«A Lot of Things» – Rosi Golan
«Don’t Swallow the Cap» – The National
«Time Ago» – Black Lab
«In This Life» – Delta Goodrem
«Inside These Lines» – Trent Dabbs
«Heart on Fire» – Scars On 45
«Breathe (2AM)» – Anna Nalick
«I Get My Beat» – Richard Ashcroft
«Thunder Clatter» – Wild Cub
«Can’t Go Back» – Rosi Golan
«Desert Days» – Elenowen
«If I Die Young» – The Band Perry
«Ready to Start» – Arcade Fire
«Give Me Something» – Scars On 45
«You’re My Home» – Joshua Radin
«Mine Again» – Black Lab
«Run Away to Mars» – TALK
«Over My Head (Cable Car)» – The Fray
«Break» – Gin Blossoms
«Can’t Get It Right» – Matthew Perryman Jones
«Something in the Orange» – Zach Bryan
«I Need My Girl» – The National
«Apocalypse» – Cigarettes After Sex
«Eleanor Rigby» – The Beatles
«Here With Me» – d4vd
«I Will Follow You into the Dark» – Daniela Andrade
Люси, 13 лет
Ночь, когда она не вернулась
Меня будит чей-то крик.
Сначала я думаю, что дело в высокой температуре: уже несколько дней я борюсь с вирусной инфекцией. Однако меня не знобит и я не покрылась потом, и все же в реальной жизни никто не может так кричать.
Это всего лишь лихорадочный бред. Ночной кошмар.
Перевернувшись, я глубже зарываюсь под одеяло.
И в ту же секунду вновь раздается крик:
– Нет, нет, пожалуйста, нет!
Я распахиваю глаза, а затем резко принимаю сидячее положение и устремляю взгляд в окно.
Капли дождя скользят по стеклу, ветер гулко завывает наряду с криком женщины.
Буря бушует. А мое сердце бешено колотится.
Творится что-то непонятное.
Я сбрасываю одеяло и выскальзываю из кровати, а затем, поправляя хлопковую ночную рубашку, подхожу к окну. Из-за шторма ветки деревьев покачиваются взад-вперед, исполняя жуткий танец. Порыв сильного ветра ударяет ими о сайдинг, отчего я в страхе отпрыгиваю.
– Моя малышка! Моя малышка!
Отбросив страх в сторону, я бросаюсь вперед и прижимаюсь носом к стеклу. Сначала мое внимание привлекают огни полицейской машины. Красный и синий. Они размыты из-за дождя. Патрульная машина припаркована на нашей улице прямо перед домом Бишопов.
Сама же миссис Бишоп лежит на подъездной дорожке, держась за лодыжку полицейского.
Все мое тело начинает дрожать от чего-то, что намного хуже лихорадки.
Эмма. Кэл.
О нет, нет, нет.
Только не это.
Я срываюсь с места, даже не думая схватить пальто, обувь или зонтик. Мне не стоит выскакивать под дождь, будучи больной и с температурой, но я ничего не могу с собой поделать. Спустившись босыми ногами по лестнице, я вылетаю из дома. Сильный ветер и проливной дождь едва не сбивают меня с ног.
Они пытаются удержать меня внутри.
Не хотят позволить узнать причину, по которой миссис Бишоп плачет на своей подъездной дорожке, умоляя, чтобы ее малышка вернулась.
Наверно, мне стоит подслушать, но я не буду. Я продолжаю бежать по траве к своему любимому дому слева. Меня охватывает облегчение, когда я вижу Кэла, стоящего около крыльца.
С ним все в порядке. С Кэлом все в порядке.
– Кэл! – кричу я сквозь громыхающее небо. – Кэл, что происходит?!
Я тяжело дышу. Сердце грохочет громче шторма.
Хрип вырывается из легких, и я замедляю шаг, подходя к Кэлу на лужайке. Моя белая хлопковая ночная рубашка полностью промокла, а ступни горят от бега по камням. Миссис Бишоп снова начинает рыдать, и офицер садится на корточки, чтобы успокоить ее. Я закрываю рот рукой, чувствуя пробирающийся под кожу страх.
Я оглядываюсь вокруг и нахожу мистера Бишопа: он сидит на сырой траве, обхватиив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Затем переключаю свое внимание на Кэла, мне страшно спросить его о том, что случилось. Страшно узнать правду.
Где она?
Где Эмма?
Я, кажется, догадываюсь, но не хочу знать наверняка.
Наконец Кэл бросает на меня взгляд, который я никогда не забуду. До конца своей жизни. Его темно-каштановые волосы прилипли ко лбу из-за проливного дождя, а глаза кажутся стеклянными и опустошенными. И в тот момент, когда молния озаряет небо приглушенным желтым цветом, он тихо произносит:
– Она умерла.
Мне становится больно дышать.
– У-умерла? – заикаюсь, моя нижняя губа начинает дрожать, а все тело трясти. Наверно, я неправильно его расслышала. Вероятно, ветер спутал его слова. – О чем ты? Она собиралась к Марджори. Она у Марджори.
Я настаиваю на своем. Мне необходимо, чтобы мои слова оказались правдой.
Она не умерла, она у Марджори.
Кэл отворачивается, глядя на землю.
– Мне следовало поехать с ней. Я виноват в этом. – Качая головой, он бьет себя кулаками по бокам. – Черт возьми, Люси. Черт… она умерла. Умерла, и это моя вина.
Нет. Не верю.
Отказываюсь верить в это.
Слезы наворачиваются на глаза. Горло саднит от недоверия.
– Нет… нет, Кэл, с ней все в порядке. – Я смотрю на двор, на огни, на страдания, на капли дождя, подобные душевной боли.
Она не в порядке. Ничто не в порядке.
Гнев и печаль овладевают моим телом, и я бросаюсь на друга, колотя его кулаками по груди.
– Ты лжешь! Возьми свои слова обратно. Прошу тебя, возьми их обратно… – Кэл хватает меня за запястья, медленно вскидывая подбородок: в его глазах отражается весь ужас, который я ощущаю внутри. Он продолжает мотать головой, черты его лица искажаются от ужаса.
Я впадаю в такую истерику, что, кажется, сердце вот-вот остановится.
Я никогда бы не подумала, что переживу ее.
– Нет! – кричу и умоляю о чем угодно, но не об этом. Слезы смешиваются с каплями дождя. Кэл сжимает мои руки, но я уже перестала бороться. Он говорит правду. Как бы мне хотелось, чтобы он солгал, но увы. – Только не она, Кэл. Не Эмма. Не Эмма.
Отпустив мои запястья, он обхватывает меня руками, прижимая к своей груди.
Мы оба начинаем рыдать. Я разжимаю кулаки и цепляюсь пальцами за его мокрую футболку, наши ноги подгибаются. Мы падаем на лужайке перед домой, и Кэл обнимает меня.
– Люси, Люси, Люси… – Он снова и снова повторяет мое имя, словно пытается зацепиться за него. Зацепиться за меня.
Дрожа и плача, я крепко удерживаю его на случай, если он попытается отстраниться.
И в этот момент чья-то чужая рука хватает меня. Кто-то оттаскивает меня от Кэла, и я наблюдаю, как мой друг падает вперед, зарывая пальцы в траву и склоняя голову от тяжести горя. Стон скорби срывается с его губ.
