватым светом из-за горевших внутри них маленьких костров. Я подумал о давно прошедших временах, когда я видел шесть сотен вигвамов, все из белых новых бизоньих шкур, которые так же светились. Я подумал о сильных беззаботных охотниках, которые жили в этих вигвамах, и многие из которых давно ушли в Песчаные Холмы. Всего несколько человек из тех, кто был еще жив, могли проделать этот путь, чтобы поставить лагерь и дождаться меня.
Крайний вигвам этого маленького лагеря был украшен большим красным полукругом, нарисованным на несколько футов выше дверного проема; это был, как я знал, символ Иниским, талисмана Камня Бизона, принадлежавшего Мальчику-Вождю. Я приблизился к вигваму и крикнул:
– Нистумо! Ни кауто! (Шурин! Я пришел!)
Из вигвама вышел старик и крикнул находившимся в других вигвамах:
– Ито, ануках китай'оковау анан! (Пришел тот, кого мы ждем!)
Но они и так услышали мой голос, и сами поторопились выйти, чтобы приветствовать меня – Тяжелый Взгляд, Кудрявый Медведь, Белая Трава, Вождь Воронов, Много Хвостовых Перьев, Белая Собака, Короткое Лицо, Прекрасный Ребенок, молодой Вороньи Перья и их жены, а из маленького коттеджа вышел мой сын и его добрая белая жена, Наома. Для всех нас это был счастливый момент. Тихие голоса моих индейских друзей музыкой звучали в моих ушах. Я был рад, что не забыл ни единого слова их языка.
– Заходи! Твое место ждет тебя, – приветливо сказал мне Мальчик-Вождь, и повел меня в свой вигвам.
Прибытие в лагерь перед горой Поднимающегося Бизона
Справа от его лежанки, стоявшей в глубине вигвама, сделанной из веток бальзамина с удобными ивовыми спинками с обоих концов, стояла приготовленная для меня. Между этими двумя лежанками висели на вигвамном шесте разрисованные и расшитые сумки из сыромятной кожи, в которых находились его священные амулеты. Подкладка из кожи вапити, разрисованная древними геометрическими фигурами, проходила по всей внутренней окружности вигвама, а между лежанками и по обеим сторонам от входа были ярко раскрашенные парфлеши – большие сумки из сыромятной кожи, наполненные запасами пищи и личными вещами членов этого небольшого семейства. Я почти поверил в то, что мы вернулись в давно прошедшие дни бизонов. Вошли другие наши друзья и мы сули в круг вокруг маленького костра. Мальчик-Вождь наполнил свою большую каменную трубку с длинным чубуком и протянул ее Вождю Воронов, тоже шаману. чтобы тот ее зажег. Он положил уголек на смесь табака и l'herbe>2, выпустил несколько затяжек сладковатого дыма к богам неба и вниз, к матери-земле, коротко помолился о счастье и долгой жизни для всех нас и передал трубку дальше. Когда она, пройдя от одного к другому, совершила круг, меня спросили, как прошло мое путешествие из страны вечного лета, а Белая Трава спросил, правда ли то, что, как он слышал, снег там никогда не выпадает, а фрукты и овощи вызревают даже зимой.
– Когда Творец Холода приходит сюда с севера, покрывает землю снегом и замораживает озера и реки, там, на юге, деревья стоят желтые от зреющих фруктов, а в садах фермеров цветет клубника, – ответил я.
После нескольких удивленных восклицаний одна из женщин простонала:
– Вот бы нам жить в этой стране вечного лета, вместо того, чтобы мерзнуть здесь!
– Творец Холода – трус, будь мы храбрее, зимы бы здесь не было! – воскликнул Белая Трава.
– Как так? – спросил мой сын.
– Ясное дело! – ответил старик. – Когда Солнце уходит на юг, Творец Холода бежит за ним с ужасными ветрами и снегом, а потом, когда Солнце возвращается, он не сражается с ним, а возвращается в свою вечно холодную северную страну, куда Солнце не может попасть. Нет, никогда он не осмелится остановиться и сразиться с великим богом неба!
Сайо'пекина, женщина Мальчика- Вождя, возилась у очага и скоро поставила передо мной большую жареную форель, кусок хлеба и чашку кутенайского чая.
– Это все, что я могу тебе дать, у нас нет настоящей еды, – сказала она.
Для пикуни настоящая пища – мясо, которое всегда было основой их жизни. Все остальное они называют никчемной или бесполезной едой.
– Вы не будете нуждаться в настоящей пище, потому что я узнал о том, что есть стадо вапити недалеко от нас, выше в горах.
– Прекрасно! Прекрасно! Давай добудем нескольких для пропитания, – дрожащим голосом сказал Белая Трава.
Я закончил есть, и большая трубка снова пошла по кругу.
Когда Кудрявый Медведь передавал ее мне, он сказал:
– Что ж, Апикуни>3, мы поставили здесь лагерь только для того, чтобы дождаться тебя. Где теперь ты думаешь поставить наши вигвамы?
– Прямо у нижней части первого из озер Двух Магических Хижин. Оттуда открывается прекрасный вид на водную поверхность и гору Поднимающегося Волка на другом берегу, – без колебаний ответил я.
– Ха! Там мы стояли, вместе с другими черноногими, когда настоящий медведь изувечил меня! – воскликнул Тяжелый Взгляд.
– Да, там, – ответил я, и все с сочувствием посмотрели на его недействующую руку и изуродованное лицо.
– Отправимся туда завтра, – сказал Мальчик-Вождь.
– А послезавтра я пойду на охоту за вапити, – сказал мой сын, и все наши друзья радостно улыбнулись.
– Когда ты, Апикуни, в последний раз был здесь, мы помогли тебе написать историю Старого Солнца, величайшего ловца орлов из всех, кто когда-либо жил