Хайнер Мюллер - Филоктет

Филоктет
Название: Филоктет
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная драматургия | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Филоктет"

В основе пьесы Хайнера Мюллера лежит целый ряд античных сюжетов, связанных с Филоктетом. Отравленный укусом змеи, поразившей его в ногу, он ведёт отшельническое существование на острове Лемнос. Когда становится ясно, что без него невозможно победить Трою, то Одиссей и сын Ахиллеса Неоптолем отправляются за ним. Вся пьеса выстроена вокруг эти трёх персонажей, находящихся в очень противоречивом отношении друг к другу. И Филоктет, и Неоптолем знают и открыто признают, что Одиссей их враг. И Одиссей, и Неоптолем понимают, что сейчас не время для личных конфликтов и, чтобы помочь грекам выиграть, они должны забыть о распрях и как можно скорее доставить Неоптолема к стенам Трои. Вражда, долг, хитрость и честь борются и переплетаются в этой пьесе от начала и до конца.

Бесплатно читать онлайн Филоктет


Действующие лица

Филоктет.

Одиссей.

Неоптолем.

Пролог

Исполнитель роли Филоктета(в клоунской маске)

Приветствую вас, господа хорошие!
Мы вам представим далекое прошлое,
Когда человек был врагом человеку
И войны велись испокон веку,
И много опасностей в жизни таилось.
Признаемся: в пьесу мораль не вместилась,
Уроков для жизни извлечь невозможно,
Кто хочет уйти – уходи, пока можно.

Двери зала с шумом распахиваются.

Я предупредил.

Двери зала закрываются. Клоун снимает маску, под ней череп.

Ничего смешного
В том, что мы с вами делаем снова.

Берег. Одиссей, Неоптолем.

Одиссей

Вот это место – Лемнос. Здесь когда-то
Оставил я на диком берегу
Милосского героя – Филоктета.
Он рану получил на службе нашей
И не годился для дальнейшей службы.
Зловонный гной та рана источала,
А вопли не давали людям спать
И нарушали тишину молчанья,
Предписанного при закланье жертв.
Вон там, в пещере той, его жилье
(Надеюсь, что жилье, а не могила) –
Дыра в скале, пробитая водой.
Вода вершила долгую работу
С тех пор еще, как рыбы жили здесь,
Где мы ступаем, ног не замочив.
Там есть родник. Ведь за десяток лет
Родник не высыхает? Разыщи мне
Его жилье. И выслушай мой план.

Неоптолем

Твое заданье выполнить легко.

Одиссей

Пуста пещера?

Неоптолем

Здесь охапка листьев
И деревянный жбан. Кремень с кресалом.
Развешаны лохмотья для просушки,
Все в пятнах черной крови.

Одиссей

Гной из раны.
Он, значит, далеко не мог уйти.
Он ищет пропитанье и траву,
Смягчающую боль. Смотри, чтоб нас
Он не застал врасплох. Кого-кого,
А уж меня готов убить он первым.

Неоптолем

Ты был мечом, что прочь его отсек.

Одиссей

Ты будешь сетью, что его поймает.

Неоптолем

Вот странные слова. Чего ты хочешь?

Одиссей

Чтоб ты не пощадил себя для дела.

Неоптолем

Дрожать за жизнь? Я не затем живу.

Одиссей

Бывают вещи, что дороже жизни.
Ты должен выманить у Филоктета лук.
Мне рот он тотчас стрелами заткнет,
А ты к его несчастью непричастен,
Тебя не видел он на кораблях.
Язык раздвоив, ты его поймаешь.
Мы с безоружным справимся легко,
Легко до корабля его дотащим.

Неоптолем

Я помогать согласен, а не лгать.

Одиссей

Помощник нужен мне, солгать согласный.

Неоптолем

А может, правдой большего добьемся?

Одиссей

Бессильна наша правда перед ним.

Неоптолем

Нас двое. Он же – на одной ноге.

Одиссей

Он нас сильнее: у него есть лук.

Неоптолем

На поединок вызовем его,
Пусть наши стрелы на лету скрестятся.

Одиссей

Кто в бой пойдет за мертвым полководцем?

Неоптолем

А вдруг стрела на нашей тетиве
Его стрелу сдержать в колчане сможет?

Одиссей

Своею жизнью он не дорожит –
Он ищет нашей смерти. Но под Троей
Нужны все жизни – наши и его.

Неоптолем (отбрасывая свое копье)

Его возьму я голыми руками
И притащу в руках на наш корабль.

Одиссей (поднимая копье)

Хвались отвагой где-нибудь еще,
А здесь мне нужен ум твой. Мало проку
От хитрости покойника. Учись,
Пока я жив, не то стрела
Тебя уму и разуму научит.
Ему навстречу сделай только шаг,
И станет этот шаг твоим последним.

Неоптолем

Позволь мне сделать шаг – я не боюсь.

Одиссей

Стой – иль твоим же собственным копьем
Я к острову тебя прибью навек,
И никакой Геракл тут не поможет,
Как он помог тому, кого к горе
Навек прибил ограбленный Зевес
Для развлеченья коршунов голодных.
Твоя же печень из другого теста,
И коршуны склюют тебя с камней.

Неоптолем

Какая смелость перед безоружным.

Одиссей

Смотри, что может сделать безоружный.

Неоптолем

С моим копьем. Уже не в первый раз
В твоих руках, столь к воровству способных,
Мои доспехи вижу. Ты украл
Копье, и меч, и щит из бычьей кожи,
Ты не по праву ими завладел,
Владел по праву ими мой отец,
Когда ему еще служили руки.
Верни мне хоть одно мое копье,
И ты увидишь, что смогу с копьем я.

Одиссей

Увижу. Но не здесь и не теперь.
Я вижу, как твое копье краснеет,
Я знаю, как искусен ты в бою.
Ты нужен мне живой, тебе – чтоб жил я.
Мое копье – копье царя Итаки –
Повелевает силой в тыщу копий,
И та же сила есть в копье твоем.
Вот сколько я спасу – иль потеряю,
Когда твое копье откажет мне.
Вот почему я взял тебя под Трою,
Пока ты жизни вкуса не узнал.
Отец твой слишком рано пал в бою,
И воины его, справляя тризну,
В бой не пошли и на кургане пили
Его вино, деля его рабынь,
Истосковавшись по вину и бабам.
Кто, как не я, для славы и добычи
Помог Ахиллу Гектора пронзить?
Ты был нам нужен, чтоб погнать их в бой
(Как нужен этот – для его отряда),
А не твоя неловкая рука
И не его рука – в ней мало проку.
Но легче в битву воина толкнуть
Пинком ноги в родной, знакомой коже.
Доспехи не для славы я ношу.
Я их добыл в бою за труп Ахилла.
Мои солдаты кровью истекли,
За мертвого останки умирая,
И ныли шрамы. Но, меня увидев
В твоих доспехах, поняли они,
Что не напрасно проливали кровь, –
И перестали шрамы их гореть.
Как возвращусь я к ним без Филоктета?
Его солдаты бросят воевать,
Умоются троянцы нашей кровью,
И грифам наша плоть на корм пойдет.
Ты не умеешь лгать и воровать,
Я это знаю. Но сладка победа.
Пусть станет лишь на день язык твой черным,
А после в добродетели живи
Всю жизнь, до смерти. Если ты откажешь,
Мы все должны одеться в черный траур.

Неоптолем

Не вырастет добро из скверной почвы.

Одиссей

Но дерево – одно, земля – другое.

Неоптолем

А буря дерево с корнями вырвет.

Одиссей

Да. Но не лес.

Неоптолем

А лес пожрет огонь.

Одиссей

Иль унесет поток, подмыв всю почву.
Коса всегда найти на камень может.
Все преходяще. Мы поговорим
Об этом позже. На руинах Трои.

Неоптолем

Не слышать бы тебя. Не знать вовек.
Скажи мне ложь, что должен я сказать.

Одиссей

Возьми копье. Скажи сначала правду,
Что ты Неоптолем, – Ахилла сын,
Сын самого отважного из греков,
Пронзенного стрелою воровской
Париса-бабника. Потом солги,
Что ты домой на родину плывешь
Под парусами ненависти лютой,
Что ненавидишь нас, что мы призвали
Тебя под Трою, славой поманив,
Едва успел остыть Ахилла пепел,
Что захлебнулась долгая осада
В глубоком трауре отцовских войск,
Что ты потом не выдержал позора,
Когда увидел, что отца доспех,
Твое наследство – щит, копье и меч,
Тебе принадлежащие по праву, –
Мы у тебя украли без стыда,
Что я тебя опутал низкой ложью,
Что я твое оружие присвоил.

Неоптолем

Молчи, а то под Трою не вернешься.

Одиссей

Ты крови жаждешь? Руку поцарапай.
Ты жаждой крови мучим с колыбели.
Глупец! Да я вот этим самым древком
Копья отцова проучу тебя,
И живо ты вернешься в стан ахейцев.

Неоптолем

Мне долг велит троянцев ненавидеть:
Пусть только рухнет Троя, сгинет враг –
И я копье в твоей крови омою.
Не сокращай положенного срока
Словами, что родят звериный гнев.

Одиссей

Прибереги-ка желчь теперь для дела,
Копи свой гнев, коль есть на то охота,
Пусть он поможет выполнить приказ.
Твой мутный взгляд обманет Филоктета,
Доверчиво отдаст он страшный лук,
Услышав, что моей ты жаждешь крови.
Я знал: тебе и не придется лгать,
Поэтому и взял тебя на Лемнос.
Сказавши правду, ты ему солжешь,

С этой книгой читают
Главный герой этой экспериментальной пьесы Хайнера Мюллера – Гораций. Он избран, чтобы представлять Рим в сражении с городом Альбой, когда было решено, что исход сражения решится в битве двух воинов, по одному с каждой стороны. Против него выступает жених его сестры. Гораций побеждает и, хотя мог этого избежать, жестоко убивает последнего. Когда он возвращается в Рим как победитель, то его сестра, вышедшая на встречу, бросается к его окровавленны
Хайнер Мюллер обозначает жанр этой пьесы, как воспоминание об одной революции. В промежутке между Великой французской революцией и приходом Наполеона к абсолютной власти, на Ямайку с миссией прибывают трое – сын местных работорговцев Дебюиссон, бретонский крестьянин Галлудек и темнокожий Саспортас. Они приехали, чтобы вести подпольную агитационную деятельность и принести революционные идеи на рабовладельческий остров. К сожалению, через год после
Экспериментальная пьеса Хайнера Мюллера является вольной вариацией сюжета знаменитого романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Написанная единым потоком, где реплики есть только у некоего героя и хора, перед нами в постоянно повторяющихся репликах разворачивается страшное и кровавое полотно революционных и постреволюционных лет. Человек, который проводил чистки в Витебске и делал всё ради дела революции, светлый образ которой он нёс в себе, оказывает
В этой масштабной пьесе Мюллер создаёт насыщенную картину жизни немецких крестьян после второй мировой войны, которые оказываются в ГДР. Новая жизнь, новые законы и новая идеология вносят свои коррективы во всё. При том, что послевоенные годы стран, победивших во второй мировой войне ярко проиллюстрированы, а Италия достаточно быстро достигла расцвета легендарного неореализма, послевоенная сельская жизнь обеих Германий нам слабо известна. Именно
В многогранном наследии великого писателя Антона Павловича Чехова тема любви занимает центральное место, хотя долгое время Чехова считали, в первую очередь, сатириком и бытописателем, мастером острых и метких зарисовок. В этой книге собраны чеховские шедевры, посвященные любви. Среди них – грустные лирические истории, в которых проявилось глубочайшее понимание психологии человека, и язвительные сюжеты, и попытка написать «бульварный роман» о несч
Роман «Кому-то и полынь сладка» (1929) принадлежит к лучшим образцам прозы Танидзаки. Это история о несчастливом браке: муж и жена давно уже тяготятся своими узами, но вместо того чтобы расстаться и обрести желанную свободу, продолжают мучить себя и друг друга…Однако главный интерес романа заключается не в сюжетной коллизии как таковой, а в самой его атмосфере. Лирическое начало просвечивает сквозь всю ткань повествования, связывая воедино объект
Творческое наследие Сигизмунда Кржижановского (1887–1950), замечательного писателя, драматурга, философа, историка и теоретика театра, еще до недавнего времени оставалось неизвестным широкому читателю. Он жил в Москве, преподавал в студии Камерного театра, служил в издательстве «Советская энциклопедия», писал научные статьи, сценарии рекламных роликов, а также оперные либретто и киносценарии (правда, в титрах его фамилию не указывали), переводил,
Автобиографическая трилогия «Из Ларк-Райз в Кэндлфорд» – ностальгическая ода, воспевающая жизнь провинциальной Англии Викторианской эпохи, рассказанная от лица девочки Лоры, выросшей в деревушке Ларк-Райз на севере Оксфордшира, а затем, еще подростком, устроившейся работать в почтовое отделение в близлежащем городке Кэндлфорд-Грин. Эти полулирические-полудокументальные воспоминания очаровывают искренностью повествования и простотой деревенских нр
«6 сентября 1853 г. Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) присутствовал на обеде в семействе Блудовых, в Павловске, куда был приглашен графиней Антониной Дмитриевной Блудовой (1812–1891) – фрейлиной Императрицы Марии Федоровны. После обеда Аксаков читал свои „судебные сцены“ „Присутственный день в уголовной палате“, которые привели в восторг графа Дмитрия Николаевича Блудова. Вероятно, после этой встречи и начались многолетние дружеские отношения Ак
«Письма из-за границы» писались Анненковым во время его первого зарубежного путешествия и по мере написания публиковались в журнале «Отечественные записки» за 1841–1843 гг., в отделе «Смесь». Отдел был выбран не случайно: он позволил скрыть «Письма» от цензуры. Стилевая манера «Писем», их иронический тон, обилие информации о культурной жизни Запада, обилие имен второстепенных актеров – все направлено было к тому, чтобы отвлечь внимание цензуры от
Черубина – очаровательная барышня, образованная, хорошо воспитанная, всегда оказывается рядом с таинственными преступлениями и загадочными происшествиями в серии новелл «Сны Черубины», написанных в жанре «атмосферный детектив».Книга посвящается памяти Елизаветы Ивановны Дмитриевой – русской поэтессы, одной из основателей детского театра в послереволюционной России.
Роман является кроссовером. Это означает, что ваши любимые персонажи из предыдущих, ранее написанных и уже завершенных мною романов снова вернутся на страницы моих книг!Произведение при этом отлично подойдет и для тех, кто вовсе не знаком с моим творчеством. Эта история является самостоятельной, не выступает продолжением какого-либо отдельного романа. Персонажи будут раскрыты с нуля, а уже полюбившегося вам героя вы позднее сможете отыскать на ст