2004
(Начало мая)
Лето накрыло Берлин внезапно, жаркой, нестерпимо яркой живой волной. Только вчера зябкий ветерок раскачивал ветви цветущих магнолий и ерошил перышки самых отважных весенних птиц, начинавших понемногу распеваться, а теперь горячее солнце заливало своими плотными концентрированными лучами суматошный город, стирая с его лица последние следы зимней дремоты, окончательно пробуждая многочисленные парки и скверы. И снова все в них благоухало, звенело и пело, громко и радостно.
Петер Мейер вышел из проходной на Паульштернштрассе и небрежно сунул пропуск в карман клетчатой рубашки с коротким рукавом, затем расстегнул еще одну пуговицу на вороте: солнце давно село, но было очень тепло, даже слишком тепло для этого времени года. С недалекого озера налетел легкий ветерок, и Петер с наслаждением подставил разгоряченное алкоголем лицо его свежему дуновению. Улыбнулся: жизнь наконец налаживалась! А что, ведь он совсем недавно получил престижную работу видеоинженера в крупной фирме, занимавшейся производством телепередач. И сегодня как раз была вечеринка по поводу завершения очередного крупного проекта. Целых полгода вся фирма работала не покладая рук, организовывая съемки масштабного реалити-шоу. А это не так-то просто, между прочим! Заказчиками были приезжие, русские, человек сто пятьдесят, включая режиссеров, монтажеров, операторов, редакторов, продюсеров и, конечно, участников. Специально для русских построили здоровенную декорацию, навезли разной техники, а она, очевидно, требовала тонкой настройки и квалифицированного обслуживания, так что скучать не приходилось. За сетчатым забором на сонной окраинной Паульштернштрассе круглосуточно кипела жизнь: съемки в декорации, съемки выездные, монтаж, перегон готовых серий в Москву… в общем, телевидение во всей красе. И Петеру это очень нравилось. Да и русские оказались отличными ребятами, умеющими и работать по-настоящему, и отдыхать не хуже. Петеру даже захотелось вернуться обратно на корпоратив, который и не думал заканчиваться, несмотря на поздний час. Однако, молодой человек почти сразу же изменил свое мнение: пить больше не хотелось, а сидеть с пустым стаканом в самый разгар веселья было странно. Ладно, ушел и ушел, сколько еще таких проектов будет! Главное работа стоящая.
А вот на личном фронте пока не клеилось: после расставания с Кристин четыре месяца назад, он никак не мог найти себе подружку. Поначалу, только начав работать с русскими, Петер наивно надеялся на близкое знакомство с какой-нибудь симпатичной приезжей, тем более что друзья, узнав о проекте, ему все уши прожужжали, какие в России классные и сговорчивые женщины. Но, увы: девушек среди персонала было не слишком много, да и те держались особняком, совершенно не собираясь одаривать местных инженеров своей благосклонностью. А если еще учесть языковой барьер… В общем, все мимо.
Петер отвлекся от своих мыслей и понял, что все еще торчит на тротуаре перед проходной. Он неопределенно хмыкнул и направился к ближайшей станции метро. Однако, когда он спустился на пустынную по случаю позднего часа платформу, где из тоннеля веяло теплым ветром, и вдохнул спертый, пропахший шпалами воздух, его нестерпимо замутило. Петер повернулся и бегом устремился наружу, на свежий воздух. Все-таки пиво, мартини и красное вино плохо сочетаются не только между собой, но и с креозотом. А это он еще отказался от водки. К счастью.
На улице ему сразу полегчало. Петер решил идти на свой родной Кайзердамм пешком, специально придерживаясь автобусного маршрута номер сто тридцать девять: путь был неблизкий, и если редкий ночной автобус нагонит на полпути, то до дома можно будет домчать с комфортом. А если нет, так полуторачасовая ночная прогулка никому еще не вредила.
Он задумчиво брел по пустым темным улицам, с удовольствием вдыхая аромат цветущих каштанов и чувствуя, как хмель постепенно улетучивается из его головы. Скоро Петер уже почти миновал район Зименсштадт – на противоположной стороне широкой и прямой, как стрела, Ноннендаммаллее, в темноте угадывался зловещий контур орла, восседавшего на вершине высокой стелы.
«Интересно, этот орел бронзовый, или каменный?» – попытался припомнить Петер.
Он остановился, всматриваясь во мрак, и тут его внимание привлекли огни, похожие на автобусные, замерцавшие в отдалении.
«А вот и транспорт!» – обрадовался Петер, забыв про памятник, но почти сразу же осадил себя: «Да ну его! Куда мне торопиться?»
И вправду, куда ему было спешить? После расставания со своей почти что женой Кристин, он вернулся, временно конечно, к родителям, чему те были открыто рады. Дело в том, что их дочь и по совместительству младшая сестренка Петера, никого не спросясь неожиданно выросла и покинула отчий дом, переехав к своему жениху. Присутствие старшего сына помогало родителям, которые по природе своей были даже несколько чрезмерно заботливы, привыкнуть к этой новой реальности.
Мать с отцом наверняка уже спали, ведь своим странным сменным графиком, Петер давно уже приучил родителей не дожидаться его с работы, так было всем гораздо удобней. Он зашагал по тротуару. Прошел с десяток метров и встал, как вкопанный: ему вдруг до смерти захотелось просто сесть в пустой автобус и доехать за двадцать минут до дома, вместо того, чтобы брести в одиночку через такую вызывающе романтическую ночь. Петер нахмурился, прикидывая, до какой из остановок ему ближе добежать, резко развернулся и помчался обратно, навстречу приближающемуся автобусу. Он успел как раз вовремя, махнул рукой, прося водителя остановиться, и почти на ходу запрыгнул в гостеприимно распахнувшуюся переднюю дверь.
– Добрый вечер! – он показал проездной.
– Добрый… Проходите, занимайте место, пожалуйста! – кивнул водитель, закрывая двери.
Петер сделал шаг вперед, окидывая взглядом почти пустой салон, выбирая, где бы устроиться и вдруг у него перехватило дыхание: прямо за площадкой у средних дверей, где ряды сидений уже стоят повыше прочих, он увидел девушку. Самую красивую девушку, которую только мог себе представить. Автобус качнуло, и Петер рефлекторно вцепился в поручень, чтобы не упасть. Остатки хмеля как ветром сдуло. В горле пересохло, сердце почему-то пошло в разгон. Он стоял и ошарашенно смотрел на прекрасную незнакомку, совершенно не думая, как это выглядит со стороны. Девушка подняла голову, их взгляды встретились, и Петер понял, что пропал. Ее глаза, светло-светло-голубые, почти прозрачные с угольно черными бездонными зрачками, просто парализовали его, а в уголке сознания мелькнуло предчувствие приближающегося рая. Или ада. Чего именно он не знал, понимая только, что просто пройти мимо и жить дальше он уже не сможет. Между тем девушка и не думала отводить глаза, она чуть приподняла брови, будто от легкого удивления, а затем вдруг приветливо улыбнулась и чуть кивнула, словно предлагая Петеру быть посмелее. И тот сразу же решился. На ватных негнущихся ногах он прошел разделявшие их несколько метров и встал рядом, лихорадочно соображая, как бы начать поинтересней.
