-
Ах, Санни, ты себе не представляешь, какая это была красота! Цветы, ленты, шары
– все украшения просто шикарные! А как волшебно пахли розы в саду у герцогини
Лантри! Жаль, тебя там не было! Санни, старший сын герцогини, Альтус, спрашивал
о тебе, - моя младшая сестра Ингрид, невысокая шестнадцатилетняя шатенка с
карими глазами и пухлыми губами, все никак не могла успокоиться. Переполненная
впечатлениями о своей поездке к «самой герцогине Лантри», она готова была
рассказывать всем желающим и о том доме, и о саде, и о старшем сыне хозяйки.
Как будто все это меня интересовало.
Я умелым движением распахнула веер и
начала усиленно им обмахиваться, чтобы скрыть улыбку. Альтус, оказывается,
спрашивал обо мне. Счастье-то какое. Нашелся кавалер. Великовозрастный увалень,
которого герцогиня никак не может женить. Ну вот зачем он мне сдался? Я и без
него живу спокойно. Высокий, плотно сбитый, неуклюжий, не умеющий поддержать
светский разговор, Альтус годился в командиры, но не в мужья. Впрочем, он и был
командиром. Служил при штабе, как сказали бы на Земле. Имел немалый чин
благодаря связям своего отца, но на месте работы появлялся редко. Предпочитал
все свое время проводить или в столичной резиденции, или в загородном поместье
своей матери, где постоянно муштровал крестьян.
И вот такого типа прочили мне в мужья.
Нет, спасибо. Я как-нибудь без него обойдусь.
- Батюшка пригласил на обед графов
Нартарских, - не унималась между тем Ингрид. – С сыном и племянником. В свете
их считают завидными женихами. Санни, матушка надеется, что ты выберешь хоть
кого-то!
И вот что тут ответить? Что я в
страшном сне видела семейную жизнь с сыном графа Нартарского, очкастым заикой,
постоянно красневшим в женском обществе? Отличная партия, что и говорить.
Просто мечта для любой девушки. Особенно для дочери первого министра, правой
руки императора Гарольда Сильного, да будут боги благосклонны к нему.
И я снова промолчала, усиленно
обмахиваясь веером. Благо погода позволяла.
На улице стояла поздняя весна. Дни были
жаркими не по сезону. И дамы, особенно в свете и полусвете, уже расчехлили свои
веера. Ими обмахивались и на улице, и в помещениях. С помощью вееров давали
понять собеседникам, что их шутки не уместны, звали на чай тех, кого хотели
видеть, да даже признавались в любви. Я же…Я
всего-навсего прикрывалась веером от настырной младшей сестры.
Ну хорошо, не совсем сестры. Вернее,
сестры, но не моей собственной. Сестрами были Ингрид и Сандра, дочери герцога Арчибальда
Дзантри, одного из влиятельных вельмож столицы.
Я же, настоящая я, Александра Андреевна
Лортова, менеджер среднего звена тридцати пяти лет от роду, всего лишь играла
роль Сандры, потому что жила в ее теле вот уже почти год.
Высокая худощавая Сандра, или Санни,
как звали ее в кругу семьи, красавицей не была. Но считалась очень симпатичной.
Темно-синие глаза, длинные черные ресницы, каштановые волосы, высокий лоб,
прямой нос, пухлые губы и мраморная кожа – мужчины всех возрастов делали Санни
вполне искренние комплименты.
Ей недавно исполнилось двадцать два.
Она засиделась в девках по местным меркам. И родители просто мечтали поскорей
сбыть ее с рук, как залежалый товар. Ведь еще чуть-чуть, год-два от силы, и
никто не посмотрит на очередную старую деву, даже будь она дочерью первого
министра.
Потому родители Санни и устраивали
постоянно званые обеды, давали балы, сами с дочерьми посещали разнообразные
мероприятия в столице. Все ради того, чтобы пристроить старшую дочь.
Всего у Арчибальда Дзантри было три
дочери. Сандра, Ольга и Ингрид.
Двадцатилетняя Ольга уже радовала
родителей годовалым внуком. Она вышла замуж два года назад, за старшего сына
графа Нортомберского, владевшего приличным участком земли в провинции, с
полезными ископаемыми, лесами и реками. И теперь снова ходила с животом. Очень
уж большим любителем постельных игр оказался ее муж. Так что, подозреваю, очень
скоро Ольга станет многодетной матерью.
Ингрид тоже присмотрели выгодного жениха.
Она была помолвлена с молодым и перспективным герцогом Лортейским, совсем
недавно осиротевшим и сразу же вступившим в наследство.
Одна старшая дочь, Сандра, не желала
обзаводиться семьей. Своевольная и самостоятельная, она, конечно, танцевала на
балах, но при этом отпугивала потенциальных женихов смелыми суждениями, не
свойственными женщинам. Она много читала, причем далеко не женские романы. И
часто ставила в тупик своего собеседника каким-нибудь каверзным или излишне
заумным вопросом.
Понятно дело, что при таком поведении
желающих жениться на ней становилось все меньше и меньше. И это невероятно бесило
ее отца. Как же, высокопоставленный аристократ, запросто общающийся с самим
императором, а не может призвать к порядку собственную дочь.
Все это было в подробностях расписано в
нескольких дневниках Сандры, которые она вела вплоть до своего исчезновения в
то утро, когда в ее теле внезапно появилась я, Александра Андреевна Лортова.
Однажды
утром, открыв глаза после сна, я обнаружила себя в чужой комнате, а потом, чуть
позже, - и в чужом теле. За окном, в разбитом внизу саду, цвели розы, на улицах
не было видно автомобилей, а моя новая комната походила, скорее, на комнату
принцессы из сказки, чем на привычное мое жилище.
В общем, если это и был розыгрыш, то
чрезвычайно изощренный и замороченный.
Довольно быстро я поверила, что
переместилась в другой мир. Причем мир магический, что интересно. Если
проводить параллели с историей Земли, то тут царил семнадцатый-восемнадцатый
век. Махровый патриархат, зависимое положение женщины в обществе, полное
послушание детей родителям – в восторг от узнанного я, конечно, не пришла.
Техники как таковой не имелось. Все
работало исключительно на магии. Те, кто владел ею, или имел амулеты,
заряженные магией, были, как говорится, в шоколаде. Остальные… ну… Они
выживали, как могли.
Впрочем, у любого аристократа средней
руки имелись подобные амулеты, как и у богатого купца.
Без магии жили в основном разорившиеся
дворяне, мелкие лавочники, не особо богатые горожане и крестьяне. То есть
процентов семьдесят населения этого мира.
Здесь считалось честью служить у аристократов.
И крестьяне, и горожане рады были, если как-то пересекались с дворянством,
работали на благородных.
Моя свободолюбивая натура вопила благим
матом первое время после подобных новостей.
